- Выбирай выражения! – вскипел комсорг и сделал шаг в сторону капитана.

- Сережа, не вздумай! – закричала Ася, успевая встать между парнями, и рукой отстраняя Белова от Модестаса. Она была слишком мала ростом, чтобы заслонить их друг от друга, и они продолжали сверлить друг друга гневными взглядами через ее голову.

- Модестас, я не твоя девушка, – поднимая взгляд на дрожащего от злости литовца, тихо произнесла Ася.

- У меня на этот счет было другое мнение! Видимо поэтому ты меня целый год держала на голодном пайке, про правила мне свои, про принципы рассказывала? Чертова непорочная невеста! – уже почти орал литовец, в упор глядя на нее налитыми кровью глазами, – А сейчас куда твои правила делись? Перед ним готова ноги раздвигать, да?

- Заткнись! – услышала она из-за спины и увидела, как над ее головой завис кулак Белова.

- Нет! – девушка резко развернулась и оттолкнула комсорга, уже тоже почти крича наполненным слезами голосом, – Он прав! Во всем прав!

- Давай, расплачься! Сейчас самое время! – зло прокомментировал капитан.

- Ты можешь меня ненавидеть, я заслужила, – снова оборачиваясь к литовцу, надрывно произнесла Ася, сглатывая слезы, – Но Сережа не виноват! Я сама к нему пришла! Сама!

- Да я вас обоих ненавижу! – выкрикнул Модестас, не сводя с нее предательски наполняющихся влагой глаз.

Придавленная его взглядом, Ася отвела глаза в сторону. Ей было безумно стыдно перед капитаном и одновременно до невозможности жаль его. Она не знала, чем ему помочь и только бессильно вздохнула. Ее бесцельно блуждающий взгляд остановился на главном входе во Дворец спорта, который слабо просматривался из их укрытия, и на подъезжающем к нему большом черном автомобиле.

- Нет, только не это, – внутренне холодея, прошептала она, будто сама себе.

- А ты чего ожидала? – прошипел литовец, воспринимая ее слова на свой счет.

Ася резко дернула стоявшего ближе к аллее капитана за руку и оттолкнула вглубь лужайки себе за спину. Упираясь одной рукой ему в грудь, она приложила палец к губам и снова обернулась к подъездной дороге Дворца Спорта.

- Что-то случилось... – прошептала девушка, будто сама себе, все еще держа руку на груди литовца, и добавила, оборачиваясь на ребят, – Пригнитесь что ли! Что ж вы такими здоровенными-то выросли!

Модестас стоял не шелохнувшись, пристально глядя на ее руку на своей груди. Затем он аккуратно, будто боясь спугнуть, накрыл ее своей ладонью и плотнее прижал к себе. Ася подняла на него глаза и встретила его растерянный, полный надежды на чудо, взгляд. Она едва заметно сжала ладонь и также аккуратно забрала руку.

- Я не собираюсь прятаться! Я ничего дурного не сделал! – услышала она его разгневанный, с ноткой разочарования, голос, – И в отличие от некоторых, в трусы к тебе не залезал!

Капитан вышел на главную аллею, и на ходу стряхивая с плеча прилипшие к футболке листья, бодрым шагом направился вглубь парка.

- Ты знаешь, зачем он приехал? – тихо спросил комсорг, когда они остались с Асей вдвоем.

- Нет, откуда? – ответила девушка, продолжая рассматривать автомобиль, и стоявших возле него двух мужчин в форме, лица которых с такого расстояния она разглядеть не могла, и вдруг, будто вспомнив о чем-то важном, схватилась за голову и воскликнула, – Черт! Концерт!

- Какой концерт? – спросил Сергей.

Девушка резко обернулась на него, и в отчаянии заламывая руки, произнесла:

- Сегодня в три часа у племянницы был концерт с хором. Я забыла!

- Ну, подумаешь, детское выступление пропустила. Стоит ли так переживать, – обнимая ее за плечи, спокойным голосом сказал Белов.

- Не думаю, что отец придерживается такого же мнения! – проговорила она, глядя на него испуганными глазами, – Он с меня за это кожу живьем снимет!

- По-моему, ты драматизируешь, – прижимая ее к себе ближе, сказал Сергей.

