Луи улыбается на долю секунды, слегка надрывая свой бумажный стаканчик сверху.

─ Ты делаешь сложные вещи такими простыми, ─ рассеяно подмечает он, качая головой.

─ Ты делаешь простые вещи такими сложными, ─ мягко парирует Гарри, а Луи слышит стук собственного сердцебиения.

Какое-то мгновение они просто смотрят друг на друга. Их руки лежат на столе совсем рядом, разделённые лишь скомканными бумажками и книгами, протянись чуть вперёд и коснись. Они могли бы переплести пальцы над всеми этими словами. Над классикой.

─ Теперь уже можешь отпустить мою лодыжку, Гарри, ─ спокойно говорит Луи и устремляет взгляд в сторону парня, пробегаясь по его кудряшкам и двигающимся губам. Милый искренний мальчик, внимательно ловящий каждое его слово.

Маленькая улыбка. Почти что надеющаяся.

─ То есть хочешь сказать, что я тебе нравлюсь? Потому что только при этом условии, я отпущу тебя, ─ в голосе Гарри сквозит смех, но его ноги обхватывают лодыжку Луи лишь плотнее.

─ Возможно.

Ответная улыбка Гарри прекрасна. Невероятно прекрасна. Опасно прекрасна.

И, к сожалению, до Луи начинает доходить, каким эгоистичным придурком он является. Он вспоминает о Лиаме, который сейчас лежит у него дома, возможно ужасно себя чувствует, умирает и ждёт его возвращения.

Живот неприятно тянет, и улыбка покидает его лицо.

─ Эй, Гарри, было очень здорово поболтать с тобой, но мне правда нужно идти.

Это совершенно не плавный переход с одной темы на другую. Возможно, он сейчас слишком очевиден. Но Луи всё равно.

В одно мгновение улыбка Гарри потухает, а вместе с ней меркнут и все тёплые огоньки, заменяясь ещё более холодным ветром снаружи.

Вздыхая, Луи вытягивает свою лодыжку из хватки Гарри и поднимается со стула с какой-то отчаянной решимостью, которую, он надеется, парень не заметил. Томлинсон просто хочет вернуться домой, проверить Лиама и притвориться, что ему чужды эмоции. Ненадолго. До тех пор, пока он снова не увидит Гарри.

─ Желаю вам сладких снов, милейший, ─ улыбается он, кивая Гарри и забирая с собой пустые стаканчики.

─ Тебе не обязательно убираться, ─ уверяет его Стайлс, наблюдая за каждым движением Луи с грустью. ─ Я сам всё сделаю. Иди домой. У тебя был долгий день, а я итак занял слишком много твоего времени. Прости.

─ Не извиняйся, ─ Томлинсон качает головой. ─ Это было мило, ─ Гарри улыбается. ─ Но мне правда нужно идти. Увидимся завтра, да?

─ Ага, ─ кивает парень, захватывая нижнюю губу зубами. ─ Да, ну ты знаешь меня. Практически уже живу здесь. Пора переставить сюда кровать.

─ Хах, знакомое чувство, ─ шутит Луи, застёгивая свою куртку. ─ Может, мне стоит сделать тоже самое.

─ Или мы можем разделить одну кровать на двоих?

Господи. Пора убираться отсюда.

─ Да, определённо. Пока, Гарри! ─ второпях бросает Луи, изо всех сил стараясь не краснеть от одной только мысли разделить с Гарри кровать.

Со всей решительностью, он разворачивается и покидает кофейню, встречая, тут же прорывающийся сквозь его куртку, колющий мороз. Всё это время ему приходится притворяться, что он не замечает Гарри, который машет ему на прощание через тёплое, запотевшее окно.

Жизнь ─ жестокая штука.

_____________________________________

«Если ты понимаешь о чём я»* ─ интернет говорит, что это самый близкий аналог на русском шутки «that’s what she said». В оригинале Луи говорил «that’s what HE said», потому что он гей. На самом деле эту шутку очень сложно перевести на русский, а если делать это дословно будет звучать совсем странно. В общем, её пихают обычно после двусмысленных фраз, типа «Make sure it’s long enough. // That’s what she said!», что в переводе на русский можно перевести как «Убедись, что он достаточно длинный. // дословно ─ Это то, что она сказала; аналог ─ Если ты понимаешь о чём я…». Просто, если вы не знаете эту шутку, то её смысл сложно уловить, а я не знаю, как её объяснить.

