— Мастер Зигмунд, почему это вам должны наложить больше других? — поинтересовался Эш.

— Что, обидно, что при этом тебе достанется меньше? — лукаво улыбнувшись, спросил Зиг.

— Нет, я думаю, что все должно быть поровну, — рассудил Эш.

— Кстати, Серена, будь добра, сгоняй за пивом, — обратился к девушке Зиг. — Сижу и думаю, чего не хватает?

— Мастер Зигмунд, — обратился с укором Хильберт. — Может, вы сами за ним сходите?

— Да ладно, неужели мне самому все необходимо делать? — спросил Зигмунд. — На что тогда вы, молодые? Ладно, дедушка сам себе возьмет пивка.

Серена лишь улыбнулась. Зиг взял с собой стратегический запас топлива: несколько блоков баночного пива. Встав из-за стола, Зиг направился к холодильнику и достал оттуда пару банок.

— Ладно, Хильберт, держи, — Зиг поставил перед юношей банку. — Эшу я не взял, потому что вижу, что он ребенок.

— Я не ребенок! — возразил Эш, у Хильберта тем временем вид был растерянным.

— Правда? Ну, тогда сходи и возьми себе банку, раз ты не ребенок.

Где-то вдали послышался звук приближающегося автомобиля нарушавший тишину этого места.

— Интересно, кого сюда несет, на ночь глядя? — проворчал Зиг, отпивая хмельной напиток.

Автомобиль остановился неподалеку от их фургона, и кто-то оттуда вышел. Эш прильнул к окну, чтобы посмотреть.

— Ничего не видно, — пробормотал парень.

— Естественно. Со включенным в помещении светом ничего не увидишь за окном, когда темно, — рассудил Зиг.

Через несколько минут в дверь их фургона кто-то постучал. Зиг подошел к двери и открыл её.

— Добрый вечере, сэр, — поприветствовал Зиг человека. — Чего пожелаете? То есть, я хотел спросить, кто вы, и что вам нужно?

Серена сидела так, что ей не было видно, кто там находился за дверью, тем более, что Зиг своей спиной загораживал дверной проем.

— Простите, молодой человек, — донесся до слуха голос, что показался Серене знакомым. — Здесь находится Эш Кетчум?

22 октября, среда, вторая половина дня. Русборо-сити, академия.

Учебные занятия оказались позади. Доун в компании с верным Пиплапом отправилась в общежитие, к себе в номер. Предыдущие полтора месяца Доун обычно возвращалась в комнату в компании с Сереной и ее Фенекином. По пути они обычно разговаривали обо всем на свете и строили планы на вечер. Увы, но сейчас Серены рядом не было, как и ее покемона-лиса: они сейчас находились за много десятков миль отсюда, также, как и Эш. Не было и Пола уже целых три дня, как и Мэй. Было немного грустно от того, что все самые близкие друзья покинули ее, пусть и временно.

Девушка открыла ключом дверь и вошла в пределы комнаты, небрежно бросив сумку, в которой хранились учебники и прочие принадлежности, а затем, скинув пиджак и туфли, сама плюхнулась на кровать, вместе с Пиплапом.

— Вот, Пиплап, мы и вернулись домой! — обратилась голубоглазая девушка к своему покемону, подняв того перед собой, словно плюшевую игрушку.

— Пиплап-пиплап! — произнес покемон-пингвин что-то на своем языке.

Доун невольно улыбнулась, глядя на Пиплапа. Вид того и вправду был милым, и так и хотелось порой его пожурить. Как-то раз Пол ей сказал, что он дескать понимает, почему большинство девушек-тренеров предпочитают держать небольших и милых покемонов, вроде пиплапов, джиглипафов, пачерису, фёрретов, мадкипов и прочих. Просто для девочек, по его мнению, они являются словно маленькими живыми игрушками, которых можно приласкать и с которыми можно поиграть.

— Ну, а почему тогда, Пол, некоторые парни тоже любят маленьких питомцев? — задала она тогда другу вопрос, когда был разговор на эту тему.

— Ты про Эша и его Пикачу? — спросил тогда Пол, в очередной раз угадав ее мысль. — Вполне возможно, что эти покемоны отражают мягкий и добрый характер хозяев.

— Пол, какой бы тебе вопрос о покемонах не задай, ты все равно найдешь на него объяснение, — с долей иронии тогда ответила она другу.

