— Малфой? — ошарашено округлил глаза рыжик, всматриваясь в клубы дыма.

Признаться, я и сам не понимал происходящего. Для меня было и остается загадкой, как у меня вышло прорвать иллюзорную материю сна.

— Так это твоих рук дело? — яростно рыкнул Уизли. — Убью, сука! — взвыл он, направляя на меня палочку.

Зелёная вспышка Авады была выжжена резко выросшим передо мной столбом огня. Это было последнее что я видел. Дальше было только пламя, уничтожающее всё на своем пути, развеивающее в пепел, очищающее.

Комментарий к 25. Проклятье зелья жизни

Хмм… Надеюсь никого особо не напрягло столь сумбурное изложение, и суть все уловили ^_^

Осталось то всего пара глав >_^

И, автор уже говорил, как ему не нравится писать заключительные главы? >_<

========== 26. Пламя ==========

Следующим утром я проснулся от шепота Полли за стеной. В своей обычной манере парень бормотал что-то об окончании пути, отмщении и свободе. Где-то дальше по коридору надрывался Уолт, нараспев горланя про огненное возмездие, настигнувшее всех демонов. Я устало провел ладонями по лицу, сгоняя остатки сна, и бессмысленно уставился в потолок.

Вот и всё… Задание выполнено. Договор исчерпал себя. Но сейчас — даже, если Грейнджер сдержит слово — свобода мне не нужна. Просто потому, что я не знаю, что с ней делать теперь. Весь её смысл пропал для меня вместе с Гарри. Исчез в огне, оставив от себя лишь горстку бездушного пепла.

Вскоре моё меланхолично настроенное сознание потревожил один из санитаров. Проскрежетав замками, он сообщил, что меня ожидает в своём кабинете заведующий отделением. Я уже не помнил, когда в последний раз посещал кабинет колдомедика. И понятия не имел, кто занимал этот пост после смерти Лойза.

— Грейнджер… — сухо поприветствовал я, встретив в кабинете мужчину, в чьём облике девушка являлась ко мне во время редких посещений.

— Отнюдь, мистер Малфой, — мягко улыбнулся мужчина. — Моё имя Джонатан Фол. Я — новый руководитель психиатрического отделения, — он жестом пригласил меня присесть.

— Забавно, — хмыкнул я, занимая стул напротив. — И что же вы хотите о меня?

— О, я здесь по указанию мисс Грейнджер, — кто бы сомневался. — Это вам, — передал он мне стопку бумаг.

В самом верху лежал свежий выпуск пророка, на первой полосе которого красовался снимок пепелища, крупный заголовок «Как уходят герои…» и краткое содержание статьи: «Невероятный пожар выжег до тла поместье Поттеров. Все, кто были в доме — погибли…»

— Что с детьми? — глухо поинтересовался я, припоминая, что у лже-Поттера и рыжей бестии была двойня, и они, как бы то ни было, ни в чём не повинны.

— С ними всё в порядке, — заверил Фол. — Во время трагедии они гостили у своего дяди в Румынии, — поведал мужчина. — Занимательный факт, что у всех выживших членов рода Уизли полностью выгорел ген гули, передающийся в их семье уже не одно поколение, — как бы между прочим заметил он с лёгкой усмешкой на губах.

Я лишь отстраненно кивнул и отложил газету, вчитываясь в следующий за ней документ. Это было судебное предписание, в котором говорилось, что Визенгамот пересмотрел моё дело. И это несмотря на то, что приговор обжалованию не подлежал… Согласно новому заключению, я был полностью оправдан и реабилитирован. Подпись главного судьи — Г.Грейнджер. Следующие бумаги гласили о возвращении моего имущества. Конечно, той его части, что не успели растащить по карманам и пустить с молотка. Далее была выписка из Мунго за подписью Д.Фола, гласящая о моей вменяемости. И папка с рисунками Поттера.

— Я подумал, ты захочешь их забрать, — пояснил Фол. — Некоторые рисунки передала мисс Грейнджер.

