– Нет. Меня в школе учителя не любили. Это старая начальница моей мамы, ещё со времён, когда я, да, и в самом деле ходил в школу. Ещё в начальную. Она всегда ко мне хорошо относилась. А… что у тебя за интерес?

– Да так… – Никита двинул плечами. – За спрос ведь не бьют. Простое любопытство.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – Паша сделал лицо непроницаемо каменным, но через мгновение не выдержал, прыснул от смеха. – Шутка!.. – Тут он вдруг смутился. – Извини, Никит, нервоз нерв точит. Не обращай внимания…

Никита многозначительно кивнул и взял второй бокал.

– Тебе налить?

Паша согласился и они стали пить чай.

– Слушай, – Паша хлебнул кипятка. – Никит… эм… Такое дело…

– Ну…

– Тебе в чём помощь-то конкретно нужна? Давай разложим, как это говорят, по пунктам. Ты же понимаешь – мы друг другу не товарищи. Я тебе помогаю немножко, ты мне платишь – и всё, разбежались в разные стороны.

– Толково судишь… – Никита задумчиво кивнул. – Да, ты прав. В общем-то, почему бы вот так не взять сейчас и не обсудить всё за столом? – Он прочистил горло, его взгляд без интереса скользнул по закускам. – Мне, Паш, документы нужны. Нужно уехать из страны, свалить за бугор. Иначе рано или поздно меня выцепят и я погибну смертью храбрых.

– Смертью храбрых?.. – Паша невольно усмехнулся.

– Ну а как же? – у Никиты поднялись брови. – Живым сдаваться мне нельзя. Если достанут меня новосибирские – это смерть сто процентов. И скорее всего мучительная. Лучше уж погибнуть в бою и продать жизнь подороже. Если полиция будет захватывать – всё то же самое, только придётся отбиваться уже от ментов, а там ведь далеко-о-о не все мусора. Большей частью это всё-таки нормальные, порядочные люди. Жалко их…

Паша саркастические заметил:

– Твоими бы устами, да мёд пить… Так и что? Какие корки тебе нужны? Паспорт? Загранка? Водительские права?..

– Смекаешь, – Никита важно моргнул. – По крайней мере паспорт нужен кровь из носу, а остальное можно и потом раздобыть.

Паша вгляделся в Никиту пристально, потом наклонился и с нажимом спросил:

– Ну, допустим, знаю я одного перца, способного тебе помочь… А не боишься, что я или он тебя сдадим? Ммм?

– Ну, всякое может быть… – рассудил Никита невозмутимо. – Но ты вроде бы не похож на зайца с барабаном… Думаю, я всё же готов рискнуть.

Паша уселся обратно, продолжил жевать. Его пронзительный взгляд не переставал ощупывать нового знакомого.

– Поразительная самоуверенность… – произнёс он туманно. – Просто поразительная… Знаешь, я не причисляю себя к умникам, иначе бы я не оказался в той жопе, в которой сейчас торчу. Но даже я не думаю, что стоит быть настолько доверчивым.

– Ты что же думаешь – я доверчив? – Никита сохранил спокойствие. – Нет, Паш, вовсе нет. Просто я, как уже сказал, могу с ходу о человеке многое понять. И ошибаюсь я очень редко.

– Но ведь всего один раз можно ошибиться так, что голову снесёт! – возразил Паша даже громче, чем хотел. – Разве этого недостаточно, чтобы быть осторожней? Разве этого мало?..

– Паша! Завязывай с изумлениями! – отрезал Никита рассержено. – Я уже всё решил, говорю тебе! У меня в таких делах хватает опыта. Я тебе доверяю! Всё! Остальное пусть тебе в голову не лезет…

Паша открыл рот возразить снова, но слова застряли у него в горле. Лицо его залила краска, в глазах разгорелась борьба между желанием сказать что-то острое и плюнуть на всё. Наконец он вымолвил:

– Ай, ладно! Твоё дело… Остаётся только надеется, что ты такой доверчивый только ко мне, потому что другие люди в этом городе… знаешь… им лучше спину не показывать и вообще не доверять!

Никита откусил от вафли. Сделав медленный, очень медленный глоток чая, он спросил:

– Другие люди… Ты имеешь ввиду кого-то конкретного?

Паша тяжело вздохнул, его пальцы с хрустом сжались на бокале.

– Конкретного, ага… Есть тут одна мразь… одна гадина, которой бы я с удовольствием шею свернул!..

