Собрав всю свою гордость в кулак, Василиса приступила к работе. Решила начать с простого – с ванной, выведала у Яхнэ где все чистящие средства, вооружилась ими и тряпками, проводя около часа за этим занятием. Но по итогу вышло отлично – ванна блестела, на ее поверхности, если постараться, то можно было разглядеть собственное отражение. Следующим стали люстры и рамки. С ними пришлось заморочиться. Девица таскала по всему дому за собой стул и ведро с водой, в котором мыла тряпку. Приходилось по нескольку раз залазить на стул и слазить с него, от этого кружилась голова, Васе приходилось прерываться, чтоб перевести дух. И какого лешего в этом доме так много картин? Мог бы и поменьше нарисовать, это ведь так тяжело содержать в чистоте!

Еще минус пара часов времени и девушка с чистой совестью приступила к коврам. Тут еще сопровождала целая куча неудач. Мебель в доме была добротная, тяжелая, не всегда поддавалась с первого раза, приходилось прилагать много усилий, но девушку подстрекало желание отомстить немцу, доказать ему, что девушка способна на многое и без чужой помощи. С тем же рвением Василиса выносила до жути тяжелые ковры на улицу.. Как выносила, скорее вытаскивала по полу, так как это было легче сделать. И выбивать их было тоже не так уж просто, приходилось прилагать силу. Радовало только то, что Яхнэ пообещала накормить девушку после того, как та осилит половину работы. Вот она и осилила, почти под вечер. А там уже было не до еды, ведь осталось совсем немного до возвращения мужчины домой. Оставались сущие пустяки.

Девушка подмела дорожку, заодно сметая пыль и с нее, а не только у ворот, после чего настал черед кучи с сухими листьями. Горели они не охотно, приходилось постоянно следить за огнем, к тому моменту юная особа просто сидела на траве, буквально засыпая в таком положении.

После выполнения всех заданий не хотелось ничего, кроме как лечь спать, чем юная особа и занялась. Она бухнулась на постель прямо так, в одежде, единственное – скинула балетки, даже не умылась, не распустила волосы. Василиса уснула быстро и довольно крепко, она не слышала возвращения хозяина дома, казалось, ее сейчас и пушечный залп не разбудит.

Рядом со всеми заданиями на листике стояла аккуратная галочка, свидетельствующая об их выполнении, вот только какой ценой.. Вася даже крошки в рот не взяла за день, настолько замотавшись со всем.

Вернулся Рихард так же поздно, видно, уставший. Мужчина даже не посмотрел на место, где лежали сухие листья и дорожку. Он попросту забыл об этом. Зайдя в столовую, он, кажется, еле дошёл до стола и плюхнулся в первый попавшийся стул. Беккер лёг на стол головой и закрыл её руками, постепенно проваливаясь в сон.

— Что с тобой, дитя, — Яхнэ потрепала мужчину за плечо и слегка нагнулась. Мужчина что-то пробормотал в полудрёме и повернул голову в другую сторону.

— Кушать?

— Нет, налейте мне молока, мама.

Женщина сняла с офицера фуражку и погладила по светлым волосам. Она принесла ему стакан молока и уселась сбоку, явно чем-то обеспокоенная. Она вмиг помрачнела и начала рьяно отчитывать блондина, сопровождая возмущения потряхиванием указательного пальца.

— Да как так можно? Заставить молодую девушку выбивать ковры! Совести нету в Вас! Я недовольна!

Отношения между этими двумя были гораздо ближе, чем просто прислуга и офицер. После смерти обоих родителей, она заменяла в доме хозяйку и переросла из няньки-кухарки в кого-то более близкого и любимого. Беккер никогда в жизни не поднимал руку на женщину и впредь не собирался. Он относился к Яхнэ как к матери. Любил её по-своему, но она всё равно оставалась служанкой в его доме.

— Она сама виновата, — он сделал последние несколько глотков и вытер молочные усы тыльной стороной ладони. — Она сделала все, что я просил? Вы помогали ей? — он нацепил фуражку и поднялся с места.

— Она сделала всё и даже не поела. Мы не помогали, честно признаюсь, я предлагала девочке помощь, но она наотрез отказалась.

— Хорошо.