Учимся понимать смысл этой шутки вместе с сериалом «Офис» ─ https://www.youtube.com/watch?v=ClzJkv3dpY8

_____________________________________

***

Следующие две недели представляют собой размытое пятно из воздержания, подавления эмоций, недосыпа, большого количества алкоголя и советов от всех тех людей, которые просто жаждут поделиться своей мудростью с Луи. Ладно, спокойно, таких людей нет. Просто Луи наедине с пустыми страничками своего блокнота. Так что, да, его самая надёжная поддержка и опора ─ это кучка бумаги. Супер.

К счастью, Лиам решил свою проблему с машиной и был снова способен возить сам себя куда ему вздумается, напевая во весь голос «Popera» (поп-песня с впечатляющим оперным вокалом, который вечно заставлял Луи затыкать уши во избежания мигрени) и засовывая фантики от еды во всевозможные щели автомобиля. В бардачке была целая золотая жила из этого хлама.

И к другим хорошим новостям относится связь, установившаяся между Лиамом и Гарри за последние две недели. Это просто замечательная новость. Правда.

Вероятнее всего, это связано с вечером караоке, который имел место быть как раз-таки две недели назад. Луи в ту ночь был одним сплошным комком из нервов, вины и неудовлетворённости, избегая Гарри всеми возможными способами (очень вежливыми и уважительными способами) и вместо этого концентрируя всё своё внимание на Зейне.

─ Почему ты ко мне пристал? ─ сухо спросил Малик, ещё недостаточно выпивший для того, чтобы переносить любой телесный контакт с людьми.

─ Потому что, ─ простонал ему в плечо Луи, тяжело дыша, ─ я в полном дерьме. Брожу в темноте. Я так запутался, Зейн. Я просто жалок, ─ Томлинсон бросил взгляд в сторону Гарри, который хмуро наблюдал за ним и не был и на долю секунду заинтересован в лепете Лиама. Лиама, который прокручивал в телефоне ленту своего приложения для знакомств и делал все эти сексуальные намёки, очевидно, бухой в стельку.

─ Ты в своём режиме королевы-драмы? ─ забавляясь, спросил Зейн, делая большой глоток своего пива и переводя внимание на сцену, развернувшуюся перед ним. Найл во всю глотку пел песню Барбары Стрейзанд с беретом на голове и куском пиццы в руке.

─ Нет. Да. Возможно. Я не знаю, ─ хмыкнул Луи, отворачиваясь от красивых глаз Гарри и от его красивого лица, и от пружинистой кудряшки, завивающейся на его виске в форме круга, словно крошечный коричневый обруч, который Томлинсон готов был крутить всю свою оставшуюся жизнь. Гарри наверняка стал бы отличным обруче-крутителем. Наверняка у него превосходные и ловкие бёдра. Луи застонал от одной только картинки, всплывшей в голове.

─ Послушай, приятель, ─ вздохнул Зейн, полностью развернувшись к нему и схватив за плечи. Его ресницы такие длинные, что почти достают до бровей. Как бы Луи хотел влюбиться именно в него. Это было бы намного проще. Всё лучше этого бессмысленного воздыхания по Гарри. ─ Как насчёт пойти покурить сейчас, потом вернуться, опрокинуть парочку стаканов и спеть нашу песню? Что думаешь?

Чёрт возьми, да.

─ Я люблю нашу песню! ─ прощебетал Луи, внезапно приободрившийся и ближе прижавшийся к Зейну. Возможно, он совсем немного перебрал. ─ Детка, ты и я – всего лишь млекопитающие.

─ Поэтому давай будем делать это так, как показывают на канале Дискавери, ─ подхватил Малик, сверкнув довольным взглядом в его сторону. (прим. переводчика ─ песня The Bad Touch группы Bloodhound Gang)

И они приступили к выполнению плана Зейна. Луи отлично проводил время и даже на какое-то время забыл о Гарри.

До тех пор, пока Гарри и Лиам не начали петь дуэт из Бриолин.

Из Бриолин. Типа, из любимого фильма Луи. Когда в душном пабе раздались первые аккорды «Summer Lovin’», он чуть не уронил свою наполовину полную бутылку пива.

Лиам пел партию Сэнди. Гарри ─ Дэнни. Это был самый изощрённый способ разбить ему сердце. Они смеялись, пихали друг друга и делили один микрофон на двоих. Пьяные и флиртующие.

И в эту самую секунду Луи охватил самый сильный в его жизни иррациональный всплеск ревности.