Становится все занятней и занятней…

========== 6. Изолятор ==========

На Поттера я старался не давить. Держался на расстоянии, не задавал вопросов, лишь наблюдал, ожидая, когда он успокоится и перестанет дергаться от любого моего движения.

Благодаря тому, что теперь я избавлялся от психотропного зелья почти сразу после приема, прекратились скачки и провалы сознания. Теперь я просыпался до того, как за Поттером приходили санитары, уводя его на утренние процедуры. Замечал, что временами посещения колдомедика проходят несколько дольше. Это меня напрягало, но спросить и развеять сомнения я не решался, боясь, что Поттер еще больше закроется от меня.

— Красивый? — вывел меня из раздумий голос Полли.

Я перевел на парня вопросительный взгляд, отрываясь от созерцания точеного профиля Поттера, который вновь устроился на уличном столе в окружении своих зарисовок. Полли продолжил наблюдать за выверенными поттеровскими движениями.

— Красивый, — сам ответил Полли, кивая собственным мыслям.

— Красивый, — согласился я, впервые задумавшись о Поттере с этой точки зрения.

Нет, я не имел ничего против однополых отношений. Более того, неоднократно вступал в такие связи. Но вот Поттера, как возможного партнера не рассматривал даже в мыслях. Он же тот еще мужлан. Во всяком случае тот Поттер, которого я знал раньше. Или мне казалось, что знал…

— Смотри, смотри, — затараторил Полли. — Смотри. Но трогать не смей. Нельзя. Плохо будет. Нельзя тебе.

— А кому можно? — зацепившись за фразу, спросил я. Что-то мне подсказывало, что этот Полли не так прост. Как он говорил? Я здесь, я знаю? И, как много он знает, интересно.

— Доктор, — дергано завертел головой парень. — Доктор может. Много может. И друг… — неожиданно замерев, словно вспомнил что-то важное, продолжил: — Да! Друг тоже может. Может…

— Чей друг? — нахмурился я. — Доктора?

Полли повернулся ко мне и, склонив голову на плечо, загадочно улыбнулся.

— Чей друг? — повторил он мой вопрос.

— Это я спрашиваю. Что за друг?

— Плохо. — цокнул языком Полли. — Много знать. Нельзя. Плохо, — скатываясь в тихое неразборчивое бормотание парень побрел прочь.

Да чтоб его! Черт… Ладно. Во всяком случае, исходя из всех последних событий, можно точно сказать, что персонал здесь промышляет чем-то большим, нежели простое избиение пациентов. А заведующий отделением не только прекрасно осведомлен, но и сам прикладывает руку к происходящему. Ну, или не совсем руку…

Прогулка в тот день закончилась раньше положенного. В решеченное дверное окошечко палаты можно было наблюдать, как санитары бегают по коридорам, подобно обезумевшим муравьям, и спешно размещают пациентов по своим местам. Даже Лойз высунулся из своего кабинета, отдавая санитарам приказы подчистить хвосты, скрыв с глаз долой не вполне законные препараты, и дословно: «убрать все следы своих развлечений». Причина столь подозрительной активности выяснилась довольно быстро. Проверка. И, видимо, незапланированная.

Лойз влетел к нам в палату через пару минут после того, как я, насмотревшись на беготню в коридоре, устроился на своей кровати, занявшись изучением «удивительно интересного» потолока.

— К стене, — приказным тоном велел колдомедик Поттеру и взмахнул палочкой.

Поттер, до этого тихо черкающий угольками сидя прямо на полу, молча отложил рисунки и забрался с ногами на кровать. В следующую секунду часть палаты, потеряв в размерах добрую половину, растворилась в стене, вместе с Поттером.

— Отличный фокус, — поднял я вверх большой палец. — Вы бы его комиссии показали.

Недобро сверкнув глазами из-под очков, Лойз покинул палату. Хм… Интересно, а как давно Поттер избавился от своих стекол? Насколько мне известно, его «потерянный-брат-близнец», разгуливающий за пределами этих стен, до сих пор сохранил этот атрибут.

Возня в коридоре постепенно стихла, оставив после себя лишь плеск воды и шуршание влажной тряпки, издаваемые старым сквибом, моющим полы. Проверочная комиссия из трех человек прибыла во главе со статным пожилым мужчиной. Судя по скрежету замков, проверяли они не только составы зелий и документацию, но и выборочно постояльцев местных палат. Меня эта процессия тоже не обошла стороной.

