Она понравилась ему еще в их первую встречу, когда в полумраке подсобки питерского ночного клуба он заметил ее необычную, непривычную европейскому глазу красоту. Она понравилась ему еще больше, завораживая смелостью и уверенностью, когда они встретились во второй раз, в коридоре спортивной базы в Новогорске, где она так лихо оттаскала за ухо в чем-то провинившегося перед ней Дзюбу. Кира была не похожа на всех девушек, которых он знал до этого – противоречивая, неправильная, дерзкая, непостижимая, но вместе с тем такая притягательная. Он обратил на нее внимание, но то, что он увидел на теннисном корте на следующий день, окончательно перевернуло его жизнь, не оставляя шансов на возвращение к себе прежнему.

Там, в смешных не по размеру шортах и с ракеткой в руке она превратилась в огненный шар, сотканный из страсти и воли к победе. Громова играла так, будто это был не дружеский, ничего не значащий матч, а, по меньшей мере, финал турнира Большого шлема. Она отдавалась игре без остатка, не щадила себя и не думала о последствиях, жила и дышала только этим моментом, отрабатывая каждую подачу, как последнюю. Она играла так, как он не мог играть уже много лет, сжимаясь в вечном страхе перед новой травмой, неудачей, поражением. Он привык осторожничать, беречься, перестраховываться, и в этом была его слабость, мешающая реализовать свой природный талант в настоящий успех и полезность команде. Слабость, которой не было в ней.

Кира была так увлечена игрой, так радовалась победе, что не заметила, целуя его после выигранного матч-пойнта, что он уже полностью в ее власти. Она не заметит и позже, увлеченная собой и своей жизнью, что именно ее огонь стал для него основной движущей силой, помогая раскрепоститься на поле, добиваясь результата в каждом матче, что именно она стала причиной его успеха, стала примером, новым смыслом, бесценным сокровищем. И за эту свободу от собственных страхов он был готов простить ей все самые страшные грехи. Лишь бы это пламя продолжало согревать его, даже если однажды ему суждено сгореть в нем.

Кира поежилась, плотнее кутаясь в его пиджак, и включила печку и подогрев сидений. Озноб бил все сильнее, раздражение и разочарование, всегда сопутствующие выводу наркотика из организма, уже полностью охватили ее, а присутствие рядом Дениса делало ее еще ужаснее в собственных глазах. Его правильность и нелепая преданность сейчас были особенно неуместны и приводили девушку в ярость, которой требовался выход.

- Ну и куда мы вваливаем с экстремальной скоростью шестьдесят пять километров в час? – вглядываясь в его лицо, ехидно спросила Громова.

Черышев инстинктивно бросил взгляд на спидометр и снова посмотрел на дорогу, только сейчас осознавая, что просто едет прямо, совершенно не разбирая дороги.

Не дождавшись ответа, Громова достала телефон, открыв навигатор, выбрала в списке избранного базу «Зенита» и установила гаджет на приборную панель.

- Доедем до базы, а оттуда я сама до дома доберусь, – проговорила она под указания системного голоса, рекомендующего свернуть налево.

Не говоря ни слова, Денис зашел в раздел сохраненных адресов и выбрал новую точку назначения, обозначенную в ее телефоне именем «Дом».

- Прямо два километра, – моментально откликнулся женский голос навигатора, перестраивая маршрут.

- Надо же, какие мы сообразительные, – усмехнулась Кира, открывая окно и прикуривая сигарету. – Ты для этого всю ночь на улице провел, чтобы утром ко мне в гости напроситься?

Черышев не отвечал, упрямо глядя на дорогу и выполняя указания навигатора, но девушку это только еще больше раззадоривало.

- В молчанку будем играть? – зло проговорила она, все заметнее дрожа всем телом от врывающего в салон холодного ветра. – И что ты ко мне прицепился… Я же сказала тебе вчера, все это было ошибкой. Ты мне не нужен, и я тебе не нужна, ты просто этого еще не понял. Ночь, проведенная на улице, ничему не научила?

- Закрой окно, тебе же холодно, – сдавленно проговорил Денис, не оборачиваясь на нее.

