— Убирайтесь, — велел я и, бросив книгу на стол, развернулся, чтобы уйти прочь.

— Драко, постой! — рванул за мной Полли. — Мы так долго тебя искали, чтобы рассказать, почему зелье вечной жизни даровало её лишь тебе. Ты должен выслушать…

— Должен?! — резко обернувшись, порычал я практически ему в лицо.

Уолт было дёрнулся на защиту Полли, но тот жестом остановил его.

— Ошибаешься, Полли, — ядовито поцедил я. — Больше я никому не должен. Ничего! Только жить… Обещание, которое держит меня на этом свете крепче любого зелья жизни, — с этими словами я всё же покинул кухню.

— Драко! Давай поговорим…

— Отстань, Полли! Я не хочу это обсуждать!

— Ты сбегаешь не от меня, а от собственных воспоминаний, — не отставал Полли, следуя за мной. — Это глупо.

Бегу от воспоминаний? Нет. Они всегда со мной. Рядом. В доме даже комната есть, куда я захожу, чтобы побыть с ними наедине. Лишний раз напомнить себе о том, чего лишился… И вспомнить, что значит чувствовать. В детстве отец учил меня надевать холодную маску высокомерия, скрывая свои эмоции от окружающих, как и подобает Малфоям. Сейчас я не стремился спрятать чувства… Их просто не было. Ни радости, ни грусти, ни страха… Ничего. Удивление от появления на моём пороге Томаса и Полли — пожалуй, первая за последнее время эмоция, вызванная чем-то, помимо содержимого комнаты воспоминаний. Туда я сейчас и направлялся. Не знаю, почему… Может, чтобы скрыться от следующего по пятам Полли.

— Малфой, не будь трусом, — выводил меня из себя Полли. — Выслушай…

— Уолт! — рявкнул я, обернувшись у заветной двери. — Забери его, пока я не сорвался!

— Смерти моей хочешь? — Томас с отстраненной усмешкой на губах всё это время не спеша шёл за нами. — Он за этим и приехал.

— Для чего?! — происходящее всё сильнее выводило меня из себя.

Давно я не испытывал настолько сильных, пусть и разрушительных, эмоций. Их усиливала близость моего личного мирка, дверь в который я инстинктивно прятал за спиной.

— Какого чёрта вам от меня надо?!

— Поговорить, — спокойно отозвался Полли.

— Я не хочу говорить, — я старался взять себя в руки, но что-то незримо мешало, словно нарочно подстегивая на эмоции.

— Тогда выслушай, — предложил Полли.

Я промолчал, ожидая, что же он всё-таки скажет…

— Фениксы невероятно выносливые существа…

— Заткнись… — тут же потребовал я.

Но Полли всё же продолжил. Медленно с расстановкой, словно зачитывал лекцию:

— Слёзы феникса оказывают исцеляющее действие…

— Заткнись, — твёрдо и снова безрезультатно.

— Фениксы живут невероятно долго благодаря способности регенерировать. — Полли всё говорил и говорил. Каждое слово пульсом отдавалось в висках.

— Заткнись. Заткнись. Заткнись, — повторял я, словно мантру, и, до боли вцепившись пальцами в волосы, мотал головой из стороны в сторону, не желая больше ничего слышать.

— Полли… — заговорил Томас, но я уже воспринимал его, как что-то отстранённое, сконцентрировавшись на раздувающемся внутри пучке эмоций.

— Вижу, — ответил ему Полли и продолжил свою своеобразную пытку: — Умирая феникс вспыхивает и сгорает, после чего возрождается из пепла…

— Заткнись! Замолчи! Хватит! — не выдержав, сорвался я. — Я знаю! Я всё это знаю!

— Кажется, он в бешенстве, — как бы между прочим заметил Томас, продолжая улыбаться.

— Полли здесь… Полли знает… — склонив голову на плечо, отозвался Полли в той же манере, что когда-то в Мунго. — Гнев полезнее отчаяния.

— Что за дверью, Драко? — издевательски протянул Уолт.

— Не твоё дело, — низко прорычал я, впившись тяжёлым взглядом в довольное до зубного скрежета лицо Томаса.

— Да ну? Можно глянуть? — выступил он вперед, потянувшись к дверной ручке.

— Пошёл к чёрту, — процедил я.

Уолт лишь насмешливо хмыкнул и без труда распахнул дверь за моей спиной.

— Что тут у нас? — заинтересованно заглянул он внутрь.

