– Я буду любить тебя и оберегать. Ты теперь, ни за что не беспокойся. Все твои проблемы это мои. Вот только одна просьба, пожалуйста, не кремируй меня, – все, также поглаживая, попросил он. – И не получается придти на похороны, ничего страшного. Не приходи. В я буду всегда твоей душе.

– Нет, нет!!!– заорала Аня и проснулась.

– Ее всю трясло, колотило. Будильник сотового истошно звучал. – Ксюша с расширенными от ужаса глазами, сжавшись у стены, смотрела на нее.

Кирилл вернулся домой в девятом часу вечера. Аллы дома не было. Он позвонил ей на мобильный. Трубку долго не брали, а потом, судя по веселому развязному тону жены, грохоту музыки и громким голосам, сопутствующим их разговору, определил, что она находится на вечеринке и хорошо поддатая.

– Дорогой, приду поздно. Мы справляем день рождение Виолы. Пока, – и не дожидаясь его ответа, Алла отключила телефон.

– Пока, – хмыкнул Кирилл, в пикнувшую сигналом отключения трубку.

«И мне не мешает принять, – промелькнуло в голове. – Здравая мысль, – похвалил он себя». Достал из бара виски и бокал. Налил на два пальца, выпил. Умиротворение не пришло, а тянущая боль в руке не прошла. Налил еще. Выпил. Тот же эффект. Что-то не давало ему расслабиться. Какая-то тревога не отпускала его. Но что именно его волновало, он не мог понять. Держа в руке пустой бокал, Кирилл сел на диван, включил телевизор. Сериал на одном канале, на другом, на третьем хроники милицейских будней, дальше американский фильм со стрельбой, еще далее – шоу из жизни звезд. Выключил телевизор. По принципу не вижу, не слышу, на душе стало спокойнее. Под ложечкой засосало. Алкоголь требовал пищи. Но в холодильнике, кроме бананов и йогурта ничего не было. «Жена есть, есть нечего». Кирилл позвонил знакомому ресторатору, попросил доставку на дом хорошей отбивной и гарнира к нему. В ожидании еды отправился в душ. Небольшое блаженство, несмотря на голодный желудок, он испытал, стоя под водой. Наслаждение за поглощением пищи тоже посетило его. Но как только, он лег в кровать, беспокойство вновь подступило. Кирилл начал перебирать в голове, какие на данный момент существуют проблемы. Все они были разрешимы. Что, что??? И тут его осенило.

«Есть размышления по поводу нападения?..... А ты не думаешь, что это был заказ?»

Вот оно. Днем об этом ему некогда было думать. А сейчас времени отбавляй. Стоит ли заражаться сомнениями Коли? Задуматься ли усиленно над вопросом участкового? Сон не шел. Он начал перечислять кому выгодна его смерть. Но выходило так, что кому выгодна, те не знали, что он пройдется пешком. В принципе, могли и следить. А за забор бандитам перемахнуть плевое дело.

Был час ночи, когда Кирилл решил выпить снотворное, предложенное любезной медсестрой и проявившей больше озабоченности, чем жена. Спустя 15 минут блаженный сон расслабил все мышцы, а гнетущие думы растаяли, как весенний снег.

Этим утром Кирилл, заметно посвежевший в сравнении с прошлым, перед уходом на работу, вспомнил о просьбе участкового. Алла спала без задних ног, разметав длинные светлые волосы. Тушь вокруг глаз осыпалась, тональный крем скопился в морщинках вокруг рта, помада размазана не только на губах, но и на подушке. «В каком же состоянии она прибыла и во сколько, что не было сил даже снять макияж?» Ко всему этому еще примешивался стойкий специфический запах, струящийся вокруг и говорящий, что человек накануне хорошо употребил спиртное. Натюрморт, как сказала бы Любка из одноименного фильма, был не из приятных.

– Алла! – тихонько окликнул ее Кирилл. Никакой реакции. – Алла! – снова ноль. – Алла! – уже громко и потеребив ее за плечо, позвал он.

– А, что? Отстань, – закутываясь в покрывало, пробормотала она.

Видя, что жену так просто не оторвать от кровати, Кирилл решил ее встряхнуть методом шоковой терапии.

– В десять придет участковый, расскажешь, что позапрошлым вечером произошло возле дома.