- Ой, смотрите, икона заговорила, – нервно рассмеялась девушка, делая глубокую затяжку и выбрасывая окурок в окно, и сурово добавила, понижая голос. – Довезешь меня до дома, так и быть, а потом можешь валить на базу. У меня сегодня неприемный день!

- Тебя забыл спросить, – грубо ответил Денис, резко сворачивая на набережную и прибавляя скорость.

Громова только фыркнула в ответ и снова отвернулась к окну. Усталость накатила с новой силой, спорить и что-то доказывать совершенно не было сил.

- Извини за бардак, я не ждала гостей, – устало проговорила Кира, когда они зашли в квартиру и, не глядя, кинула ключи на столик в прихожей.

Денис молча огляделся по сторонам, изучая незнакомую обстановку. Он не спрашивал у нее разрешения на этот визит, просто молча зашел вместе с ней в парадную, поднялся на лифте и прошел в квартиру, не встречая ожидаемого сопротивления. То ли она слишком устала, чтобы противиться, то ли поняла, что это бесполезно.

Смирившись с неизбежностью его присутствия, Громова прошла в ванную, и через пару минут грохота и чертыханий, вышла оттуда в черной шелковой пижаме с едва различимыми белыми полосками. Пройдя на кухню, она достала из верхнего шкафчика маленькую деревянную трубку и устало опустилась на пол в углу, поставив рядом пепельницу и свою сумочку. Вынув из сумки взятый у Салимова коробок, она открыла его и вдохнула аромат содержимого. Не обращая внимания на Дениса, будто его здесь и вовсе не было, она насколько могла аккуратно стала перекладывать содержимое коробка в трубку, полностью отдаваясь процессу и стараясь не рассыпать ценное содержимое.

- Это что, марихуана? – спросил Черышев, усаживаясь на стул напротив нее.

- Лучше! Это бошки, – криво улыбнулась девушка, сосредоточенно утрамбовывая зеленые шишечки в трубку. – Как там у Гуфчика? «Хочешь накурить – неси бошек, только хороших». Эти хорошие!

- Кир, зачем? Тебе мало того, что ты ночью приняла? – непонимающе протянул Денис, возмущенно глядя на ее манипуляции.

- Черри, не влезай в то, в чем не разбираешься, – хмыкнула Громова, поджигая содержимое трубки зажигалкой и с нескрываемым удовольствием вдыхая терпкий дым. – Я не усну, пока с кокса не снимусь, сердце разогналось слишком сильно. Это поможет.

- Но это же замкнутый круг, один наркотик сменяется другим, – обреченно констатировал мужчина очевидный и для Киры факт.

- О, да, – протянула она, удовлетворенно прислоняясь спиной к стене и выпуская изо рта дым. – Можно еще водки выпить, но мне сегодня еще за руль садиться. К тому же, у Маратика всегда отменный стафф, так к чему экспериментировать…

- Он тебе нравится? – вдруг сдавленно спросил Черышев, глядя куда-то себе под ноги.

- Кто? Марат? – удивленно переспросила Кира. – Боже упаси!

- Тогда зачем ты к нему поехала? – снова переводя на нее взгляд, произнес Денис.

- Из-за этого, – честно и совершенно неожиданно для самой себя ответила девушка и, достав из сумки сложенные пополам бумаги, кинула их на пол перед собой.

- Я не понимаю, что это, – поднимая и просматривая документы, растерянно сказал Денис. – Какие-то графики?

- Это доказательство совершенного мной уголовного преступления, – равнодушно ответила Громова, снова поджигая тлеющие в трубке шишки и глубоко вдыхая дым. – Я изменила медиа-планы рекламной кампании, чтобы выиграть на разнице, присвоила себе государственные средства. Марат получил доступ к документам и за свое молчание попросил часть комиссионных и немного ласки. Не так уж и много, учитывая статью, по которой можно присесть за такие дела.

Черышев молча уставился на нее, не отводя взгляд удивленных голубых глаз и, казалось, не веря своим ушам. Он мог предположить все, что угодно, но не такое…

- Ну что ты так смотришь? – усмехнулась Кира. – Что, твоя девочка оказалась не совсем такой, как ты себе придумал? Какая жалость! А я ведь предупреждала, просила даже…