Пальцы пролистывали портреты и зарисовки с прогулок. Что-то из этого было мне знакомо, иное же я видел впервые. Вот совместный портрет Полли и Томаса, нарисованный цветными карандашами. Экспрессивная зарисовка Зака, мутузящего санитара. Пропитанный какой-то тоской портрет неизвестного мне юноши. Я почему-то решил, что это парень, который повесился в камере. Томас упоминал, что тот был второй попыткой Грейнджер. Среди портретов оказался даже Джим — пятый претендент — улыбчивый парень с открытым взглядом. Видимо, еще до того, как зелья Лойза сыграли с ним злую шутку. И еще один совместный портрет… На нём сам Поттер… Прикрытые веки, закушенная губа… А рядом, прильнув губами к открытой шее — я. Настолько чувственный рисунок бередил в памяти воспоминания и слова Гарри: «Я с ума сходил от того, что ты творил в моих снах»… Я вспомнил горячую волну возбуждения, что послал тогда по моим нервам Поттер, пытаясь объяснить без слов. И насмешливое: «Так понятно?» — в ответ на мою реакцию. Шумно выдохнув, я захлопнул папку и, поджав губы, сдержанно кивнул Фолу в благодарность.

Стены Мунго я покидал в смешанных чувствах и понятия не имел, куда мне теперь идти и что делать со своей жизнью. Налетевший колючим порывом осенний ветер заставил плотнее запахнуть пальто. Я вглядывался в пока далекий, но неизбежно надвигающийся на территорию больницы, грозовой фронт.

— Грядёт великая буря…

Я бросил взгляд на внезапно объявившегося рядом Уолта. Парень прикурил, затянулся, выпустил облачко сизого дыма и поднял повыше воротник. Докурив сигарету до середины, он, наконец, обернулся и с лукавой усмешкой ободряюще подмигнул в ответ на мой недоумевающий взгляд.

— Всё будет нормально, — пообещал он. — Рано или поздно бури заканчиваются.

— Меня пугает не буря, — глухо отозвался я. — А разрушения, что она оставляет за собой.

— Ну… Может, это шанс? — сделав очередную затяжку, пожал плечами Уолт. — Ты свободен выбирать… Можешь остаться на обломках и пытаться восстановить свой прежний мирок. Или выбраться из привычного порядка вещей и построить что-то новое…

— А тебя, смотрю, на философию потянуло? — хмыкнул также неожиданно возникший Полли.

Парень забрал из пальцев Уолта сигарету и глубоко затянулся, блаженно прикрыв глаза на выдохе. Другая затяжка… Третья…

— Ну всё, хватит, — недовольно фыркнул Томас, попытавшись вернуть себе сигарету.

— Отъебись, — отмахнулся от него Полли. — Я почти год не курил.

— И станет в разы прекрасней, если ещё столько же не будешь, — буркнул Уолт.

Глядя на их возню, я мог только поражаться столь разительным переменам в Полли. По обыкновению лохматые волосы сейчас были расчесаны. Периодически, между уворачиваниями от Томаса, парень отводил темные пряди от лица, заправляя за ухо. Черное пальто нараспашку, такие же черные брюки и свитер с высоким горлом. Он в очередной раз, но в этом образе даже больше, напомнил мне Северуса.

— Похоже, ты актёр почище Уолта, — слабо улыбнулся я.

У парней произошла небольшая заминка. Уолт с победным кличем, наконец, вернул себе сигарету. Но поняв, что та уже истлела до фильтра, с разочарованным вздохом выкинул окурок.

— Каждый из нас отыграл свою роль, — передёрнул плечами Полли. — Кто-то, потому что так было нужно. А кто-то, — он отвесил подзатыльник обиженно сопящему Томасу, — забавы ради.

— Ты напоминаешь мне одного человека… — признал я вслух, переводя свой взгляд с парня на бушующую вдали стихию.

— Что ж, — с долей иронии в голосе хмыкнул Полли, всё же застегивая своё пальто, — наверное, я не зря ношу его фамилию.

Я снова вернул удивлённый взгляд Полли. На что тот усмехнулся и продолжил:

— Северус Снейп — мой отец, — рассказал он, правильно поняв, с кем я его сравниваю.

Я рассматривал парня, словно видел впервые. И находил между ним и Северусом всё новые общие черты, которых не замечал раньше. Мелочи, нюансы, из которых и складывался в моей памяти образ крёстного. Например, изогнутые в ироничной ухмылке губы. Мало кто видел его улыбку, пусть и такую своеобразную. Или манера хищно сужать глаза. Зачастую Сева делал это неосознанно, но эффект всегда производил неизгладимый. Особенно на мнительных первокурсников, которые едва завидев мрачного зельевара в другом конце коридора, пытались как можно быстрей ретироваться, лишь бы не попадаться профессору на глаза.