— Смотрите, она уменьшается! Скоро совсем исчезнет! — донеслось от входа в здание.

— Считай, уже исчезла! Чао! — Сашка успела ответить насмешникам первой и повернулась к Асе, — Ты прямо так, босиком пойдешь?

— Да, сил больше нет на эти туфли!

И они побрели через сквер к автобусной остановке.

Двое парней остались стоять у входа, провожая их взглядом.

— Ты чего уставился, понравилась что ли? — с ухмылкой спросил один.

— Мне? Мелкая эта? Да было бы на что посмотреть. Полчеловека.

— Ну чего стоишь тогда? Модя, пошли уже.

— Серый, отстань а? Просто стою воздухом дышу.

— Ладно, я пойду тогда. До завтра.

— Погоди, я с тобой.

Зайдя в квартиру, Ася тихо затворила за собой дверь и оглядела вешалку. Формы не было, отец еще не вернулся. Девушка опрометью бросилась в ванную, отмывать испачканные ноги. Прогулка босиком далась ей нелегко! Ступни опухли, кое-где были заметные ссадины. «Гречко не неженки» — твердила она себе, кривясь и промывая ранки водой с мылом.

Вернувшись в свою комнату, она, не включая свет, разделась и легла в кровать. Уснуть никак не удавалось, день выдался слишком насыщенным, эмоциональным. Утренняя встреча с Моисеевым, знакомство со сборной, такие трепетные Саша и Саша, насмешки Виктора Сергеича и тех парней у входа… Ася никогда не комплексовала из-за своей внешности, тем более из-за роста. Она как-то всегда была повернута немного в другую сторону, думала о другом, смотрела больше внутрь себя, чем на других. Хотя от родных часто слышала разговоры, о том, что Таня красавица, а Ася — необычная. Но ей всегда казалось, что это даже лучше. Она не завидовала внешности сестры, скорее гордилась ею. А сейчас в обществе этих красивых высоких людей ей вдруг стало неуютно в своем теле. Отчего?

Прошлым летом, когда она по папиной протекции проходила практику в хоккейном клубе ЦСКА во время их поездки на сборы во Францию, все было как-то проще. Хоккеисты приняли ее как родную, сразу принялись опекать, пирожки приносили, помогали. Один даже слишком… Хотя они тоже ребята не маленькие и на льду совсем не милые! С ними ей с первого дня было уютно и легко. Может потому что тренер ЦСКА папин однополчанин, может потому что она была тогда совсем еще девчонкой. Всего год прошел. Неужели она так быстро стала взрослой?

Сейчас никто не знает кто она. Ася сама так хотела, так отчаянно боролась с отцом за это право. И что же? Она впервые оказалась один на один с миром, впервые без официальной поддержки имени своего отца, колоссальное влияние которого на свою жизнь ощутила только теперь. Вот она какая, реальная жизнь… Насмешки, сбитые в кровь ноги, неуважение к твоей профессии…

Асю одна за одной пронзали новые мысли и вопросы. «А Кирилл хотел бы на мне жениться, если бы я была не Гречко, а Ася Васильева?.. А те парни, посмеялись бы они надо мной, если бы знали, что я Гречко?..»

Вдруг каждый из этих миров, внезапно разделившихся для нее на две половины Дворцом спорта, показался ей чужим и непригодным. В каждом из них она не видела для себя места, не видела больше той четкой правды, с которой жила все эти 18 лет.

Ася вылезла из-под одеяла и подошла к окну. Холодный пол обжигал израненные ноги.

Она посмотрела на детскую площадку во дворе, на которой прошло ее детство. Такое счастливое беззаботное время, когда самой страшной бедой было испачкать платье или получить плохую отметку.

Звезды светили сегодня очень ярко, по осеннему. Из окон их высотки часто можно было видеть звезды, но сегодня они были какие-то особенные. Ася физически ощущала, как ее детство уходит. Возможно, слишком уж оно задержалось, убаюканное в безопасности и тепле родительского дома.

Но ей все равно хотелось схватить его, удержать хоть пальцами, чтобы осталось еще хотя бы на одну ночь.

Ася открыла глаза в шесть утра. Мысль о том, как нужно действовать выдернула ее из глубокого сна. Как же она раньше об этом не подумала? К этому разговору с отцом нужно подойти серьезно.