Моргнув несколько раз, он словно бы опомнился и поднял на Никиту злые, настороженные глаза.

– Извини, Никит, но это мой вопрос, не твой. О нём я тебе ничего не скажу. Сегодня мы помогаем друг другу а завтра разойдёмся, и не стоит мне посвящать тебя в свои заботы. Тебе же будет лучше.

Никита пожал плечами и сделал новый глоток. В этот вечер они больше ни о чём важном не говорили, а чуть позже, повозившись с постельным бельём, легли спать.

Во время завтрака Паша написал на листочке имя и адрес: Прохор Александрыч, 7-я просека 8-й проезд дом 111, и дал с указанием отправляется туда после пяти. Этот человек может свести с другим, работающим в паспортном столе. После, даже не допив чая, Паша ушёл «по делам». Не став задавать лишних вопросов, Никита остался в квартире ещё на час… но не усидел, отправился гулять по городу.

Ох, не лучшая идея! Однако ждать в четырёх стенах показалось слишком скучным. Сторонясь главных улиц Никита бродил по окраинам. Осведомившись у прохожего, где лежит эта самая 7-а просека, он поблагодарил его и побрёл в нужном направлении. На дорогу как раз уйдёт несколько часов, можно просто шагать и считать ворон, не задумываться над временем.

Пару раз Никита заходил перекусить в забегаловки, один раз устраивался в парке попить кофе и съесть мороженое. Погода выдалась такая солнечная и спокойная, что о прогулке жалеть нисколечко не пришлось. Когда время начало поджимать, Никита уже шёл по Солнечной – отсюда, по словам местных встреченных, до Седьмой просеки рукой подать. И действительно: стоило только свернуть с асфальта и город с его многоэтажками и несмолкаемым дорожным гомоном потерялся, а вокруг раскинулись дома и сады. Всё красивое, кирпичное. С высокими заборами и деревьями настолько раскидистыми, что веток можно коснуться, подойдя близко к ограде. Птички поют…

Позади загрохотало! Отскочив в сторону, Никита обернулся – мимо, поднимая облако тошнотворной пыли, пронёсся чёрный внедорожник. Шумно взрыкивая, он скрылся в том же направлении, куда лежит и путь к сто одиннадцатому дому. За тонированными стёклами не удалось никого разглядеть… Может, это и есть тот самый Прохор Александрыч?

Подождав, пока пыль уляжется, хотя и так уже с головы до ног испачканный ею, Никита побрёл дальше. Навстречу попалась женщина, ведущая за руку с ребёнка. Оба доброжелательно улыбнулись и прошли мимо. Потом встретилась старенькая бабка с вязаной, раздутой от помидоров сумкой. Она тоже улыбнулась удивительно чистыми и ровными зубами. Спустя ещё минут десять наконец-то показался Десятый проезд. Никита свернул направо и побрёл по точно такой же дороге, какая привела и сюда. Если не знать, что это Самара, можно подумать, что бродишь по большой деревне, где дома застраивались не постепенно, а все разом – ровненько, по ниточке, по единому образцу. А может, так оно и было?..

Сто одиннадцатый дом выстроили поодаль от остальных участков. Он оказался ещё и отгорожен стеной пышного кустарника, почти полностью скрывающего его от соседских глаз. Там, как шутка судьбы, как раз и ждал тот самый чёрный внедорожник. Никита встал и внимательно осмотрелся: машина, дом, распахнутая настежь дверь… деревья, окна, лавочка с мусорным ведёрком возле – всё подверглось анализу, запомнилось и спряталось в «особый карман» мозга. Неожиданности, как говорил один хороший сослуживец, могут стоить человеку жизни, а потому неожиданности надо ожидать и быть к ним готовым.

Из дома долетели крик и ругань. Два мужских голоса громко о чём-то препираются, накал спора возрастает. Никита решил подождать, что будет. Скрестив руки на груди, он стал наблюдать.

Спустя минуту грязнейшей брани наружу выбежали двое мужчин. Один молодой, в чёрной кожаной куртке, толстый и накачанный. Стрижка на голове короткая, а морда, как у бульдога. Второй старше первого вдвое, ему лет пот пятьдесят. В домашней майке и трениках. Худой. С тонким лицом и усами, как у Иосифа Виссарионыча.

– Пошёл вон! – крикнул старший, показывая первому пальцем. – Вон, я сказал! Алёну ты не получишь! Понял?! Всё! Катись!