У того глаза открылись еще шире, а голове пронеслось: «Хоть бы не пристрелил».

– Да вы не пугайтесь, я без пистолета и абсолютно трезвый, – сказал Павел, выходя из машины.

Любовники смотрели друг на друга, оценивая обстановку. Павел подошел к окошку со стороны Валентина и обратился к Вике:

– Завтра, дорогая, я подпишу тебе вольную и заберу вещи. Удачи вам и красивых детей, как ты мечтала.

В оправдание от любовников не прозвучало ни слова, они еще никак не могли прийти в себя, а позже, обдумав, были даже рады, что получилось именно так, ведь рано или поздно их отношения всплыли бы на поверхность.

Пашка перед друзьями сделал вид, что сильно не расстроился, а на душе было тоскливо, хоть волком вой, ведь он сильно любил Вику. Друзьям он дал слово, что официально женился в первый и последний раз.

– А теперь поехали, ребята, бухать! – сказал Павел, садясь в машину.

Те с удовольствием согласились, ведь надо было снять стресс, а лучше всего это сделать национальным русским напитком.

Вот так и закончилась семейная жизнь у Проскурина. Из квартиры он ушел жить к родителям, а Вика переехал в дом прокурора – нового мужа. Через год Павел закончил колледж, но продолжал работать барменом. Он все чаще приходил домой выпившим. Родители переживали, что у сына не сложилась жизнь, и советовали начать все заново с другой девушкой. Сын категорически отказывался заводить новую семью, говорил, что достаточно и одной таблетки, чтобы «клиент дозрел».

Родители Паши работали на металлургическом заводе: отец был начальником прокатного цеха, а мать бухгалтером; брат Вовка еще ходил в школу в десятый класс. Пашка продолжал пить и не знал, чем заниматься: не было никакой цели в жизни. Отец говорил официальным тоном:

– Вам, Павел Иванович, немного осталось до кодировки, если вы таким темпом пить будете.

Павел уходил от ответа, он и сам прекрасно понимал, что в жизни надо что-то менять. И тут подвернулось вакантное место. В заводской оздоровительный комплекс требовался руководитель, а жилка организаторская у него была. Отец поговорил с ним и убедил сына взяться за ум:

– Место очень перспективное, и люд там всякий отдыхает – в основном, конечно, начальство, а ты общительный, с людьми можешь ладить, вот и пробивай себе место в жизни.

Пашка согласился с предложением. Отец, Иван Романович, поговорил с директором завода, которого уже лет тридцать знал, так как работать начинали за одним станком. Старый друг дал свое добро. Таким образом, Проскурина продвинули на руководящую должность.

Паша стал директором оздоровительного комплекса и со всей своей энергией окунулся в работу: ознакомился с новой деятельностью, нашел общий язык с коллективом, и дела пошли в гору, да и жизнь стала налаживаться. Появилась у него и новая женщина – Катерина. О женитьбе он, конечно, и думать не хотел. Ему нравилось общаться и проводить с ней время, но не более того. Серьезных планов пока не строил. Она, правда, намекала на брак, но ответа никакого не получала.

В семье Таяновских все было по-другому: царили мир и любовь. Игорь успешно защитился, и, конечно, молодому, образованному человеку захотелось открыть свое дело, да и хватку он имел хозяйскую. Прекрасно понимал, что всю жизнь у дядьки не проработаешь, да и молотком надоело стучать.

В это время как раз вышел закон «О фермерстве и предпринимательстве». Банки стали давать льготные кредиты. Игорь посоветовался со своими домашними и Петровичем и решил открыть свое предприятие. В «Югбанке» у Таяновских были знакомые, они помогли Игорю взять кредит. Возможно, сам он никогда бы не получил его, тем более такую сумму – один миллион рублей. Арендовали бывшую лесоторговую базу, закупили необходимую деревообрабатывающую технику. Марина занялась юридическими вопросами, а Игорь кадрами. Дело потихоньку двинулось. Позвонил Пашке по поводу поставки леса. Тот все это отрегулировал, так как у него уже были хорошие связи. Из Челябинска пошли вагонные поставки. Ну вот, дело и начато.

