Итак

на острие самого забытого слова взираем мы на нездешний образ

друг друга

колеблется наш подземный лес свою звезду падучую принимая

голос ветвей поёт пучиной душу испускающего

бери вёсла

буди нашу стекольную заводь

в многокнижьи дол пробуждённый

читал ли ты мой друг-недруг эти обратные главы

где глаза скользят по страницам домов мимо букв трепещущих

мерцающие веки напоминают о тягучем свете

метафора улетающих прочь птиц в заточении дней вездесуща

на щеках мирно спит отклик солнечный

где закрома нетронутых смыслов давно отверсты

каменный ангел потирает свои руки над старушечьим прищуром

восхода

редкий снег в ложе ветра заблудший

обагряется марь

неба сумрачна течь

отражаются мхом сновиденья

дрогнут контуры выпадая новорождённым из форм

бережёт беглецов над сиреной предчувствия дымка…

Медный всадник выходит из пропасти звёзд копытами зданий

в блеске ресниц озарённых

в пастушечьей сумке сердца зреют утром чёрным пять камней

гладких

сон разверст

где войны искре тесно между подошвой и землёй черствеющей

вспышки града

зной и полумрак

неразборчивы вёсны льдяные

мы заходим друг к другу в дома пунцовым ручьём упоённые

благодаря нашим словам пустыня живёт

предки кричат в колыбелях угрозы младенческой тенью

золотой свет города

филистимлянин открывает зубы окон

колыбельная пастуха лунно-воспламенённая

ночь печатью молчания уста ограждает

тишина псалмами следующее утро освобождает…

Боль тихого ветра

жажда глаз ищет покоя в обители медных лиц

где свежесть утра парит вымирающе

прикосновения бездной

над тишиной перегляда тень надсмотрщика

наваждение согбенных ветвей

мгла и свечи над опылённой завязью полдня

у сонливости блик женоликий

зачумлённые тянутся к гаснущей памяти руки

над идущими будто горбатая чайка

крик заречной росой оседает на камни

впечатленье деревьев в немой и безлиственной пряже

равнодушие лиц

ч е хов

образ распада над марью

мы мгновеньем сидим у черты этих сцен

полумраком ресниц изваянны…

Будто бы взгорье

у луны золотой блеск высот

чуть заметное шага паденье

холодеют и клонятся мыслей тончайшие стебли

вопль внутренний вновь формы лиц сотворяет

ожидание гарь у прилипшего к голосу вдоха

в океане ночном утопают предсмертные тени

и на кончиках листьев бушует испуг словно птицы

путник эй

шелест омута словно зовущий

под цветущими искрами окон истомы сыпучей волокна

и в угрюмых деревьях драконий чешуйчатый отклик

обращается ток в дуновение моря

как стихийный песок ускользаешь ты призраком встречным…

Остатки мгновения тающе

ты выходишь из цветка зарева у словес готовых

где молчит о тебе менестрель подземный

у зубастого альбатроса тяжело добычу вырвать

молодая волна упивается солью нестерпной отражая зеркально

потерю и глаз потрясённых оттенок

ударяется небо о рыбы блестящую влажность

за крылом поднимается ввысь пелена лучезарной звезды

жесточайшей

над людьми бельмам птичьим отверсты пугливые крыши

и в заоблачном слое летят вдохновений последние вспышки

так плывёт сквозь бодлеровский признак твой лик вызывающе

чуждый

опалённые скачут миры от пылающих наших объятий

смог блуждание смерч

увядает незримое древо времён напоённое шёпотом этой

разлуки…

Тропы стены шаги

тихо мысли плетут свою книгу

монологи узорами вьются на страницах бестелых

понимаешь меня острокрылая чёрная птица

когда углем из ока пронзаешь мой путь у безресничного века

башмака морщина ещё силится удержать блеск света на своих

округлостях

и нести тяжесть треангела на себе склоняющего к дороге серой

ещё способен взор улетучивающийся

плавники домов плывут по шрамам земли

где до берега дома ещё три вечности

плачущие суставы у глухоты нерва

свежесть древней повседневности

что и как под замком смысла

строки строк

мягко выходит мой субогл за пределы глобуса

взрыв снегопада над невыносимым солнцем.

Невесомая суть тайны

вдох это глоток чьего-то выдоха

оттого так похожи наши руки

в поисках прекрасного наш кислород касается друг друга

поэтому мы спокойны

и сколько бы дно ни множило себя вокруг каждого шага

в любой округлости мы видим крылья

и железо теряет свою тяжесть

когда своим блеском напоминает нам бесконечность небес

голоса в голосе

в сжатых кулаках лоскут надежды обогревает ладонь

кусок месяца за пазухой особо навязчив

подкожная война

родившийся росток достаёт свой меч и отражает всемирный

смрад

новые полутона сочатся из тусклых стен

творчество пыли

в трясине форм возникает плоскость вангога

иглы воздуха пронзают скелет листьев

и боль движет облачную муть в высотном крепе подне бесья

из осязания уходит мир стойким корундом мозга…