- А, по-моему, ты совсем не понимаешь, кто такие Гречко… – протянула Ася, утыкаясь лицом ему в грудь, – Мне надо идти.

Из своего укрытия он видел, как она подбежала к автомобилю, как один из мужчин в форме резко схватил ее за руку выше локтя, что-то гневно выговаривая, как она съежилась под его взглядом, став как будто еще меньше и беззащитней. У Белова сжались кулаки. Ему хотелось кинуться туда, забрать ее у этих людей, защитить от них, вернуть себе то, что он считал своим. Возможно, и Ася, и Модестас были правы, и он совсем не понимал, что означает быть Гречко…

Асины дни проходили, словно в тумане. Все, что раньше составляло основу ее жизни, суть ее интереса и личностных ценностей, все ушло на второй план, став лишь фоном к новому главному смыслу ее существования. Потребность видеть его превратилась в потребность дышать, его прикосновения и поцелуи заменили сон и еду. День за днем, шаг за шагом, поцелуй за поцелуем, он все сильнее заполнял собой ее внутреннее пространство. Все остальные аспекты жизни, люди, дела, обязательства, не связанные с ним, казались ей теперь лишь досадной помехой на пути к счастью.

Задыхаясь от избытка собственных чувств, она бежала к нему без оглядки, зажмурив глаза, не вспоминая о прошлом и не заботясь о будущем, словно это был последний день ее жизни. Ася сама не замечала, как ежедневно, камень за камнем, она разрушает все то, к чему была так привязана все свои девятнадцать лет, освобождая все больше места для своих новых эмоций. Девушка не заметила, как почти перестала общаться с друзьями, как не пошла на день рождения Кости, праздники которого она ни разу не пропускала с восьми лет. Не пошла только из-за того, что у Сергея в тот день был выходной, и она не хотела упускать возможность провести его вместе с ним. Ася не обратила внимания на то, как натянулись отношения с отцом после крупной ссоры по поводу ее неявки на Ирин концерт. Как она перестала ездить по выходным к Тане, чтобы повозиться с племянницами и покопаться в ее шкафу, а потом примерять дорогие наряды сестры и вместе с девчонками смеяться над тем, как забавно она в них выглядит. Все это стало как-то ненужно и неинтересно, все отвлекало и мешало думать о нем. Ася не придала значения тому, как халатно готовилась теперь к экзаменам, как чуть не завалила «Управление проектами», выехав исключительно на своевременных подсказках Кости и рассеянности профессора.

Она падала в бездну, но даже не пыталась спастись. Она была счастлива в нее упасть. Вместе с ним.

Их отношения с Беловым развивались стремительно, ласки становились все более уверенными и горячими. Асины моральные границы в свойственной ей манере довольно быстро приняли новую, удобную для нее форму. Она без угрызений совести позволяла себе те удовольствия, которые дарил ей этот мужчина, воспринимая их теперь, как неотъемлемую часть любви. Девушка была готова пойти дальше, преступить последнюю черту, отделяющую ее новое сознание от того человека, каким она считала себя всю жизнь. Если бы он предложил, она без раздумий бы отдалась ему. Но Белов почему-то не спешил с этим, а проявить инициативу самой ей было неловко. Поэтому день за днем, они доводили другу друга до исступления, предаваясь бесконечным поцелуям и сумасшедшим ласкам.

Модестас, пожалуй, был единственным человеком в ее окружении, который хоть как-то связывал ее с реальностью и не давал окончательно погрузиться в себя. Без сожалений отгораживаясь от всех окружающих ее людей, включая семью и старых друзей, только по отношению к нему одному Ася испытывала бесконечное изматывающее чувство вины, смешанное с необъяснимой нежностью и теплотой. Капитан же вел себя с ней странно и непоследовательно, чем совершенно сбивал с толку, не давая ей возможности придерживаться какой-то единой линии поведения. Его штормило, кидая из одной эмоциональной крайности в другую. Он, то грубил ей на ровном месте, зло шутил и высмеивал на глаза у товарищей, то смотрел преданным взглядом побитой собаки, безотчетно цепляясь за каждую возможность прикоснуться к ней или хотя бы побыть рядом. Ася безропотно и терпеливо сносила его нападки, искренне считая, что заслужила такое обращение, и безмолвно принимала его короткие и скомканные внутренней борьбой приступы нежности, делая вид, что не замечает их.