— О, да, — усмехнулся я, чувствуя, как только затянувшаяся ранка на губе, снова лопнула, а рот наполнился кровью. — Она напоминает, что я ещё жив.
— Ты больной, Малфой, — с садистским удовольствием промурлыкал Вильберт, шире расставляя мне ноги и стягивая штаны.
— Так же, как и ты, полагаю, — парировал я. — Иначе, с чего бы все мы оказались здесь?
— Заткнись! — велел Вильберт, ухватив меня за бедра и буквально насаживая на свой член.
Хорошо, что на смазку не поскупился. Это облегчило проникновение, но не смогло полностью избавить от пронзившей тело боли. Я с силой закусил кожу на предплечье, ощущая противный скрип пижамы на зубах. Вильберт грубо вдалбливался в меня, до синяков кусая шею и плечо. А я всё также молча терпел это, не чувствуя и малейшего намека на возбуждение. Последний рывок и он излился в меня, вжав всем телом в острые полки стеллажа.
— Кто такой Джонатан Фол? — прошипел Маркус в самое ухо.
— Мой новый адвокат, — выдавил я сквозь зубы. — Полагаю, в скором времени он избавит меня от удовольствия созерцать твою физиономию.
— И не надейся, — оскалился Вильберт, видимо все же поверив в историю про адвоката.
Перед палатой меня вновь затолкали в душ, велев привести себя в порядок и даже выделив вторую чистую пижаму за день. Сама любезность, блять. Я польщен. Свежие раны саднило от воды. Разбитая губа неприятно пульсировала, из-за чего я вновь и вновь проводил по ней языком.
— Ненавижу… — повторил я вслух свои недавние мысли, ощутив стекающее по внутренней стороне бедра семя.
Сплюнув кровь и подставив лицо под горячие струи воды, я с остервенением потер его ладонями. Словно это могло смыть все паршивые мысли и воспоминания последнего времени. Что делать с Поттером, я понятия не имел и был счастлив, что к моему возвращению в палату он был еще на прогулке. Отключился я, едва голова коснулась подушки. Липкий, беспокойный сон был наполнен неразборчивыми грязно-серыми фантомами и чернильными образами под стать поттеровским рисункам.
Мощный раскат грома прорезал тонкую материю сна глубокой ночью. Вслед за ним по коридору прокатилась первая волна пока еще тихих безумных завываний в исполнении разбуженных стихией обитателей. Очередные выкрики пророчеств о скорой гибели поддерживались чьим-то тихим плачем, истеричным смехом и бессмысленным бормотанием. И от этой какофонии действительно повеситься хотелось. Из всего этого бессвязного сплетения голосов выделялся один — тихий шепот, казалось исходивший из самих стен. Услышав такой, вполне можно решить, что умом тронулся. Не будь манера говорить такой знакомой…
— Слышишь? Слушай… Не спрашивай. Просто слушай. Он придет…
Я вслушивался в едва разборчивые слова, больше походившие на шипение клубка змей, и даже глаз не смел открыть, словно это было способно спугнуть говорившего.
— Скоро… Время идет. Слезы… Ему нужно, чтобы ты плакал… — безумный шепот Полли на мгновение стих под завершающий мрачный аккорд, которым стал оглушительный раскат грома, заставивший меня распахнуть глаза.
— Плачь… Птицы не будут… Должен ты…
— Блять, — тихо процедил я сквозь зубы, когда также неожиданно вспышка молнии высветила в темноте бледное лицо Поттера, опирающегося ладонями о стенку над моей кроватью.
Он опустил голову, пряча лицо за волосами, и с протяжным судорожным выдохом осел на пол, по обыкновению обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом.
— Поттер? — спустившись с кровати, присел я рядом.
Он молчал, всё также шумно и загнанно хватая воздух.
— Поттер, ты чего? — стоило лишь коснуться хрупкого плеча, чтобы ощутить бьющую его, словно в лихорадке, дрожь.
Я не знал, что мне делать с молчаливым Поттером. Что делать с ТАКИМ… Наверное, не знает и сам Мерлин. Накинув на вздрагивающие плечи одеяло, я легко поднял Поттера, устроив у себя на коленях. Он доверчиво уткнулся лицом мне в плечо, продолжая рвано дышать.
— А ты плачь, плачь… — нараспев нашептывал голос за стеной, отчего Поттера начинало трясти сильнее.
— Полли, заткнись! — рявкнул я и, возможно, перестарался, потому что разом затихли все. И шепот за стеной, и жутковатые завывания дальше по коридору, да и сам Поттер сейчас затаился и щекотно сопел мне в ключицу, разгоняя по коже мурашек.
Наконец-то тишина. Лишь стихия набирала обороты, и к далеким раскатам грома присоединилась приглушенная дробь капель дождя по стеклу. Постепенно Поттер в моих руках расслабился, перестал вздрагивать при каждом резком звуке и уснул, удобней устроившись на моем плече. Я осторожно отвел спутанные темные пряди от лица, позволяя редким вспышкам молний выхватить из темноты его смягчившиеся во сне черты.
