Все началось с шерифа. Кем он был? Почему стал таким? Бобу было страшно.

И в тот же самый день вечером – совпадение было случайным, поскольку он был слишком мудр и слишком стар и верил, что вселенной заправляет чистая прихоть, – Боб заглянул в ящик электронной почты и увидел что-то совершенно неожиданное. Сообщение от Джейка Винсента, юридическая фирма «Смазерс, Винсент и Николс».

Джейк Винсент, один из сыновей Сэма Винсента, поверенный Боба в Арканзасе, преуспел на юридическом поприще и стал партнером крупной фирмы в Литтл-Роке. Он представлял интересы Свэггера в деле продажи участка земли крупной строительной корпорации, решившей возвести на нем жилой комплекс, – и прекрасно справился со своей задачей, расставив все точки над «i». Целое состояние было потрачено на почтовые марки, но в конечном счете сделка была заключена и деньги оказались на счету Боба. У него не было никаких оснований сомневаться в том, что Джейк выполнил свою работу великолепно.

«Боб, – гласило сообщение, – в связи с твоей бывшей собственностью всплыло одно маленькое и весьма странное обстоятельство. Мне как-то не хочется обсуждать это по электронной почте и даже в письме. Ты не мог бы позвонить мне вечером на сотовый?» Далее следовал номер.

Боб сразу же позвонил.

– Джейк, это я.

– А, не заставил ждать… Большое спасибо.

Они немного поговорили о последних новостях, о состоянии дел, о политической жизни Арканзаса, о шансах местных футбольной и баскетбольной команд, о своих детях.

– Ну а теперь к делу. Знаешь, Боб, произошла очень странная штука…

– Выкладывай.

– Как твой поверенный я должен официально предупредить тебя – это не только в твоих интересах, но также и в моих, – что информация, которую я тебе сообщу, предполагает факт совершения федерального преступления, и если ты не доложишь о нем, то сам подвергнешься преследованию. Все это крайне неопределенно, но я не зарабатывал бы свой хлеб, если б не предупреждал своих клиентов о подобных вещах.

– Какое именно преступление?

– Предположительно, получение краденого имущества.

Господи, неужели Эрл украл и припрятал четверть миллиона, и это сейчас вскрылось? Боб не хотел ничего об этом знать.

– Господи… – пробормотал он.

– Речь идет о двух предметах. Первый – это пистолет «Кольт» сорок пятого калибра, серийный номер 157345С. Мы обратились в компанию «Кольт» и по номеру установили, что данный пистолет был в партии, закупленной в двадцать восьмом году – в том самом, когда ее выпустили, – Почтовой службой Соединенных Штатов. Это не армейская модель, а коммерческий вариант, который использовался различными правоохранительными ведомствами. Так вот, каким именно образом, я не знаю, но в конце концов этот пистолет оказался в стальном ящике, спрятанном под фундаментом твоего дома. Все указывает на то, что он был получен незаконным путем. Его тщательно спрятали бог весть когда, а когда дом рушили, экскаватор, разбирая фундамент, зацепил ковшом за угол ящика и вытащил его из земли.

– Тут я точно ничего не знаю, – сказал Боб. – Знаю, отец принес с войны «Томпсон», но после его смерти мать отдала его полиции штата, опасаясь неприятностей с законом. Однако если б это был пистолет, который отец забрал из морской пехоты, – наверное, во время войны такое случилось с миллионом «сорок пятых»…

– Не меньше. Знаю, такой был у моего отца.

– …то на нем был бы правительственный серийный номер и надпись «Собственность правительства США», так что, похоже, этот пистолет не из морской пехоты. Ты сказал, там было еще что-то, возможно, краденое?

– Да.

– Жду не дождусь.

– Тысяча долларов наличными.

– Тысяча!

– И сейчас приличная сумма, а тогда она была гораздо больше.

– Быть может, отец конфисковал деньги во время какой-нибудь облавы. Быть может… ну герой не герой, ангелом он точно не был, и такие деньги в пятьдесят пятом году, неучтенные… понимаешь, возможно, он просто решил… – Боб не договорил.