— Ничего удивительного в этом нет, — ответил юноша с умным видом. — Скажи, кто твой покемон, и я скажу тебе, кто ты.

— Неужели? Как например ты объяснишь любовь Мисти к водным покемоном?

— Элементарно, Доун. Мисти любит воду, а значит любит и водных покемонов.

— А наличие Гайрадоса?

— Властвование над столь могучим покемоном отражает ее волевой характер и желание повелевать, — ответил Пол.

— Возможно. А как объяснить то, что любимым покемоном Дрю была Розалия, эволюционировавшая в Роузрейд?

— Дрю слаб до прекрасного пола, — ответил парень подумав. — И антропоморфный покемон со внешностью девушки был для него самый раз.

— А трио легендарных птиц у Крафта?

— Отражение неординарности его личности.

— Ладно, Пол, — обратилась она тогда. — Давай я попробую рассуждать подобной логикой. Всем известна твою любовь к мощным покемонам. К настоящим монстрам, не так ли?

— Да, это так, — согласился Пол.

— Так вот, своими большими покемонами ты возможно компенсируешь один деликатный свой недостаток, — ехидным тоном, поделилась предположением она.

— Какие у тебя бесстыдные мысли, — заметил Пол, слегка покраснев.

— Да, я такая!

Доун, вспоминая этот разговор, невольно рассмеялась на всю комнату. Что ни говори, но в компании с Полом ей всегда было приятно быть. Девушка поднялась с кровати, сняла жилетку, положив их в платяной шкаф, в котором хранилась ее и Серены вещи. Девушка в очередной раз извлекла из глубин шкафа красивое, шелковое, с открытыми плечами платье, фиалкового цвета. Подойдя к зеркалу, Доун примеряла его себе. Что же, красивое платье, но не ее. Это платье принадлежало Серене.

Дело было в том, что приближался очередной праздник, уже второй в этом учебном году. Первого числа следующего месяца должен был пройти очередной день посвящения студентов-новичков в первокурсников. Мало того, этот день в этом году совпадал с юбилеем начала работы академии. Ровно 20 лет назад двери академии были раскрыты для первых 13 студентов. Это было и для них — первых студентов, праздником, и для них — нынешнего набора студентов. Доун была в курсе того, что праздник в этом году будет чуть ли не городского масштаба. Во всяком случае, по словам Мэй и Дрю, на него съедется половина Хоенна. Наверное, будет весело. В этом году Совет академии принял решение о том, что первокурсники должны присутствовать на церемонии не в форме, а в нарядах; девушки в бальных платьях, а парни в костюмах.

Девушка уже хотела примерить в очередной раз платье и покрасоваться перед зеркалом. Однако ее намерения были прерваны стуком в дверь.

— Разреши войти, Доун? — в дверях появилась рыжеволосая Мисти.

— Привет Мисти еще раз, — добродушным тоном обратилась хозяйка комнаты к своей прапредшественице.

— Доун, — с мрачным выражением лица обратилась Мисти. — Тебя вызывают в кабинет гранд-мастера.

— Зачем? — Доун была немного взволнованна.

— Пиплап-пиплап?

— Тебя желает видеть мастер Кирк, — ответила Мисти. — Это все, что я могу тебе сказать. Ступай за мной.

Следуя за Мисти, Доун направилась в главное здание академии. День был солнечным и теплым. Дул теплый ветерок, и шелковое знамя академии гордо реяло на шпиле здания. Однако девушке-первокурснице было не до любования красотами природы и архитектуры. Ее взволновало сообщение Мисти. Доун чувствовала сердцем неладное. Однако Мисти по пути к месту назначения так и не ответила ничего на ее расспросы. Наконец-то она добралась до дверей кабинета Крафта. Там она встретила Дрю, который держал в руках Торчика.

— Дрю, тебя тоже вызвали? — поинтересовалась Доун.

— Да, — ответил Дрю, вид которого был взволнованный.

Доун вместе с Дрю вошла в кабинет Крафта, в котором царил полумрак от того, что окна в помещение были не зашторены. В кабинете их ожидала Хельга Кирк, вид которой был мрачным.

— Мастер Кирк, — обратился Дрю к преподавателю. — где гранд-мастер?

— Сейчас этот вопрос не должен вас волновать, — ответила Кирк. — Присаживайтесь, пожалуйста, за стол. Мне необходимо с вами поговорить и сообщить не совсем приятную новость.