Все таки, ты стал чертовски милым, Поттер.
Словно смутившись от моих мыслей, он забавно сморщил нос и зарылся им в пижаму у меня на груди. Нужно было перенести мирно сопящее тело на его кровать. И эта затея с треском провалилась. Цепкие тонкие пальцы попросту отказывались отпускать ворот моей пижамы, благодаря чему Поттер повис на мне, как книзл на ветке. Пришлось возвращаться к себе вместе с ним. Узкая кровать не позволяла с комфортом устроится вдвоем, поэтому Поттер лежал практически на мне верхом.
— Неужели тебе удобно? — пробормотал я в тёмную макушку.
В ответ на это Поттер лишь слегка поерзал, крепче сжимая коленями мои бока. Что ж, мне оставалось только смириться и попытаться уснуть в таком положении.
========== 8. Ближе ==========
— Подъём, сладкий, — вслед за противным скрипом замков пробасил ввалившийся в палату Вильберт.
— Сгинь, любимый. У меня выходной, — отмахнулся я, с головой накрываясь одеялом и отворачиваясь к стенке.
Проведенная в неудобном положении ночь давала о себя знать затекшими конечностями и дичайшим недосыпом. Попытка стащить меня с кровати получила жесткой протест. Для начала я заехал Маркусу в челюсть локтем. Случайно, разумеется. Ну, и раз уж бугай все равно пострадал, а отставать не собирался, я добавил пару выпадов пяткой и беспорядочно махал руками, попадая куда придется. За это, собственно, меня и скрутили, уткнув лицом в подушку.
— Кончай дергаться, гаденыш, — в самое ухо прошипел Вильберт, навалившись сверху всем телом. — Или придется приструнить тебя, — с этими словами он грубо толкнулся уже твердым членом мне в бедро.
— Так и скажи, что не терпится, — съязвил я.
— Ну, у нас есть время до возвращения твоего соседа, — усмехнулся Вильберт.
Кое-как повернув голову, я оглядел палату. Действительно пусто, хотя Поттера уже должны были привести.
— И где же он? — поинтересовался я.
— На процедурах, — с насмешкой фыркнул Маркус, принявшись меня лапать, попутно стягивая пижаму. — Расслабься, сладкий.
Ненавижу…
В очередной раз я терпел грубое вторжение этого сукина сына в свое тело. И в очередной раз молчал, стиснув зубы, чем вызывал его раздраженное рычание, перебиваемое тяжелым дыханием, мерзко опаляющим мне ухо. Чужие пальцы до синяков сжимали бедра. А резкие толчки вызывали лишь дискомфорт. Запачкав своим семенем мне ногу, Маркус наконец отстранился и швырнул мне полотенце.
Я уже говорил «ненавижу»?
— Пей, — сунул он флакон с зельем и, дождавшись, когда я выпью, покинул палату.
Как только его шаги растаяли в коридоре, я первым делом избавил свой организм от выпитой дряни. И, так как заняться в палате было особо нечем, оставшееся время до обеда я решил банально посвятить сну, которым сегодня меня обделили.
Своего пропавшего на процедурах соседа я увидел лишь во время прогулки на его привычном месте.
— Эй, Поттер! — позвал я, подойдя к парню чуть ближе, и выждав пару секунд запустил в его плечо яблоко, прихваченное с обеда.
Оторвавшись от своих рисунков и резво обернувшись, он поймал фрукт еще полете, крепко сжимая его в пальцах и смеряя меня подозрительным прищуром.
— Смотрю, рефлексы ловца у тебя остались, — усмехнулся я, усаживаясь на лавку напротив.
Поттер улыбнулся краешками губ и, прикусив сочный яблочный бок, вернул свое внимание бумаге и уголькам. На его рисунках снова проглядывались черные воронки, пламя и знаки бесконечности, которые изредка разбавлялись портретами. Задумчивый профиль Полли. Грейнджер с улыбкой сквозь закушенную губу. Хищный взгляд из темноты, в которой вполне можно было разглядеть веснушчатую физиономию Уизли. Пожилой мужчина, который своим пронзительным взглядом и мягкой улыбкой напоминал Дамблдора и, насколько мне теперь было известно, занимался проверками внутренних органов власти, в том числе таких учреждений, как Мунго. Оскаленный в улыбке Лойз, в этот раз с дьявольскими рожками, затерявшимися в волосах. Был даже мой портрет, спящий и умиротворенный, с разметавшимися по подушке волосами. Занятно… Рассматривает меня, пока сплю? Я перевёл взгляд с рисунка на Поттера, но тот продолжал невозмутимо жевать яблоко, а в ответ на мою вопросительно вздернутую бровь лишь меланхолично пожал плечами. Раздвинув листы, он отыскал еще один портрет. Снова я. Только в этот раз у рисунка совсем другое настроение. Лицо в пол оборота, более резкие линии, острый взгляд и надменная, почти отцовская, усмешка на губах.
