— Добро пожаловать в Совет Оттепели, — начал Гашен. — Несколько позже будет предложен обед, во время которого можно будет поговорить друг с другом. Для тех, кто еще не знает, сообщаю, что мы поставили большие тенты для ваших женщин и детей и устроили несколько игровых площадок для детей за домом.

Гашен бросил быстрый взгляд на записи на своей доске.

— Самыми неотложными делами сегодня, как мне кажется, будут официальный прием Бенжамина III Роула в качестве лорда Роула и жалоба от графа Харлана на то, что в Доме фон Шусса находится недавно родившийся Наследник Харлана. Лорд Ричард требует возвращения ребенка.

Уголком глаза Брандер увидел, что Ник фон Шусс начал вставать, но барон Эмиль резко усадил его назад в кресло.

— Есть и другие очень важные вопросы. Кат требует 400 квадратных километров земли в юго-восточной части владений Макниса. Дом Рица провозглашает формальную независимость от Харлана. Лорды Ганнет и Рудер присягают на верность Эллиту из Джастинов. Последнее, и, вероятно, наиболее важное: некоторые из остающихся вассалов Харлана требуют изменения в правах наследования.

Все в комнате, как один, застыли от изумления.

«Они не знали. Хорошо. Удивить — почти всегда хороший тактический ход».

Гаррен Одоннел встал.

— Гаррен Одоннел, из Дома Одоннел, — сказал он, представляясь, как того требовал ритуал, хотя в комнате не было никого, кто бы хорошо не знал, кто есть кто. — Лорд Ричард Харлан просил меня представлять его интересы в отношении ребенка, рожденного леди Катрин Халарек.

Гашен одобрительно кивнул.

— Я слышу вас, лорд Гаррен. Однако лорд Ричард связался со мной сегодня рано утром и сказал, что хотел бы сам представлять свое дело.

Одоннел с неловким видом немного постоял, затем сел. Гашен протянул руку к окошку три-д техники внутри комнаты. Гигантский экран за доской Председателя поднялся, затем три-д комната оказалась в Бревене, Ричард спокойно стоял, ожидая внимания Совета.

Брандер подавил улыбку, так как не знал, куда в этот момент направлены три-д камеры Совета.

«В конце концов, это двусторонний обмен. Не может быть, чтобы Ричард не видел этого. Вот он стоит в три-д, несмотря на то, что приговорен к одиночному заключению. Он большой мастер манипуляций, этот Ричард. И никто не смеет обсуждать: Ричард должен сам представлять свое прошение, потому что ему это более выгодно».

Брандер подавил в себе чувство удовольствия, чтобы лицо не выдало его.

«Смущение или отказ, случись это перед всем миром в три-д, будут намного тяжелей, а я защитил бы себя от подозрений с железным алиби: я был втянут в авантюру поиска весенних пастбищ для стада Харлана. Я не мог видеть три-д передачу фон Шусса, потому что я не был им предупрежден. Хотя на самом деле был».

Брандер ожидал, что Ричард будет говорить последним. Двое выступили с речью сразу же, как только узнали, что Катрин была беременна. Были и дополнительные детали, конечно, для тех среди младших Домов, кому не все было ясно в споре Харлана с Халареком. Когда речи закончились, один Гаррен Одоннел встал для того, чтобы выразить свою поддержку требованию Ричарда, и его голосу явно не хватало чистосердечности.

«Гаррен видел ребенка, но Гаррен слишком многим обязан Ричарду, а самое главное, очень хорошей женой, поэтому он и поддерживает его. Жена принесла ему в приданое и золото, и кредиты, и экспортные контракты».

Председатель долго глядел на Ричарда после того, как он закончил говорить. Он оглядывал ряд за рядом младшие Дома на скамьях слева от экрана и Свободных, сидевших справа. Ему не надо было поворачиваться, чтобы узнать мнение Девятки. Мнение Девятки по этому вопросу было предсказуемо, как восход солнца.

— Вы хорошо продумали ваше требование, лорд Ричард? — спросил наконец Гашен.

Ричард кивнул. Его можно было не спрашивать.

Гашен прочистил горло.

— Наследственность ребенка ясна, милорд. Нет никакого сомнения, кто его отец.

Ричард фыркнул.

