– Ты рассуждаешь как ребёнок… Тебе ещё не ведомы взрослые законы любви, возможно, зря я тебе обо всём рассказал. Мужчина всегда должен жертвовать собой чуть больше. А надеялся ли я на встречу? Возможно, что и надеялся, но и пугался одновременно. Ведь если бы она появилась, то это означало бы только одно, что в её жизни пошло что-то не так… ей плохо. Я молился, чтобы у неё всё было хорошо, а жертвы с её стороны мне были не нужны…

– И всегда приходили сюда и стояли целый час в любую погоду? И даже в двадцатиградусный мороз?

– Только одевался потеплей, а в ливень всегда брал с собой плащ-дождевик. Сегодня впервые не взял, доверился прогнозу…

Я улыбнулась. Мы допили чай, Владимир Петрович достал бумажник, чтобы расплатиться за него, открыл его, и я увидела в окошечке под пластиком чёрно-белую фотографию красивой девушки.

– Это и есть ваша фея? – спросила я.

– А ты догадливая! – он достал из бумажника пожелтевшую карточку и протянул мне, я стала вглядываться в черты весёлой девушки на фото и вспомнила, что точно такую же фотографию я уже видела в нашем семейном альбоме, на ней была изображена моя мама…

Мне стало нехорошо, но я попыталась скрыть те самые разные эмоции, что проявились внезапно с этим открытием. Я сказала, что мне пора и провожать меня не надо, а дождь уже кончился, поблагодарила моего спутника за чай и опрометью выскочила из кофейни.

Не помню, как прибежала домой. Костя уже пришёл и волновался за меня.

– А я хотел уже тебе звонить, ты же так поздно никогда не возвращаешься!

– Ты не поверишь, с кем я только что разговаривала в нашей любимой кофейне!

– И с кем же?

– С Владимиром Петровичем, маминым другом!

– Как? С Владимиром Петровичем? Он тебя всё же нашёл?

– Не он меня нашёл, а я его! Это же тот самый человек с Чистых прудов, про которого я тебе говорила…

– Выходит, это он тебя поджидал!

– Да при чём тут я? Владимир Петрович таким образом общался с мамой, которую всегда боготворил мысленно!

– Наивная ты, Настюха! Мамы давно нет. А ты, его дочка, жива и здорова! Разве он тебе не сказал, что он твой отец?

– Отец? Погоди, а как же папа? Он ведь был на меня похож? И бабушка так говорила, что я – его копия.

– Это тебе специально говорили, чтобы ты не сомневалась.

– А ты знал и молчал?!

– Так просила бабушка…

– Но зачем-то она открыла тайну моего рождения тебе?

– Чтобы я рассказал тебе в день твоего совершеннолетия. Но я не смог, не мог собраться, не хотел тебя разочаровывать и решил немного повременить.

– Эх ты, Костя! Ладно, прощаю, ты представляешь, у меня есть родной отец! И я очень рада, что это именно Владимир Петрович! Я прониклась симпатией к этому человеку, еще когда не знала, кем он мне приходится…

– Честно говоря, я пытался отыскать твоего отца в интернете, но мои поиски ни к чему не привели. Очевидно, твой отец не любитель соцсетей и нигде не светится.

– А потом, когда ему в интернете сидеть, когда он жил только этими свиданиями со своей феей… но придётся его огорчить, что мамы больше нет… Он так расстроится!

– Ничего, он ведь мужчина и должен достойно принимать удары, и потом, он обрадуется, что ты – его дочь! Завтра же ему всё и расскажем, я тоже хочу познакомиться с этим человеком, подойдём к нему вместе, и пригласим к нам в гости, и за чаем обо всём ему и расскажем, покажем фото…

– Отличная идея! Так и сделаем, – обрадовалась я. Но нашим планам не суждено было сбыться.