– Что? – прозвучал более ясный голос с тревогой. Полицию она, как и Кирилл, стоически не переваривала.

– Участковый хочет с тобой поговорить. В десять будь готова, – уже на пороге спальни договорил Кирилл.

– Стой! О чем мне с ним говорить! – закутавшись в покрывало, догнала его Алла. – Не хочу я с ним разговаривать! Одни воспоминания, как они схватили меня, ввергают в ужас, а тут я должна снова и снова повторять одно и тоже. Ведь ты уже, наверно, все ему описал подробно, что случилось, к чему еще мои слова?

Сказать, что Алла говорила это возмущенно, это было бы неправдой. Эпитет этот был слаб для описания ее состояния. Да еще этот непрезентабельный вид.

– Я никуда не пойду и ничего не буду говорить, я имею на это право!

– Ну, прав-то у тебя хоть отбавляй, – не удержался от едкого комментария Кирилл, потому как этот спектакль о нежной и ранимой душе, порядком надоел, а точнее раздражал не на шутку. Так что и сам он готов был начать кричать.

– Ах, вот как! Что ты хочешь сказать, что у тебя только обязанности, что ты трудишься, не покладая рук, а я только и знаю, что проматываю твои деньги? А что мне еще остается делать? Когда ты в последний раз обращал на меня просто так внимание? Ты же видишь меня только тогда, когда желаешь заняться сексом или из-за необходимости совместного посещения корпоративки, или обеда с нужными клиентами. Когда, я спрашиваю?! Ну, вот скажи, когда?

Слезы потекли из ее глаз, без того усиливая ее неприглядный облик.

– Ты мелочный, эгоистичный ублюдок! Ведь через месяц после свадьбы ты перестал замечать меня!…

Она говорила, говорила, перемежая слова со слезами и красивые черты лица Аллы, все больше искажались обидой, злостью. "А губы-то как плюшки", – не смог удержаться от ерничества Кирилл. Но в целом понимал, что слова жены актуальны.

«А ведь она права! Я вспоминаю о ней только, когда возникает необходимость в ее присутствии. Конечно, как иначе она должна чувствовать себя. Она же не степфордская жена! Было, было все иначе! Я ухаживал за ней, назначал свидания! Вот только замуж ей выйти за себя предложил не из-за безысходности и одиночества, или как там, любви! По статусу положено! Необходимость еще эта! Вот черт!!! Необходимость в чем? В наследниках? Постоянного безпроблемного секса? Показа красивой женщины рядом?»

– Я приду сегодня в седьмом часу, давай поужинаем вместе, – сказал он вслух, хотя его внутри терзали всякие сомнения по поводу здравомысленности предложения им руки и сердца пять лет назад. – Ты сама приготовишь ужин или мне заказать? Какое меню тебя устроит?

«А что неплохо сказано, – испытал удовольствие от собственного благородства Кирилл, – глядишь, за ужином и о ребенке договорятся, и затем плавно перейдут к действиям».

Словесное извержение Аллы резко прекратилось. Рот приоткрылся, глаза округлились.

– Ты что это серьезно? – спросила она с придыханием, сверля его недоуменным взглядом.

И не было понятно, отчего ей перехватило дыхание. От чувства победы или предложения, высказанного спокойным, а в какой-то мере и пренебрежительным тоном.

– Ты..Ты… – увеличенные губки ее затряслись.

Теперь стало ясно, последнее.

– Ты….

Кирилл подумал, как бы она не задохнулась от скопившейся в ней ненависти. И тут произошла чудесная метаморфоза. В одно мгновение. Такое ощущение, что не было никакого скандала.

– Ты…закажи! – и улыбка на сто карат. – Все на твое усмотрение. Пусть доставят к шести. К твоему приходу я успею накрыть стол.

– Спасибо, – отреагировал Кирилл, потянулся к ее щеке, по которой тянулись темные следы туши, и поцеловал.

Алла вскинула руки, покрывало упало на пол, обняла мужа за шею.

– Извини. Что-то на меня нашло. Наверно это из-за того нападения, – прошептала она.

– Все возможно, – согласился он, нежно поглаживая ее голые плечи. – До вечера, дорогая. – Кирилл дотронулся до ее лба губами, отстранился. Поглядел на заплаканные глаза, улыбнулся. – Все будет хорошо. Время пройдет, и мы забудем это как дурной сон. А теперь иди поспи, отдохни.