- Прости, Сашка, – сквозь смех, проговорила Громова, ласково проводя рукой по коротким волосам на затылке футболиста, – Ты выбрал не того соперника. Это же Питер, детка!

Головин дернулся в сторону, уходя из-под ее руки и, казалось, надулся еще сильнее, но Кира вряд ли обратила на это внимание, наслаждаясь одобрением представителей команды своего города. Принимая поздравления и свою долю выигрыша, девушка скользнула взглядом по часам на руке и засуетилась, опасаясь упустить вечно занятого тренера перед началом занятий.

- Ой, мне пора, – хватая сумку с ноутбуком с дивана, проговорила она, и с улыбкой кинула, уходя, – Дзю, не забудь передать Феде список, ладно? Всем хорошей тренировки и, если не увидимся, то удачи на завтрашней игре! Головешка, с тебя гол!

Ровно в восемь часов вечера Кира уже стояла на Ломоносовском мосту через Фонтанку, пытаясь спрятаться от поднявшегося ветра за колоннами одной из его башенок и прикурить уже третью сигарету. Она не рассчитала время и приехала раньше, хотя изначально намеревалась элегантно опоздать на десять минут.

Разговор с тренером получился кратким и деловым. За что Кира уважала Черчесова, так это за способность молниеносно оценивать ситуацию и принимать решения, не сомневаясь и не раздумывая часами. Он легко согласился на маленький праздник для болельщиков, который с учетом растущего количества спонсоров и желающих принять участие грозил превратиться в полномасштабное городское событие. Но об этом ему пока знать было не обязательно.

Сидеть в машине, и выжидать нужное время у девушки не было никаких сил, поэтому она предпочла слиться с толпой, чтобы проветрить голову и хоть немного унять нервную дрожь в теле. Получалось плохо. Вглядываясь в фигуры прохожих, наводнивших набережную, Громова с замиранием сердца хотела и одновременно боялась, узнать в одной из них его силуэт. Она так долго ждала этого момента, что он стал выглядеть совсем уж нереальным, вымышленным, несбыточным. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Липатов опаздывал. Это было для него нормой, он почти никогда не приходил на назначенные встречи вовремя, но сейчас это почему-то не воспринималось, как должное. Кире уже казалось, что она стоит тут не меньше получаса и тревожные мысли без спроса поползли в голову:

«А вдруг он и вовсе не придет? Может он просто пошутил? Или передумал, но не потрудился сообщить об этом?»

Это было вполне в его стиле, такое случалось не раз, но Громова все равно никогда не была к этому готова.

- Девушка, вы не подскажите, как пройти к Аничкову мосту? – услышала она за спиной мужской голос и, заметно вздрогнув, резко обернулась.

Симпатичный молодой парень, держащий под руку маленькую миловидную брюнетку в забавном джинсовом комбинезоне, с улыбкой и недоумением смотрел на ее испуганное лицо.

- Туда, – торопливо махнула рукой в сторону Невского девушка, глядя на незнакомцев стеклянным взглядом, – Как увидите бронзовых коней – вы на месте.

Туристы поблагодарили ее и направились в указанном направлении, а Кира глубоко вздохнула и, уставившись на грязный асфальт под ногами, отругала саму себя за расшатавшиеся нервы. Теперь эти ребята будут думать, что в Питере живут одни сумасшедшие, страдающие манией преследования и паническими атаками.

- Громова, ты не меняешься! Как с тобой вообще о чем-то можно договариваться? – раздался совсем рядом знакомый, до невозможности родной, смех.

Девушка медленно подняла голову и столкнулась со смеющимся взглядом Максима. Он не сильно изменился, но был еще красивее, чем в ее воспоминаниях. Немного повзрослел, подстригся чуть короче, чем раньше, как будто сильнее похудел, отчего стал казаться еще выше, но в остальном это был он – ее Чудовище из Ада в своем лучшем воплощении. Бездонные оленьи глаза все так же манили зеленым омутом, густые идеальной формы брови застыли в надменном изгибе, темная косая челка небрежно спадала на лоб, заставляя по привычке отбрасывать ее в сторону, четко очерченные, по-женски правильной формы губы, кривились в неизменной усмешке. Он знал, как хорош и какое впечатление на нее производит, и в этом знании была его сила и ее главная беда. Оно лишало ее последних шансов на спасение, вынуждая тонуть и даже не просить пощады.

