— Ложись. Отсюда ни шагу не сделаю. А тут приключений всего-то три бутылки осталось. Надо разобраться, чтобы завтра обновить весь запас.

— Смотри, ты мне обещал.

— Обещал. Не женят тебя, помню, — Тэйодред встал, достал из сундука ещё одно одеяло и шагнул к младшему, помогая тому распутать ставшие непослушными шнуровки на плаще, рубахе и поясе. Проследив, чтобы Эйомер устроился поудобнее, витязь укрыл его, провёл рукой по пшеничным волосам и снова вернулся к столу. Так и в детстве часто укладывал его, когда они только приехали, когда ещё дичились, пугались всего, ночью не могли в своих покоях спать. Днем-то никто из рохиррим и сказать не мог, что Эйомер мальчишка, как воин держался, а вот ночью… Но что вспоминать, вот и сейчас уже уснул, а старшему не до сна. И хмель не берёт, чтоб его…

Сделав шаг к двери, чтобы выйти ещё за выпивкой, Тэйодред остановился. Нет, слово ломать негоже. Да и завтра голова понадобится. Раздевшись, он лег в кровать, подвинув недовольно заворчавшего брата, и тоже уснул, хотя казалось, что и глаз не сомкнет.

========== Глава 4. ==========

Золотой чертог Медусельда сейчас был залит лучами утреннего солнца, и Эйовин снова залюбовалась им, вспоминая, сколько радости было в этих стенах. Дай волю, она бы давно спрыгнула с коня и побежала бы, да вот только Фарамир держал ее крепко, как величайшую драгоценность. Даже самой ехать не разрешал, даром что уговаривала мужа, увещевала. Всего-то пятая луна, женщины Рохана, случалось, и рожать в седле начинали. Но и на поездку едва уговорила, где лаской, где слезами. Не стала бы рисковать, трудно ей в начале беременности пришлось, да вот Лотириэль… Когда начали переговоры с дядей, Эйовин знала уже, что княжна Дол-Амрота любит Тэйодреда, что только о нем и мечтает. Казалось, сейчас сговорятся — и лучшей сестры искать не надо. А тут… Как громом с гор — обручили. Да только с Эйомером, не с Тэйодредом. И девушка извелась за считанные дни, и сама Эйовин места не находила. Как же так, кто же решил, почему никого не спросили? Вот и выпросилась в поездку, чтобы с братьями поговорить: если Эйомер попросил, так может, откажется, узнав, что не его любят, не пойдет против счастья брата.

— Свет мой, осторожнее, держись крепко, — прервал размышления княжны Фарамир, пришпоривая коня. Спрыгнув на землю, он бережно взял её на руки, да так и стоял бы, если бы приличия не требовали отпустить. — Аккуратнее вот так, становись. Долгих лет вам, Конунг, словами не описать как я рад оказаться наконец на родине моей супруги, в бескрайнем Рохане.

Тэйоден опустил голову в лёгком поклоне, перевел взгляд на Имрахиля и Лотириэль:

— Рад видеть вас! Прошу пройти и отдохнуть с дороги, — на лице правителя Марки залегли темные тени, он словно не спал всю ночь, но и гостям, и племяннице улыбался искренне, а заметив, как слегка натянулось просторное платье названной дочери, едва ли не бросился к ней. Если бы князя Дол-Амрота не было — точно бы обнял, а так — долг конунга.

— Дядя, а братья мои ещё не прибыли? — Эйовин тяжело вздохнула. Опять Фарамир с ней как с куклой…

— Вчера поздно приехали, может, и не встали ещё. Пойдем, Имрахиль, покажу покои.

— Тогда я пойду их разбужу. Сони нашлись!

Легко взбежав по мраморным ступеням и игнорируя просьбу мужа не носиться, как малое дитя, Эйовин приветственно улыбнулась стоящим на посту стражникам, а затем направилась по коридорам в покои Тэйодреда, намереваясь ему первому напомнить о том, что доблестные витязи просыпаются вместе с жаворонками, а не спят до полудня. Потом можно и до Эйомера добраться с тем же вопросом, а еще лучше — с маленьким ковшом ледяной воды. Пусть вспомнит, как еще в родительском доме однажды лягушку в постель с утра сунул. Да, больше двадцати лет назад, да, извинился, но она же обещала отомстить… Вот только едва переступив порог опочивальни девушка замерла и прижав ладошку к губам, изумлённо уставилась на спавших в обнимку братьев, которым одеяла совершенно не требовались, да и сорочки на ночь в Рохане не носили.