А я словно впал в оцепенение, придавленный к месту лавиной обрушившихся эмоций. Со стен комнаты на меня смотрели десятки портретов. Все они напоминали о Поттере, создавшем их. Но каждый задевал внутри какую-то свою струну, окрашивая чувства ненавистью, болью, нежностью, сочувствием, любовью, благодарностью…

Одна стена особенно выделялась. На ней в полный рост был изображен черный силуэт сгорающего в огне крылатого человека — многократно увеличенная проекция одного из поттеровских рисунков.

— А ты знаешь, почему фениксы не возрождаются, когда их убивают? — приблизившись вплотную и понизив голос заискивающе прошептал Полли мне на ухо.

— Потому что в этом случае они не сгора-ают, — растягивая гласные ответил Томас, склонившись ко второму уху. — Их пепел — лишь пыль. Холодный. Мёртвый. Не способный подарить новую жизнь.

— Ещё слово и я убью тебя, Уолт, — уже на грани прорычал я.

— Как, по-твоему, — хмыкнул Томас, — на что ещё способны фениксы?

Почему он никак не заткнется? У меня уже начало покалывать кончики пальцев от концентрации стихийной магии, готовой сорваться одним из боевых заклинаний.

— А маги с их геном? — насмешливо уточнил Уолт и я потерял контроль.

Друг за другом в Томаса полетели сразу несколько заклятий. Силенцио*. Ступефай*. Редукто*. Флагелло*. Пока Уолту удавалось уворачиваться о них, либо отталкивать щитами. Но я не собирался останавливаться.

— Мать твою! — взвыл Томас, когда его плечо задело Сектусемпрой*. Не смертельно, но от этого не менее болезненно. — Полли?!

— Почти… — я не понимал сути и смысла их реплик, да и мне было плевать.

Ярость, запертая внутри с самой гибели Гарри, искала выход, вновь и вновь прошивая воздух вспышками заклинаний. Тормента*. Инкарцеро*, которое Уолт также пропустил и рухнул на пол, оказавшись в плену невидимых пут. Круцио* — без палочки очень слабое, но Томаса всё равно скрутило от боли.

— Драко… — зов.

Голос… Такой знакомый… Казалось, идущий из ниоткуда и отовсюду, едва слышный и вместе с тем оглушительный. Он сбивал с толку, путал мысли и заставлял искать источник.

— Кха… Кентавра за ногу… Наконец-то! Я на непростительное не подписывался, — просипел Томас, стоило мне отвлечься и ослабить воздействие Круцио.

— Получилось, — удовлетворенно хмыкнул Полли.

Пребывая в полном замешательстве, я пытался оценить сложившуюся ситуацию. Поднимающийся на ноги Томас что-то недовольно ворчал себе под нос. Полли с маниакальным блеском в глазах следил за мной. А ещё дым… Его я заметил лишь сейчас. Он стелился густыми клубами по полу, наполняя комнату.

— Что ещё могут фениксы? — уже более мягко продолжал своеобразную лекцию Полли, пока я завороженно следил за тем, как дым формируется в вертикальный столб. Он постепенно разогревался окрашиваясь оранжевыми и красными языками пламени. В одно мгновение столб вспыхнул, разлетаясь искрами, и так же резко осыпался на пол грудой пепла.

— Что? — отстраненно отозвался я, вглядываясь в пустоту. И на что я надеялся?

— Перемещаться в пространстве, — ответил Полли.

С этими словами кто-то словно отделился от стены. Вернее, так могло показаться. На деле же хрупкая фигура с волосами цвета воронова крыла, полностью облаченная в черную одежду и стоящая к нам спиной, попросту терялась на фоне такого же чёрного силуэта, изображенного на стене. Когда же гость обернулся, казалось, что нарисованные крылья принадлежат ему. Я не моргая смотрел на возникшего передо мной Гарри, боясь пошевелиться. У меня до сих пор не получалось даже облечь в слова то, что я совершил. Ещё сложнее было поверить, что после этого Гарри выжил. Каким образом?

— Фениксы могут перемещаться, сгорая в пламени в одном месте и появляясь в другом, — вещал где-то на периферии моего сознания Полли.

Поттер словно в подтверждение его слов смущенно улыбнулся и закусил губу.

— Как? — едва слышно выдохнул я. — Я же…

— Кто ты, Драко? — оборвал меня Полли.

В голове с немыслимой скоростью проносились события с момента поступления в Мунго и все факты о фениксах, что я знал. Прежде чем родиться заново, они сгорают. Для перемещения могут исчезать и возникать в пламени. Когда я вонзил нож в тело Гарри, он не осыпался холодным пеплом, как должно было произойти при убийстве. То, чему я не придал значения, находясь на грани отчаяния… Поттер сгорел. Его пепел был горячий, живой. Это и меняет рука отнимающая жизнь! Я — не убийца, я — …