Только хан Абулхаир, захвативший власть в 20-х гг. XV в. на территории Восточного Дешт-и-Кипчака, решил отказаться от гибельного курса предшественников. Он не стал расширять рубежи своей державы до прежних границ Великого Улуса. Это было мудрое решение. Небольшой (по меркам предков) улус оказался более управляемым, и Абулхаир сумел продержаться у власти около 40 лет. Он завоевал славу великого монарха на Востоке и умудрился ни разу не попасть на страницы русских летописей. Сын и преемник Абулхаира оказался не столь успешным, был быстро свергнут и убит.
Власть в восточных кипчакских степях захватили потомки первого хана Ак-Орды Уруса – Гирей и Джанибек, в официальной историографии считающиеся первыми казахскими ханами. Братья развили бурную деятельность, вытеснив все прежде находившиеся здесь и соперничавшие фамилии. Чагатаиды из Семиречья ушли в Восточный Туркестан, абулхаириды – в Мавераннахр, едыгеиды – в междуречье Яика[2] и Волги, потомки шибанида Хаджи-Мухаммеда – в Сибирь. В итоге в Восточном Туркестане возникло государство Моголия (Могулия), в Мавераннахре – государство Мухаммада Шейбани, появились Ногайская Орда и Сибирское ханство. Так сформировалась политическая карта времен позднего средневековья на всем пространстве Дешт-и-Кипчака, Сибири и центральной Азии.
Разумеется, вытесненные урусидами другие кланы долго не смирялись с поражением. Самой деятельной и энергичной политической фигурой являлся знаменитый Мухаммад Шейбани, который и прозвал династию урусидов казаками. Это название впоследствии распространилось на весь подвластный данной династии народ и стало этнонимом.
Сорокалетняя война против Мухаммада Шейбани отвлекала все силы казахских правителей и не давала им возможности активизироваться на других направлениях. Правда, русские князья получали от ногайских биев-едыгеидов обрывочные сведения, что их с востока теснят некие «казаки». Но в Москве считали, что речь идет о разбойничьих сообществах, разбросанных по Великой степи. Тем более что едыгеидам удавалось удерживать линию обороны по Яику.
Все изменилось после гибели Мухаммада Шейбани, когда руки казахских правителей, наконец, оказались развязаны. Осенью 1513 г. легендарный казахский хан Касым двинул свои войска на запад и нанес чувствительное поражение едыгеидам, которые ушли за Волгу. Этими событиями поспешил воспользоваться крымский хан, который решил ударить по ногайцам с другой стороны и выступил в поход летом 1515 г. Ногайцы, не принимая боя, вновь ушли на восточный берег Волги, где, вероятно, продолжились их столкновения с отрядами хана Касыма. В такой ситуации среди ногайской знати начались распри, в которые оказался втянут и астраханский хан Джанибек.
Приблизительно к этому же периоду относится установление дипломатических отношений между ханом Касымом и московским князем Василием III (1505–1533). О ходе переговоров конкретных данных не сохранилось. Имеется лишь опись царского архива, составленная в 70-х гг. XVI в. В ней среди прочего упоминается «ящик 38. А в нем книги и списки казатцкие при Касыме царе».
По всей видимости, эти первые казахско-русские переговоры были связаны с намечающимся конфликтом. Казахский и астраханский ханы собирались начать боевые действия против Крыма и хотели заручиться поддержкой Василия III. Однако хан Касым вскоре умер, и контакты были прерваны. Тем не менее, в Москве узнали, что на востоке кипчакских степей есть сила, которую можно использовать в своих интересах. Казахские ханы также поняли, что при столкновениях с западными соседями они могут рассчитывать на поддержку Москвы. Отсутствие общей границы (т. е. зоны столкновения интересов) и наличие общего соперника, которого можно бить с двух сторон, – это были главные условия для крепких союзнических отношений. По той же причине казахские ханы поддерживали отношения с иранскими и халха-монгольскими правителями.
Следующие известные из источников казахско-русские переговоры начались во времена хана Хакназара и царя Ивана Грозного в начале 70-х гг. XVI в. Цель этих контактов – борьба против Ногайской Орды и Сибирского ханства.