Фарамир застыл рядом с женой, но тут же, по запаху в покоях и по количеству пустой посуды понял, что вчера оба шурина явно не скучали.

— Вот узнать бы, — громкий голос князя Итилиэна прокатился по комнате, — кого из двоих в этой ситуации женить, а кого — замуж отдать.

Тэйодред вскочил, прикрывая все, что ниже, ладонями:

— Эйовин! Отвернись!

— Да я не маленькая уже, и этих двоих и раньше видела в чём мать… — запнувшись под тремя потрясёнными взглядами, девушка сконфужено улыбнулась, а потом, как ни в чём не бывало, продолжила: — А женить того, у которого борода имеется.

Тэйодред уже оделся, плеснул в лицо воды из умывальни и подошёл к Фарамиру, протягивая руку для приветствия. Переведя взгляд на сестрёнку, он моментально заметил слишком свободный крой платья:

— Ах вот уже как? И молчали! Когда ж собирались сказать? Когда живот на нос полезет?

— Разумеется нет, разве что, когда оба оденетесь, — закусив губу, Эйовин взглянула на помятого Эйомера, который натянув одеяло обозревал их таким тяжёлым взглядом словно хотел обвинить в каком бесчинстве. — Что, братик, тяжко? Голова болит? И не смотри на меня так, замужем, мне не то что можно — положено. Лучше бы обнял да поздравил. Это ты на радостях от предстоящей женитьбы так накушался, или ещё повод нашёл?

— Пока я поздравляю, — Тэйодред обнял сестрёнку крепко, но осторожно, ласково улыбнулся и куда крепче сжал в объятиях Фарамира.

— Спасибо! — гондорец чуть смутился. — Я и везти ее не хотел, да она настояла. Боюсь я за нее. Всё начало плохо было, вот только выровнялось.

— Имрахиль прибыл? — Тэйодред пригладил волосы сестры. — Мне бы с ним спешно поговорить…

— Он в главном зале с дядей должен быть сейчас, только мне бы с тобой тоже поговорить хотелось, — оказавшись в медвежьих объятиях завернувшегося в простыню всё ещё молчаливого растрёпанного брата, Эйовин почувствовала себя счастливой, как в детстве. Особенно когда в щёку звонко поцеловал. — Вы ведь оба не против немного поболтать?

— Если недолго, — Тэйодред жестом указал на свободные кресла, а сам скрылся за ширмой, утащив туда остальную одежду. — Мне бы быстрее князя поймать.

— А мне бы только хотелось узнать, — присев, произнесла девушка и тут же разрумянилась под строгим осуждающим взглядом оставшегося стоять у дверей Фарамира. Муж, как всегда, знал слишком много и имел на всё своё нейтральное мнение, однако отступать она не собиралась. — Предстоящая свадьба основана на чьём-то желании или призвана соблюсти политические интересы?

— Поверь, сестра, мне бы тоже хотелось об этом знать, — прихватив со стула свою одежду, Эйомер отправился следом за Тэйодредом за ширму. — А ты с какой целью интересуешься?

— Так! — Тэйодред вышел уже одетый в парадное, прицепил к поясу меч и взял из шкафа плащ, наскоро проводя по волосам гребнем. — Прошу до моего возвращения тему брака не поднимать, Эйомера не расспрашивать, Эйовин не волновать, Фарамира медовухой не накачивать. Вернусь — всё сам сделаю. Пока обсуждайте, как наследника назовёте, где рожать собралась и что малышу в подарок привезти.

— Мёду, да трав из степей родных, — успела ответить Эйовин, провожая брата удивлённым взглядом. — Что это с ним такое?

— Сам в раздумьях, — пожал плечам появившийся Сенешаль. — Он мне ничего не говорит, ну и поит чтобы не расспрашивал. Шучу. Вы наверное есть с дороги, да отдохнуть хотите?

— Эйовин бы надо отдохнуть. Ну и поесть, — Фарамир улыбнулся. В последнее время есть за одним столом с женой и он не всегда мог. Придумать же — моченые огурцы вареньем мазать и молоком запивать… — Тебе чего-то хочется, милая?

— А грудинка есть? Только чтобы обязательно с селёдкой? — не разочаровала его жена. — Я бы с удовольствием попробовала как у вас тут без моего присмотра готовят.

— Не жалуемся, — удивлённо взглянул на неё Эйомер. — Тэйдред лично повара инструктирует. А что, в Итилиэне плохо кормят?