— Фон Шусс с ней только шесть месяцев. А ребенку нужно семь. Лорд Николас опоздал на сорок дней.

Гашен поправил бумагу на доске, пригнув голову так, чтобы нельзя было прочитать, что написано на его лице. Он сделал взмах рукой. Одна из дверей в глубине комнаты со скрипом открылась и закрылась.

Брандер задумчиво кивал головой. Это движение головой не могло бы дать ключ к разгадке его мыслей, если бы камеры были направлены на него.

«Конечно, это весьма неудобно для Гашена. Совершенно ясно, что речь идет об адюльтере. Свободные очень взыскательны в этом вопросе. Даже ханжи».

Гашен поднял голову и взглянул Ричарду в глаза.

— Этот ребенок не может быть потомком Энниса Харлана, милорд. У него на голове метка, которую имеют все мужчины фон Шуссов. — Гашен повернулся и посмотрел вглубь комнаты.

Лицо Ричарда застыло, все, что он мог чувствовать при сообщении ему этой новости, было спрятано за маской, но Брандер знал, что Ричард судорожно ищет выход из создавшейся ситуации.

Ник фон Шусс шел по проходу к своей фамильной парте, неся маленького сына. Он пересек ковер между партой и доской Председателя и осторожно отогнул покрывало с головы ребенка. Сначала он показал крошечного мальчика Девятке, потом младшим Домам, затем Ричарду и Свободным. Темно-красная метка фон Шуссов начиналась прямо от пушка на лобике ребенка и, пробегая по всей головке, скрывалась сзади на шейке. Фон Шусс передал ребенка Гашену и приподнял волосы со лба. Точно такой же знак, несколько поблекший с годами, был и у него. Повернувшись и отогнув воротник, он показал тот же знак на шее.

Он взял ребенка и взглянул на Гашена.

— Мы думали, что должны погибнуть в той ловушке, Кит и я, — сказал он просто. — Мы успокаивали друг друга, веря, что это все, что мы можем сделать. — Он нежно посмотрел на ребенка, которого держал в руках.

Брандер фыркнул. Очевидно, фон Шусс не чувствует за собой вины.

«Я должен держаться подальше от наемного убийцы, па крайней мере, до конца недели, когда Эннис будет здесь, чтобы встретить свою жену и ее любовника, когда они вынырнут из туннеля. Этот рядовой случай может обернуться большим развлечением». Брандер, наблюдая за Ником, снова появился в проходе. «Но Эннис должен умереть. Ричард в этом со мной согласился а конце концов. Правда, я не сказал ему, что думаю, их ребенок еще жив».

Ричард был вполне согласен, но действовал нерешительно. Он не приказал серьезно заняться осадой Рица, и его наемники не смогли попасть в Кат. Не то, чтобы приказы Ричарда значили очень много, если они не удовлетворяли желаниям вассалов, которые теперь правили Харланом. Ричард еще до конца не понял, как сильна власть, которую имеют сейчас вассалы, и никто, кроме Брандера, не объяснит ему. Бедный Ричард.

Ричард, в замешательстве зависший в жизнеподобном реализме за доской Председателя, изучал свои тщательно ухоженные руки. Казалось, он сможет дотронуться до Гашена, если нагнется.

— Кажется, я получил очень важную информацию, — сказал Ричард, не глядя. — Ребенок точно лорда Николаса. Доказательство прелюбодеяния налицо.

Комната Совета загудела. Люди задвигались на своих местах. Голос из младших Домов, достаточно громкий, чтобы быть пойманным три-д оборудованием, произнес:

— А вы чем занимаетесь, дамский угодник? Вы будете даже счастливее, чем фон Шусс, когда сможете продлить свой род.

Брандер отвернулся, чтобы спрятать улыбку, которую не удалось остановить — Ричард уже продлил свой род.

Ник фон Шусс остановился там, где был, и обернулся к ряду младших Домов. Он раскрыл было рот, но, ничего не сказав, снова повернулся и вышел.

«Недурно. Недурно. Какое самообладание у темпераментного Наследника. Не удостоить обвинение ответом. Et cetera».

Послышались протестующие голоса.

— Это говорите вы? После посещения проституток в Бревене? — Сердитый голос звучал из секции Свободных.

Гашен дважды стукнул молоточком по доске.