– Не думаю. Во-первых, это одна купюра. Тысячедолларовая. Кроме того, судя по виду, совершенно новая, не бывшая в обращении, что может означать самые разные вещи. По серийному номеру мы установили, что это купюра тридцать четвертого года. Мы связались с одним нумизматом; возможно, что-нибудь удастся узнать в казначействе. Но на это уйдет время. Может быть, несколько месяцев.

– Ну серийный номер тридцать четвертого года и то обстоятельство, что купюра не была в обращении, показывают, что Эрл Свэггер не может иметь к ней никакого отношения. В то время он служил в морской пехоте, находился в Китае или Никарагуа, домой вернулся только через два года, – так что никак не мог к ней прикоснуться. Это большое облегчение. В любом случае деньги нужно вернуть как можно скорее, вместе с пистолетом, и на том закончить.

– Далее, еще одна деталь оружия… по крайней мере, мы считаем, что она имеет какое-то отношение к оружию. Это обработанный на металлорежущем станке цилиндр – качество обработки очень высокое – просто гигантский, чересчур большой для любых винтовок и ружей того времени. Быть может, это дульная насадка пулемета. В цилиндре пробито множество щелей. Тяжелая штуковина.

– Понятия не имею, что это может быть.

– И еще пара странных предметов. Во-первых, что-то вроде карты. Очень грубая – просто план с изображением, как я понял, какой-то странной стены, далее десять шагов до отметки, скорее всего, обозначающей дерево, после чего еще несколько шагов до крестика, которым отмечено некое место.

– Гм.

– Боб, быть может, новенькая купюра украдена из банка. А под крестиком спрятаны другие деньги, много денег. Но, разумеется, если не знать, что это за здание, от плана нет никакого толка.

– Да, понимаю, – согласился Боб, стараясь переварить все это.

– И еще одно. У вас в семье никогда не было агентов ФБР? Я имею в виду, помимо Рея, конечно.

– Что?

– Какие-либо агенты ФБР в фамильном древе? Понимаю, я сам должен был бы это знать, но у меня ничего нет.

– Ну Рей единственный… – Сын Боба Рей был заместителем начальника школы снайперов учебного центра ФБР в Куантико.

– Нет, нет, я имел в виду другое. В тридцатые годы.

Боб ничего не мог ему сказать. Но тут до него дошло, что его деду Чарльзу Фицджеральду Свэггеру, в последнее время занимавшему его мысли, шерифу округа Полк и победителю в знаменитой перестрелке в Блю-Ай в 1923 году, герою войны, человеку, окутанному тайной, в том году было… сколько? Сорок три. Самый подходящий возраст и самый подходящий профиль: просоленный, но еще гибкий стрелок, имеющий за спиной множество побед и не ведающий страха.

– Дело в том, что в сейфе также лежал значок специального агента ФБР.

– Ты шутишь, – сказал Боб.

– Ни капельки. И это еще не всё. На самом деле это значок Отдела расследований Министерства юстиции, как ФБР называлось всего один-единственный год.

– Вот как?

– И это тридцать четвертый год. Год всех великих перестрелок.

Это был рядовой день шерифа округа Полк.

Чарльз убедился в том, что его служебный пистолет калибра.45 заряжен и поставлен на предохранитель, и убрал его в украшенную затейливой резьбой кобуру под мышкой, сделанную на заказ одним мастером из Сан-Антонио. Это было одно из немногих «украшений», которые позволял себе шериф, но тяжелый «Кольт» сидел в кобуре как влитой. Затем Чарльз надвинул на свои зоркие глаза фетровую шляпу и тронулся в путь. Проехав по длинной дорожке, ведущей от дома, повернул налево и направился в Блю-Ай, административный центр округа, со шпилями семи церквей, водонапорной башней и двумя трубами тепловой электростанции в двенадцати милях к западу от города.

У него было два дела: во-первых, заглянуть к своему помощнику в Ниггертаун, где ему нужен был только общий доклад о положении дел, поскольку Чарльз не собирался присматриваться слишком пристально к тому, как Джексон Джонсон, его помощник-негр, обеспечивает там закон и порядок. Джексон держал преступность на низком уровне и следил за тем, чтобы никто не смел непочтительно вести себя по отношению к белому человеку, и во всем остальном его не трогали.