Но переговоры зашли в тупик, поскольку не размен пленников и возврат угнанного скота были камнем преткновения, а установление принадлежности территорий. Стороны не могли прийти к согласию, поскольку не без оснований считали себя законными владельцами бывших земель Ногайской Орды. В итоге они решили обратиться к российской императрице как к своеобразному третейскому судье. Летом 1730 г. группа казахской знати во главе с ханом Абулхаиром снарядила в Россию посольство, которое имело на руках прошение, в котором от лица хана говорилось следующее: «Наше заявление к Вашему величеству состоит в том, что с подданным Вам башкирским народом, который находится за Уралом, у нас близких отношений не было. Желая быть совершенно подвластным Вашему величеству, я посылаю своего посланника вместе с Вашим подданным Алдарбаем. Этот Алдарбай требовал посланника от нас к Вашему величеству, и поэтому мы Абулхаир-хан, с подвластным мне многочисленным казахским народом Среднего и Малого жузов, все преклоняемся перед Вами, являемся Вашими слугами и все вместе с простым народом, желаем Вашего покровительства и ожидаем Вашей помощи, чтобы с подданным Вам башкирским народом, находящимся за Уралом, жить в согласии».
Ключевыми словами, повторенными для верности дважды, являлось указание, что башкиры находятся «за Уралом». Здесь имеются в виду горы Южного Урала, занимающие значительную часть территорий современной Башкирии и Челябинской области. Таким образом, казахи просили признать их завоевания и помочь заключить мир с башкирами. Ни о чем большем речь в послании не шла.
Миссией, прибывшей в Россию, было доставлено и устное послание хана Абулхаира. В нем говорилось, что он уполномочен всеми остальными ханами просить принять Киргиз-Кайсацкую Орду в число подданных ее величества Анны Иоанновны. Это был заведомый обман, поскольку о замысле Абулхаира знало всего несколько батыров из малочисленных родов. Несмотря на изначальную сомнительность подобной инициативы, ханская печать, скреплявшая послание, вызвала доверие у российских властей, и обращение Абулхаира было с удовлетворением встречено в Петербурге. Свою роль сыграли и башкирские батыры, посвященные в планы заговорщиков. 19 февраля 1731 г. Анной Иоанновной была подписана грамота о приеме казахов в российское подданство. Для приведения к присяге новых подданных 30 апреля к Абулхаиру было направлено посольство под началом А. И. Тевкелева. Он был мусульманином по вероисповеданию, владел многими восточными языками и считался одним из самых крупных специалистов в России по взаимоотношениям с азиатскими народами.
В начале июля посольство прибыло в Уфу, где была сделана длительная остановка для завершения всех приготовлений. Здесь к миссии присоединилась группа башкирских старейшин во главе с батырами Алдаром и Таймасом. По их инициативе в казахскую степь были отправлены гонцы, известившие Абулхаира о скором прибытии российского посольства. В ответ казахский хан направил батыра Суиндыка, который заверил российского посланника, что в степи его ждут с нетерпением. Кроме того, казахский батыр принес сенсационную новость: среднеазиатские правители, якобы беспрекословно подчинявшиеся воле Абулхаира, также изъявили желание принять российское подданство.
Получив такие известия, А. И. Тевкелев в сопровождении большой свиты из дворян, драгун, казаков и башкир немедленно двинулся в путь. В ставку хана на р. Иргиз посольство прибыло 6 октября. По прибытии посланника ожидал крайне неприятный сюрприз. При тайной ночной встрече Абулхаир поведал посланнику, что он решил просить российского подданства без ведома других ханов, султанов и вождей «черной кости». Растерявшийся от такой новости, А. И. Тевкелев стал спрашивать хана о причинах, подтолкнувших его совершить столь грандиозный обман. Абулхаир ответил, что в противном случае его обращение наверняка осталось бы без ответа, в то время как российское подданство является единственным способом разрешить все насущные проблемы.