Двусторонние отношения продолжались и во времена хана Тауекела, которого Москва хотела использовать против партизанившего в Сибири хана Кучума и его покровителя – бухарского хана Абдуллы, являвшегося главным противником Москвы в регионе. Казахи в значительной мере оправдали эти ожидания, положив конец могуществу Мавераннахра. Вероятно, по этой причине попавший в плен казахский султан Ураз-Мухаммед был назначен царем Касимовского ханства и стал одним из самых высокопоставленных сановников Московской Руси.
О дальнейших контактах известно меньше, поскольку после смерти хана Тауекела Казахское ханство погрязло в междоусобицах. Но в продолжении русско-казахских контактов нет никаких сомнений. Известно, что в 1614 г. казахский хан по имени Омлыз (Абляз?) принял российское подданство. Вполне возможно, что именно ему принадлежала дарованная русским царем Михаилом Федоровичем сабля, хранившаяся впоследствии в коллекции букеевского хана Джангира.
В XVII в. казахско-русские отношения стали претерпевать серьезные изменения. Неуклонное расширение зоны влияния русских властей и ее распространение на зону казахских интересов теперь стали серьезными поводами для конфликтов. На Яике образовался сильный казачий городок, который, может быть, не просуществовал бы столь длительное время во враждебном окружении, если бы на территории современного Западного Казахстана вдруг не появились ойраты. Эта часть откололась от основной массы ойратов в результате внутренних противоречий и решила обосноваться на новых землях. В литературе за ними закрепилось название калмыков, хотя калмыками (калмаками) тюрки называли всех ойратов без разбора.
Воинственные пришельцы разгромили Ногайскую Орду и вытеснили ее улусы за Волгу. Часть ногайских племен примкнула к казахам, и на базе этой группы образовался Младший жуз. Это время в казахском фольклоре известно как трагическая эпоха разделения надвое прежде единого народа. Ногайцы оказались выдавлены на запад, казахи были стиснуты между двумя ойратскими государствами – Джунгарией на востоке и Калмыцким ханством на западе. Тем не менее казахским ханам в тяжелой борьбе удалось удержаться. Как пишет В. В. Трепавлов, «основное население Казахского ханства, отбиваясь от наступавших ойратов, держалось в районе Семиречья, иногда радуя Больших Ногаев вестями о своих победах над переселенцами из Монголии».
Калмыки вскоре после разгрома Ногайской Орды приняли русское подданство и прочно закрепились на новых землях вместе с казаками, терроризируя соседние народы. Чужеродность монголоязычных буддистов-калмыков в тюркско-мусульманском окружении стала залогом их относительной надежности для российских властей.
В таких условиях казахи перестали представлять интерес в качестве союзника для России. Теперь их интересы все чаще сталкивались. К примеру, казахские ханы претендовали на контроль над группами сибирских татар, которых русские власти, в свою очередь, считали своими подданными. Отряды казахских батыров стали совершать набеги на русские поселения.
Знаменитый хан Тауке предпринял попытку урегулировать отношения. В 1687 г. он направил посольство в Тобольск и освободил захваченных русских пленников, продемонстрировав намерение жить в мире с могущественным соседом. В письме Тауке-хана, доставленном посольством, говорилось: «Меж нами тма живота не дорого, надобно слава добрая меж нами; ныне подданным людем надобно покой и послы и торговые люди меж нами ездили, добрая слава меж нами хорошая будет без шерти на свете». После этого последовало еще несколько посольств, но затем ситуация изменилась: с 1690 г. казахи совершили ряд набегов на русские приграничные поселения.
«Во время моего пребывания в этом городе в нем и среди окрестного населения царил большой страх перед татарами калмыцкой и казахской орды, которые соединились и произвели набег на Сибирь, разорили много деревень, убили много людей и теперь угрожали самой Тюмени, от которой они отстояли не более чем на 15 миль. Правитель Тюмени срочно вызвал из Тобольска и других городов войско. Оно выступило в поход и заставило этих кочевых татар отступить с большими потерями» — так описал один из эпизодов того времени Избрант Идес, участник русского посольства в Китай.