Она застала его на кухне, листающего газету и попивающего чай.

— Папа, доброе утро! Есть разговор!

— Доброе утро, ребенок! Что, уже передумала трудиться на общих основаниях? — лукаво усмехнулся отец.

— Спасибо за поддержку, Андрей Антонович! — обиделась Ася.

— Извини, если задел. Слушаю тебя, — уже серьезно ответил мужчина

— Я хочу переехать в общежитие, жить вместе с девочками из моей команды.

— Это еще что за фантазии? Они живут в общежитии, потому что приехали из других городов, потому что им жить больше негде. А у тебя дом есть, семья…

— Папа, — перебила отца Ася, — Как ты не понимаешь, что я не могу стать частью этого мира, живя в высотке на Тверской? Я должна быть с ними, должна быть такой же, как они!

— Блажь все это и глупости. Тебе не нужно становиться частью их мира. Тебе нужно работать с ними, а не жить!

— Это ненадолго, только до чемпионата Европы. Ты бы мог поехать к маме на дачу, я же понимаю, что ты в городе живешь только из-за меня… А мне так будет удобнее — Дворец спорта ближе, и до института недалеко. Скоро начнутся занятия, я не знаю как буду везде успевать… А там девчонки тоже учатся многие, будем помогать друг другу…

— Ой, затараторила… И аргументы подготовила, все то у нее складно да ладно! — по глазам отца Ася уже видела, что аргументы сработали, — Хорошо, будет тебе место в общежитии. Командовать ротой лучше находясь в гарнизоне. Но помни, что командовать войском можно только из штаба! Так что учись держать дистанцию.

— Есть, мой генерал! — Ася вытянулась по стойке «смирно» и улыбалась до ушей.

Следующие 2 недели слились в один нескончаемый марафон лиц, беготни, звонков и бумажек.

Переезд в общежитие прошел отлично, девчонки восприняли ее спокойно, вполне дружелюбно. Кто-то даже предложил меняться одеждой под всеобщий хохот остальных. Ася была готова отдать им все за этот воздух свободы, царивший в общежитии. Этот женский мир был так мало ей знаком и оттого еще больше приятен. Маленькие секреты, разговоры о мальчиках, одна нарядная юбка на весь этаж, общие проблемы — что поесть и как обойти коменданта, когда возвращаешься домой после полуночи. Асю пьянила эта атмосфера, делая более открытой и смелой. Она больше не наблюдала за миром из окна папиного «ЗИЛа», она была его полноценной частью.

КатьФедорна оказалось довольно пышной дамой средних лет, с веселым легким нравом и всепоглощающей энергией! Увидев ее работу воочию, Ася поняла, насколько ее должность оказалась выдуманной. КатьФедорне не нужен был помощник, она сама могла еще десятерым помочь! Но женщина на удивление уважительно отнеслась к Асиному стремлению познать ее профессию, не скупилась на разъяснения, также как и на указания. Ей была симпатична эта тощая девчонка, с копной волос, делавшими ее голову немного ассиметричной телу, и черными, как угли, глазами, которые так жадно ловили каждое ее слово. КатьФедорне было не жаль поделиться опытом, передать кому-то свои хитрости и секреты.

Сколько раз они засиживались по вечерам допоздна в ее кабинете, то за бокалом вина, привезенного ей поклонником из Италии, то просто за чаем с баранками. Пресс-секретарь травила байки о поездках сборной, о советских чиновниках, о своих любовных победах и заграничных шмотках, не забывала и о профессиональных деталях и методах. Асе было комфортно в ее обществе, она чувствовала себя раскрепощенной, даже рассказала начальнице о Кирилле и предстоящей свадьбе, чего почему-то никак не могла сделать в общежитии.

— Ты главное не позволяй им садиться тебе на шею! — давала наставления КатьФедорна, — Они должны понимать — где твоя работа, а где их. А то они знаешь, какие принцессы у нас? Как же! Элита мирового спорта! И не заметишь, как будешь им за газировкой бегать и записки мальчишкам таскать!

Ася захихикала, вспоминая, как пару дней назад центровая сборной, красивая темноволосая Нина Лучевая, уже попросила ее принести лимонада из столовой, по-дружески. На что Ася кинула ей пятак со словами: «Я сейчас занята, но ты когда пойдешь и на меня возьми, ладно?»