Не ожидал, что они начнут задавать мне вопросы. Но, с другой стороны, в положении психа есть свои плюсы — отвечать можно все, что душе угодно. Что ни скажи, на все будут лишь кивать головой, ни слову не веря и не воспринимая на свой счет.

— Добрый вечер эмм… Драко, — полистав папку с моей «историей болезни» поприветствовал мужчина. — Как ваше пребывание здесь?

— Вы знаете, — устроившись поудобней, улыбнулся я, — очень даже миленько. Это лучшая гостиница из всех, в которых я побывал за последнее время. А доктор Лойз просто душка. И лекарством угостит, и поговорить с ним можно… Ну, а его кружевные чулки вкупе с халатиком медсестры вообще выше всяких похвал.

Седовласый мужчина на мою речь лишь снисходительно улыбнулся, а вот его коллеги украдкой бросали взгляды на Лойза, словно тот и правда мог прятать под брюками ажурные чулки. По выражению лица самого Лойза я мог без труда определить, что так просто он мою выходку не оставит.

— Мхм-мхм… — кивал сам себе глава комиссии, осматривая палату. — Рисуете? — поинтересовался он, заметив на полу мрачные художества.

— Мой сосед рисует, — спокойно ответил я.

Вы его не видите, а он есть. Разве не здорово?

— Вот как? — продолжал бессмысленный диалог мужчина. — И как же зовут вашего соседа?

— Гарри Поттер, — спокойно ответил я, в полной мере ощутив себя безнадёжной шизой. Знаете, из тех, что уверенно называют себя Наполеоном, например, или Мерлином. Ну, или утверждают, что говорят с самим Господом Богом?

— Мхм… Гарри Поттер, значит?

Ага. Сам в шоке от этой сказочной хуйни.

— И как он? — надо же, какой любопытный старикашка.

— Такой, знаете, милый… Лохматый, как подкроватная бабайка. Ну, и злой, как ежик.

— Интересно, я себе его несколько иным представлял, — поделился мужчина своим мнением насчет Поттера. — Значит, ежик… Зверек магловский, верно? А вы считаете, что ежики злые? — что ж ты к хуйне-то прикопался, дед?

— Вообще, нет, но этот старается.

Мужчина мягко усмехнулся и попрощавшись покинул палату, шутливо пообещав оценить чулки Лойза, как выдастся свободная минутка. Лойз за это наградил меня свирепым взглядом, выходя из палаты последним. Наконец-то тишина. Проверка была закончена поздно ночью. Это я понял по тому, как бесцеремонно меня выдернули из постели, грубо обрывая сон.

— Как спалось? — с издевательской усмешкой, поинтересовался ожидающий в коридоре Лойз.

— Твои кружевные чулки снились, — передразнил я, тут же получив от медбрата — грёбанного Маркуса Вильберта — болезненный тычок дубинкой под ребра. — Ммм… По-моему, твоя дубинка ко мне неравнодушна, — процедил я сквозь зубы. — Объясни ей, что мое сердце уже занято.

— Тебя предупреждали, насчет твоего чересчур острого языка? — притворно ласково промурлыкал Лойз мне в лицо.

— Ммм… — задумчиво протянул я. — Один из твоих флоббер-червей, как-то заводил подобный разговор, — кивнул я на Вильберта.

— Прекрасно. В таком случае, не обессудь, — шире улыбнулся Лойз. — В изолятор его, — велел он медбрату.

Замечательно, Драко. Давай, скажи еще что-нибудь, чтобы наверняка. Ты хоть понимаешь, на что подписался своей язвительностью?

— Шагай, — подтолкнул меня Вильберт.

Снова безликий коридор, монотонный бубнеж вкупе с тихими вскрикиваниями и пророчествами всех мастей из-за дверей. Решетка с табличкой «сектор F», глухая дверь и палата без единого окна. Только мягкие сероватые стены, видимо бывшие когда-то белыми, и одинокая лампочка над головой, которая с неопределенной периодичностью начинала мерзко моргать, норовя вот-вот погрузить комнату в кромешную темноту. Раздражает уже с первых секунд. А, казалось бы, такие помещения созданы успокаивать.