Беккер как обычно остановился у белой двери и нахмурился. Он сделал пару шагов назад, а затем, вздернув бровями, быстрым шагом направился к себе, чтобы переодеться в удобную одежду. Он зашёл в левую от камина в столовой дверь и вынес оттуда банку с водой, кисти, палитру с красками, скипидар, тряпку и ещё кое-какие вещи для творчества. Он сел на пол перед дверью и принялся раскладывать вокруг себя свои сокровища. Несмотря на сильную усталость, мужчина всю ночь потратил на роспись её двери. Он пытался уложиться до утра, постоянно поддувая на пахучую краску, чтобы та поскорее высохла, хотя бы немного, чтобы он мог нанести следующий слой. Как Беккер и ожидал, к утру было всё готово. Он облился ледяной водой из бочки на улице и пошлёпал в мокрой одежде в свою спальню, чтобы переодеться. Проходя мимо комнаты Василисы, немец услышал шорохи, девушка одевалась. Он спокойно позавтракал творогом с молоком и сахаром и пошёл переодеваться.

— Чудесное утро, — зевнул офицер, глядя на выходящую из двери светловолосую девушку.

========== Глава 7 ==========

Василиса настолько крепко спала, что даже запах краски и скипидара за дверью не смогли ее разбудить, она проснулась, как и полагается, утром, тогда, когда просыпались все в доме офицера. Тело жутко ныло, каждая мышца отдавала болью. Юная особа отвыкла тяжело работать. Уход за сестрами не требовал таких усилий, да и в то время она привыкла, кожа на ее ладонях огрубела, но сейчас все было не так.. За время учебы в училище девица изнежилась, она почти не работала, за редким исключением в виде уборки собственной комнаты, всем остальным их обеспечивали. Ее ручки благодаря дорогим импортным кремам стали ухоженными, а кожа нежной. Теперь на ладонях виднелись мозоли, которые неприятно тянули при любом движении пальцами.

Вася сползла с кровати, не спеша, тихонько поскуливая, а так же сетуя на то, что уснула в платье. Теперь оно помялось и имело неаккуратный вид. Благо, девушка знала, где в доме находится гладильная доска и утюг. И все же юная особа стала до жути изнеженной девчонкой. Расскажи ей кто об этом в детстве, она бы засмеялась, продолжая бегать в потрепанном временем платьице босая по траве, не замечая, что во время работы в доме могла где-то испачкаться. Теперь ей требовалось слишком много для комфорта: чистая одежда, еще и выглаженная, ухоженный внешний вид, горячая вода и душистое мыло.

Пока мужчина завтракал, юная особа успела привести себя и свою одежду в божеский вид. С этим неплохо справилась горячая ванная, после которой на некоторое время мышечная боль отступила. Василиса чувствовала себя словно заново родившейся. Конечно, она заметила новый рисунок на двери, это трудно не заметить. Что этим хотел сказать немец? Похвала или извинение? Скорее все вместе. Странный какой мужчина.. его настроение очень изменчиво. Когда он умудрился все это нарисовать? Ночью? Значит, он не спал. Ну и дурак..

Они снова столкнулись в коридоре, когда девушка направлялась на кухню за завтраком, а мужчина наоборот шел переодеваться. Василиса остановилась, смотря в упор на офицера, беззлобно, словно это не он еще вчера заставил ее пахать, аки лошадь.

–Ты создаешь прекрасные рисунки.. Но это не делает тебя хорошим человеком,– девушка обошла офицера, направляясь дальше, лишь спустя мгновение проронив,– Доброго утра, господин Беккер.

— Я не пытаюсь быть хорошим в твоих глазах, Василиса, — немец пожал одним плечом и скрылся за дверью в конце коридора.

На самом деле утро было кошмарным для Беккера. Его глаза неумолимо закрывались, он постоянно зевал и хотел прилечь отдохнуть. Ноги подкашивались из-за боли в мышцах бедра. Немец еле оделся, стоя у стены, не садясь на кровать, чтобы не уснуть, а затем вышел в столовую, уже в дверях натягивая фуражку. Синяки под его глазами были такими тёмными, что офицер был похож скорее на утопленника, чем на невыспавшегося человека.

Юная особа прошла на кухню, уже скорее по привычке улыбаясь и желая доброго утра кухарке и Вивьен, которая неизменно завтракала в уголке.