Поэтому, приходится в прямом смысле соблюдать правила драматургии: единство места, времени и непрерывность действия. Да, непрерывность – самое важное.

В общем я придумал такое…

Щуплый молодой человек, даже немного ссутулившийся (это я) пробует передвинуть кровать в гостиничном номере. Зачем ему передвигать кровать в гостиничном номере!? Да, например, чтобы наслаждаться видом из окна.

Вот! Он делает несколько движений. То туда, то сюда. Не выходит. Кровать слишком тяжелая. Он звонит на ресепшн и просит прислать ему кого-нибудь, чтобы помочь.

Спустя три минуты появляется хрупкая горничная на высоких каблуках. Он вроде как протестует: не сможет такая хрупкая девушка ему помочь. Но, та берет за основание кровати и в два движения кровать переставляет.

Молодой человек удивляется, у него даже наискосок сваливаются очки (я еще не решил, буду ли использовать очки, честно говоря, ненавижу очки). Он подходит к горничной, чтобы потрогать у нее бицепс. Та охотно складывает руку, демонстрируя ему мышцы. Ну, дальше какое-то время по стандартному кругу: сиськи, ласки, минет.

Пока… «очкарик» или «очкарик без очков» не понимает, в чем дело. Откуда источник такой силы!? Думает, что просто такая горничная спортивная. Потом она его раздевает, раздевается сама. Остается в черных трусах и черном поясе. Он все еще ничего не понимает.

Дальше сложный переход. Я несколько раз думал, как лучше его сделать. Она снимает трусы, и тут «очкарик» видит, что у хрупкой девушки, оказывается, есть источник мужской силы, волшебный жезл, одноглазая змея, карданный вал, приводящий в движение… член, короче. От страха он прыгает к изголовью кровати, вжимается в него, очки падают с лица. Горничная (горничный) пододвигает кровать, еще раз демонстрируя силу и, намекая на то, что лучше от нее не бегать, все равно – поймает.

Ему ничего не остается. Получается «нежданчик» в виде анал-пенетрации. То есть, «очкарика» трахают в попу. Извините за мой французский. После такого, он становится смелым, сам трахает в попу горничную-шимейл¹⁴. Они вместе кончают, мастурбируя членами, прислоненными друг к другу.

Вот такая была задумка. В реальности, все конечно, пошло совсем не так. Кровать оказалась слишком тяжелой, очки, которые я взял у коллеги-архитектора (у него как раз такие задротские очки в черной квадратичной оправе), все время слетали не вовремя. А Дики Вог (так звали девушку-трансвистита) никак не могла кончить, когда мы мастурбировали, сложив приборы крест на крест. В общем, монтажа предстояло много.

Но! Но, но, но… я, кажется, понял, почему некоторые известные деятели культуры и искусства – геи. Кто-то становится по жизни, у кого-то, наверное, предрасположенность. Но, ведь предрасположенность может проявиться, а может и нет!?

Почему? Из этой съемки я понял. Съемка была непростая. То кровать двигать, то входить-выходить. Но, несмотря на это, мы уложились в три часа. Три! С любой девушкой, я бы снимал это минимум пять. И вовсе не потому, что девушки какие-то тупые. В основном они не тупые, а разные. Но, дело даже ни в этом.

Просто, в то время, когда девушка-транс трахает анус, обычная девушка будет трахать мозги своего партнера. Трахать, трахать и еще раз трахать мозги! Потому, что он – мужчина, а она – женщина, и так было заведено ан протяжении тысячелетий.

Деятелям культуры и искусства такое не подходит. Они себе сами мозги неплохо затрахивают желанием прописаться в вечности. Поэтому и получается такой «you my sacrifice»¹⁵ ради искусства. В какой-то степени, самопожертвование, да…

В связи с этим, я вспоминаю диалог с одной актрисой (настоящей женщиной и настоящей трахательщицой мозгов):

– Возьми из холодильника огурец, облокотись о столешницу и води им по промежности, потом начинай засовывать.

– В холодильнике!? Он же холодный.

– Ну, подержи под горячей водой или подожди.

(достает огурец)

– Фу, какой он холодный. – Павлуш, а он что, в парафине!?

– Я откуда знаю. Подержи под горячей водой и начинай уже.