На следующий день ровно в шесть вечера мы были на углу Чистопрудного бульвара, но Владимир Петрович задерживался, кстати, впервые… Мы честно прождали его до семи, но он не пришёл. Не показался он ни на следующий день, ни послезавтра, ни через неделю. Только я обрела своего отца, как тут же его потеряла… Это была какая-то несусветная насмешка судьбы, ведь этот человек приходил сюда к пруду каждый вечер на протяжении двадцати лет, и именно когда он мне был так нужен, так необходим, он принял решение прекратить свои визиты… Возможно, это было как-то связано с нашим разговором и его откровением, он как бы проиграл всю свою историю, взглянул на неё со стороны и решил, что выглядит глупо, нелепо, что приходить ежедневно на несуществующие свидания больше не стоит. Или с ним случилось что? Пусть лучше будет первый вариант, пусть папа будет жив, только бы с ним ничего не случилось, – повторяла я, продолжая дежурить на том месте, где всегда стоял Владимир Петрович, вблизи раскидистого дуба… Костя считал мою затею провальной и пытался отговаривать меня от бесполезной затеи ежевечернего ожидания. Но как я могла поступить иначе? Ведь моего отца найти было нереально: его имя не значилось ни в телефонном справочнике, ни в других электронных базах Москвы. Оставался один-единственный выход – терпеливо ждать, приходить сюда каждый день и надеяться на удачу. Вдруг Владимир Петрович передумает и решит повторить свои мысленные свидания с феей Чистых прудов?

Теперь я, переняв эстафету от своего отца, превратилась в бессменного часового Чистых прудов, по которому можно было сверять часы. Заступала я на дежурство в шесть вечера, а уходила в семь. Мне повезло: начиналось самое тёплое время года, и у меня не возникало проблем с неласковыми погодными условиями. Наоборот, каждое такое дежурство превращалось в прекрасную прогулку, в самый настоящий праздник, за исключением тех дней, когда мне нездоровилось и хотелось поскорее вернуться домой, чтобы полежать с книжкой на диване. Но я ни разу не спасовала, ведь Владимир Петрович мог прийти именно в тот момент, когда бы я смалодушничала и прогуляла своё дежурство. Правда, в отличие от своего отца, я более свободно перемещалась вдоль пруда, а не стояла на одном месте, а чаще – сидела на лавочке. Спустя месяц я догадалась брать с собой ролики и теперь накручивала вокруг пруда круги.

В один из таких июньских погожих дней подошёл ко мне незнакомый парнишка приблизительно моего возраста и спросил:

– А ты – Настя?

– Да… но откуда тебе известно моё имя?

– Я от Владимира Петровича. Он хочет тебя видеть.

– А сам он почему не приходит? Он болен?

– Да, он в больнице… Дела его неважны, поэтому он и прислал меня.

– Тогда поехали! Говори адрес! – я прямо в роликах вышла на бульвар и принялась голосовать.

– А ты кем приходишься Владимиру Петровичу? – спросила я паренька.

– Я его племянник – Ваня.

– А что с отц… с Владимиром Петровичем?

– У него двухсторонняя пневмония, началось всё с обычной простуды, когда он попал под ливень и сильно промок.

– Я даже знаю где. А что говорят врачи?

– Он вроде бы пошёл на поправку, но вчера произошло сильное обострение, всю ночь он задыхался, кашлял, повысилась температура… очень высокая… Доктор ничего не гарантирует…

– Он поправится! – сказала я решительно. Ваня посмотрел на меня удивлённо.

– Боюсь, что мы можем не успеть…

– И не только успеем, вот увидишь, Владимир Петрович должен поправиться!

Сразу же затормозил жигулёнок, мы запрыгнули в него и попросили водителя, немолодого мужчину, ехать насколько возможно быстро до больницы, адрес которой продиктовал Ваня. На наше счастье, это было не так далеко, и уже минут через пятнадцать я, всё так же в роликах, помчалась к больничному крыльцу. Молниеносно миновав грозный окрик охранника, я запрыгнула в лифт и уже катилась по коридору, оставив позади себя и Ваню, и возмущённые голоса по поводу моего внеурочного вторжения. Я знала номер палаты, но понятия не имела, в какой стороне она находится, поэтому поехала наугад. Интуиция меня не подвела, и я притормозила аккурат перед дверью с номером 315. Только я прикоснулась к ручке, чтобы отворить её, как из палаты навстречу мне шагнул рослый доктор в зелёном халате и такого же цвета высокой шапочке. Лицо его было измученным и выражало вежливую скорбь.

– Что с Владимиром Петровичем? – взволнованно закричала я.

– А вы, девушка, кем ему приходитесь?

– Дочка я! Пустите меня к нему!!!