- Я тебе, где сказал ждать? У моста со стороны Ломоносова. Я тебя там уже десять минут караулю! – картинно возмущался Липатов, не пытаясь скрыть улыбку умиления над ее растерянностью, – Чего ты на мост-то полезла?

- Я почему-то запомнила, что на мосту, – промямлила Кира, не сводя с него лучистый взгляд и растягивая губы в глупой улыбке.

- Учишь тебя, учишь, все впустую, – обреченно вздохнул Макс и смазано чмокнул ее в губы, – Ну, пошли? Чего ты растеклась, как кошка!

На деревянных ногах Громова спустилась вслед за ним на набережную и пошла рядом, не различая дороги и не спрашивая о направлении прогулки. Его сухой поцелуй жег губы, в носу остался аромат его кожи, и девушка боялась вдохнуть, чтобы не выпустить его и не смешать с запахом затхлой речной воды и городского суеты. Она почти не слышала, что он говорит, глядя под ноги и полностью сосредотачиваясь на том, чтобы скрыть от него свое радостное волнение. Но даже по его дыханию рядом было понятно, что затея заранее провалилась.

Ребята смешались с шумной толпой, которая наводнила собой весь центр города, превращая даже эту, обычно тихую часть набережной, в веселый карнавал красок. Чемпионат мира делал свое дело, и город становился неузнаваемым для местных жителей, сварливо ругающих нерадивых туристов и переполненные улицы.

Место для прогулки было выбрано не случайно. Именно здесь, в офисе маленького кондитерского предприятия, в котором Липатов работал инженером, они познакомились два года назад, когда Кира только получила работу в агентстве и приехала знакомиться с новым клиентом. Именно тут, совсем недалеко от офиса, Макс тогда снимал квартиру до того, как перебрался в собственную однушку в спальном районе. Здесь были бары, в которых они зависали до утра, круглосуточные магазины, в которые бегали ночью за коньяком, отпускаемым усатым кавказцем из под прилавка, дворы, в которых она ревела навзрыд, в очередной раз уходя от него навсегда. Эти улицы были исхожены и изъезжены вдоль и поперек. Они тоннами хранили самые счастливые и горькие воспоминания, надежно укрывая их старыми стенами домов и брусчаткой тротуаров от посторонних глаз.

Они шли знакомым маршрутом, не держась за руки и не обнимаясь, как другие пары, но даже от этой скромной близости у Киры уже кружилась голова. Он что-то рассказывал про свою работу, спрашивал про ее успехи. Девушка робко отвечала, пользуясь возможностью смотреть на него и с каждой минутой разглядывая все смелее. Она недоумевала, как смогла выжить все это время без него. Как могла смотреть на кого-то другого, кроме него? Сейчас все попытки других мужчин завладеть ее вниманием выглядели еще более жалкими и провальными, чем обычно. Всё по сравнению с ним меркло, все меркли.

К тому времени, как они дошли до Измайловского моста, девушка постепенно расслабилась и с удовольствием погрузилась в колючий и неудобный, но такой желанный и сладостный его мир. Его шутки, от которых она успела отвыкнуть за год, снова вызывали улыбку, его высокий голос и манера говорить больше не казались отголосками прошлого, а стали частью вполне осязаемого настоящего. Они общались, словно старые друзья – смеялись, вспоминая забавные моменты, которые происходили с ними здесь, перемывали кости общим знакомым, которых давно не видели, делились планами на будущее.

– А помнишь, как мы кинули где-то в этих дворах твою машину, а потом на утро не могли ее найти? – с улыбкой воскликнул Липатов, крутя головой по сторонам.

- Ну, положим, тогда веселился только ты! – усмехнулась Кира, вторя его улыбке, – Мне было не до смеха, я думала, ее угнали!

- Да кому она нужна! – отмахнулся парень.

- А помнишь, как на клиентском корпоративе ты так быстро накидался, что мне пришлось, вместо того, чтобы кататься со всеми на кораблике, тащить тебя домой на себе? – воодушевленно воскликнула девушка, слегка забегая вперед него и строя укоризненную мину.