Фирму назвали «Прогресс», и действительно, она быстро развивалась, оправдывая свое название. Там можно было купить любые стройматериалы из древесины. После обвальной гиперинфляции тот миллионный кредит, с которого начиналось производство, для «Прогресса» был равен нулю. В городе фирма Таяновских была весьма известна. Многие строительные организации, и не только городские, заключали договоры на поставку стройматериалов. Игорь теперь уже был не Игорьком, а Игорем Юрьевичем, руководителем солидной фирмы.

Как-то утром зашел к нему один клиент, представился Михаилом Андреевичем, попросил помочь его горю.

– Смотря какому горю и смотря чем, – ответил Игорь.

– Сгорел я дотла… Может, вы слышали? – начал Михаил Андреевич.

Город был небольшой, и Игорь действительно слышал про пожар.

– Какие-то ворюги, что смогли, вынесли, а потом подожгли. Дом щитовой, за двадцать минут сгорел. Я был на работе, а соседи, как ни старались, не смогли погасить огонь… А я вас помню, вы машины ремонтировали. Мне колодки когда-то меняли, еще и сдачу принесли с полтинника, при этом сказав, что лишнего не надо, не помните?

– Может быть, не припомню. Вы посидите, я сейчас приду.

На территории Таяновский нашел кладовщика Жукова.

– Сколько у нас в наличии бруса?

– Кубов пятьдесят, – ответил тот.

– Сейчас придет человек, отпустишь десять кубов – все на меня, – дал распоряжение Игорь.

В кабинет он вернулся минут через десять. Усаживаясь за рабочий стол, ответил погорельцу:

– Есть у нас такая возможность немножко вам помочь. Подойдете к кладовщику, он отпустит вам десять кубов леса, я распорядился.

Как раз зазвонил телефон, Игорь поднял трубку. Звонил партнер по бизнесу, разговор предстоял серьезный.

– Но у меня денег нет пока, – начал было Михаил Андреевич.

– Считайте, что это гуманитарная помощь.

– Да такое только по телевизору показывают!

– Люди же должны друг другу помогать.

– Даже не знаю, как благодарить вас, – развел руками Михаил Андреевич. – Всего доброго, Игорь Юрьевич.

Где-то к обеду в кабинет Таяновского без стука зашли двое молодых парней, коротко подстриженных, спортивного телосложения. У Игоря в кабинете находилась секретарша, они разбирали какие-то рабочие документы. Наташа поняла, что надо удалиться.

– Ну ладно, Игорь, я попозже зайду.

– Я вас слушаю, молодые люди, – официальным тоном сказал хозяин кабинета.

Те, нагло увалились в кресла, и один из визитеров тоже официальным тоном начал разговор:

– Мы вот по какому вопросу, Игорь Юрьевич. Ваша фирма, насколько мы знаем, процветает.

– Ну и что? – перебил Игорь. – Трудимся, чтоб цвела. Вы конкретнее, ребята, что вы хотели, мне попусту некогда говорить, давайте сразу к делу.

– Тогда без вступления, чтоб вас от дел не отрывать: надо немножко делиться, братва на зоне голодает, а там оказаться любой может, то есть нужна помощь. Вы нам будете помогать, а мы вам. Дадим свою крышу, чтобы никто вас не мог обидеть.

Таяновский ухмыльнулся:

– Да нет, ребята, мне бояться некого, налоги я плачу исправно и своевременно, законов не нарушаю, а что касается крыши, так она у меня есть, – и показал глазами на потолок.

Первый из визитеров недовольно процедил сквозь зубы:

– Уважаемый, та крыша, на которую ты показываешь, ненадежна и может рухнуть в любую минуту прямо тебе на голову, когда ты будешь вот так сидеть с телефонной трубкой в руке. Мы тебя, короче, не торопим, подумай хорошо и прими мудрое решение, а завтра позвоним, – и они, не попрощавшись, поднялись и, открыв ногой дверь, ушли.

Игорь никак не мог настроиться на рабочий лад. Перед глазами стояли две эти наглые рожи, никак не мог забыть о разговоре, да о нем и стоило помнить. «Это быки Козыря, сто процентов, они по всему городу поборы снимают, значит, теперь не отстанут», – подумал он, но конкретно пока еще не знал, что можно предпринять, чтобы как-то защититься.