Самой главной проблемой оказалась потеря присырдарьинских городов в результате казахско-джунгарской войны. Население этих городов больше не собиралось подчиняться казахским ханам и султанам, а без контроля над городами власть правителей становилась эфемерной. Восстановить власть над Ташкентом и Туркестаном и продолжить борьбу против джунгар мешали непрекращающиеся конфликты с калмыками и особенно с башкирами, не желавшими отказываться от потерянных земель.
Положение казахов существенно осложнялось поддержкой, которую оказывали их противникам яицкие и сибирские казаки. Поэтому казахам был необходим статус российских подданных. «Можно видеть, – замечал Абулхаир, – как Аюка, хан калмыцкой, так и башкирцы, ежели не могут управитца с неприятельми собою, то охранены бывают протекцию Е. и. в. Також-де б и он, Абулхаир-хан, был охранен Е. и. в. протекциею».
Как заверил казахский хан российского посланника, казахи легко согласятся принять подданство, для чего надо подкупить самых влиятельных племенных вождей, и если «знатны старшина на то склонятца… киргис-кайсацкие народы от старшин отстать не могут». А. И. Тевкелев был вынужден согласиться с предложением хана. Но все оказалось не так просто. Вероятно, многие влиятельные старейшины и до прибытия посольства чуяли неладное, поэтому стали препятствовать контактам Абулхаира и А. И. Тевкелева.
После первой встречи в руки казахских джигитов, присматривающих за ханской ставкой, попал башкир Кидряс, провожавший до юрты Абулхаира. Кидряс был связан, утром племенные вожди подвергли его допросу. По словам самого башкира, он, несмотря на угрозы и побои, отговорился тем, что ходил на ханскую кухню поесть мяса. Но, вероятно, Кидряс все-таки проговорился либо старейшины не поверили ему. После допроса они ворвались в ставку Абулхаира, где состоялся весьма неприятный для хана разговор.
В результате жизни хана Абулхаира стала угрожать опасность. Он спешно отправил одного из своих туленгутов к А. И. Тевкелеву, срочно требуя подарков, чтобы задобрить возмущенную знать. Посланник, видимо, не оценив реально обстановку, отказал. Однако вскоре туленгут передал, что без подарков А. И. Тевкелеву грозят серьезные неприятности. Встревоженный посланник пообещал туленгуту лично доставить требуемые подарки. Но к нему пришел представитель старейшин и от их лица потребовал немедленно явиться в ханскую юрту. А. И. Тевкелев был вынужден подчиниться.
При встрече поздним вечером в присутствии старейшин А. И. Тевкелев преподнес Абулхаиру подарки и грамоту императрицы, во всеуслышание объявив ее содержание. После удаления посланника в ханской ставке разгорелся скандал. Абулхаира спасли лишь ссоры между вождями из-за дележа подарков, оставлять которые хану никто не собирался. Дело дошло до поединков на плетях и саблях.
По всей видимости, эти конфликты привели к расколу среди старейшин. От них решили отделиться около трех десятков биев и батыров. Но в силу малочисленности они не собирались заступаться за хана или посла, несмотря на крайнюю необходимость защиты. Как сообщали А. И. Тевкелеву башкиры, старейшины решили целиком вырезать посольство.
После таких известий посланник устроил совет с предводителями сопровождавшего его башкирского отряда. Он поделился своими тревогами, спрашивая, как можно избежать грозящей опасности. В ответ башкирские батыры заявили, что реальную защиту могут обеспечить только вожди союза жетыру Бокенбай-батыр, его зять Есет и двоюродный брат Кудайназар.
Такой неожиданный совет, по всей видимости, вызвал серьезные сомнения у А. И. Тевкелева. Он решил отправить человека к Абулхаиру, чтобы просить хана о защите посольства от нападения. К удивлению посланника, от хана также был получен совет обратиться за помощью к Бокенбай-батыру. Следовательно, между башкирскими старейшинами и Абулхаиром также велись переговоры, ускользнувшие от внимания российского посланника. За помощью к батыру был отправлен башкир Таймас, который еще с башкирско-казахских переговоров 1730 г. сумел завязать с ним хорошие отношения.