(держит под горячей водой)

– Блин, теперь слишком горячий. Я так не могу.

– Твою мать… ну, подожди, пока остынет.

(ждет)

– Нет. Он все-таки облит какой-то гадостью! У меня раздражение может быть!?

– Да не облит он ничем. Просто огурец из магазина. Давай, начинай уже, я камеру включил.

– Облит, облит! Сейчас все овощи так обливают. Парафином и… и еще чем-то! Павлуш!

– Давай. Ну…

– Может смазкой помазать?

– Да, помажь.

– А где у тебя смазка?

– Там, куда положила после съемки соло.

– А где было соло?

– Слушай, соберись. Иначе, я уже сейчас кого-нибудь другого этим огурцом оттрахаю.

– Пф-ф…

(обиделась, ушла за смазкой)

– Ну, что!? – я почему-то всегда испытываю чувство вины, после того, как девушка обиделась, даже если это она на 100% неправа. Наверное, потому, что я из поколения, воспитанного женщинами.

– На-шла сма-з-ку, – специально растягивает слова, чтобы поиздеваться. – До-во-лен-н… – неаккуратно выдавливает смазку на огурец, большая капля падает на пол.

Черт! Пятно будет видно при съемке. – я уже окончательно разозлился к тому моменту, а значит, надо иди курить.

– Все, короче, я курить пошел. Давай выдавливай и готовься.

– Павлуш, а она с глицерином? У меня аллергия…

Вот как так можно делать искусство!? Поэтому, среди режиссером много геев. Но, я даже если трижды геем стану, все равно с «пилотками» работать. Или снимать гей-порно!? Но, процент гей-порно совсем мал, где-то 10-15 от общего, судя по стриминговым каналам. Да и зачем геям порно!? Им, кажется, и так хорошо.

Для сравнения, диалог с Дики Вог (девушкой-трансом) во время репетиции передвижения кровати:

– Слушай, тут кровать тяжелая. Как двигать? Я смонтировать, чтобы совсем не двигать, не смогу. – кровать и правда, неожиданно для гостиницы, оказалась тяжелой. Так, что еле-еле сдвинул на 10 сантиметров.

– Пав-лу-ш-ш, – Дики растягивала слова как женщина, но думала совсем не как женщина, – ты же можешь поставить камеру так, чтобы в кадре была я одна, а двигать будем вдвоем.

– Ну… – мысль была хорошей, но страдала драматургия. В кадре, во время того, как хрупкая горничная двигает кровать, должно быть и удивленное лицо очкарика.

– Нам нужно, чтобы и ты, и я были в этом кадре. Иначе, не показать, что я удивлен.

– Да-а-а, ты пра-а-в-в…

– Да уж…

Дики что-то там поделал ногой и говорит:

– Пав-лу-ш-ш!? Ид-е-я есть!

– Ну?

– Да-в-ай ту-д-да ков-ри-к-к под-су-не-ммм. На коврике, по паркету, будет как милая скользить. – последнюю фразу Дики сказала уже не растягивая. Видно, мужик на время одержал верх, так сказать, в момент решения сложной инженерной задачи. Потом, конечно, она опять взяла себя в женские руки. – У ме-н-н-ня по-лу-чи-т-тся! Я силь-на-я-я.

– Ну…

Вот такой вот «рокет мэн»¹⁶.

Однако, фильм с Дики Вог получился успешным. Несмотря на все инженерные трудности и много часов монтажа, набрал на одном стриминговом канале почти 700 тысяч просмотров в первый день. А сейчас приближается к 3,5 миллионам.

Мое имя в адалт-идустрии – Павел Петров. Ненастоящее, само собой. Актрисы и актеры обычно зовут меня Паша-Паша. Издеваются, наверно.

Но, мне приятнее думать, что это потому, что похоже на Push-Push¹⁷, как назвала меня одна американская милф-актриса.

Хорошее имя, Пуш-Пуш. Я люблю все «пушать», толкать то есть. И вообще, это основная задача режиссера – толкать все вперед. И не только, если он в роли факера.

Толкать приходиться. На съемках всегда все долго. Это жутко раздражает и утомляет. Особенно, когда сюжет сложный и «ванильный».