— Кира, это правда? — сдавленно проговорил Черышев, вставая и испытующе глядя на ее макушку сверху.

— А что, только тебе можно? — взорвалась Кира, резко оборачиваясь на него и с вызовом глядя в его уставшие покрасневшие глаза.

— С меня хватит, — вдруг помотал футболист головой, опуская взгляд. — Хватит.

Он выдохнул как-то через силу и, достав из кармана ее ключ, положил его на край стола, пристроив сверху серебряную цепочку с кулоном, сорванную вчера с ее шеи. Так и не подняв на девушку глаз, он развернулся и быстрым шагом направился к выходу.

— Не забудь Кристине позвонить пожаловаться! — прокричала ему в спину Громова, часто моргая, чтобы прогнать поступившие слезы.

Она несколько раз глубоко вздохнула и исподлобья посмотрела на виновато глядящего на нее Головина.

— Вот почему на интервью из тебя слова не вытянешь, а тут ты прямо оратор! — ехидно заявила она, театрально прикладывая руки к груди.

— Прости, я не знаю, зачем я это сказал, — опуская голову, произнёс он.

— Господи, сто раз себе говорила не связываться с подростками… — вскидывая ладони к потолку, воскликнула девушка и вдруг уронила голову на стол, накрыла ее руками и приглушено пробубнила. — Кира Громова, вы — слабое звено! Прощайте!

— Не расстраивайся так. Помиритесь еще, — растерянно промямлил Саша, явно не понимающий, как правильно повести себя в подобной ситуации, в которой он только что принимал такое активное, хоть и непрошенное, участие, и с преувеличенным энтузиазмом предложил. — Принести тебе йогурт?

— Лучше виски с колой. И «Парламент», — не поднимая головы, сдавленно отозвалась Кира.

— Я знаю, что ты любишь — два круассана и абрикосовый джем, — без повода воодушевился Головин и вскочил на ноги. — Я сейчас принесу, ты не уходи только.

— Куда же я денусь отсюда, пока не закончится этот долбанный чемпионат, — нехотя приподнимаясь, проворчала Громова и, подцепив пальцем цепочку, лежащую на краю стола, задумчиво добавила, будто сама себе. — Все возвращается на круги своя, все возвращается…

Комментарий к Глава 28 Ура! Работа набрала 250 плюсиков! До конца осталось не так уж и много и, чувствую, что до 300 уже не доползет, поэтому буду считать эту отметку ключевым круглым достижением!

Спасибо большое всем, кто поддерживает меня на протяжении всей истории и вновь присоединившимся! Мне очень приятно ваше внимание!

Глава получилась небольшая, но эмоционально насыщенная, поэтому я решила сюда больше ничего не вплетать, чтобы сохранить чистоту переживаний героев. И вы не представляете, как я переживаю за то, чтобы вы почувствовали ее мотивацию... Прям очень)

Спасибо, что прочитали и поставили лайк, если еще этого не сделали!

====== Глава 29 ======

Я — капля, упавшая в море

За линию горизонта,

В лабиринтах самых людных улиц

Пуговица от зонта,

Осеннего ветра шепот,

Бездонного неба молчание,

Случайные очень встречи,

Нелепые переживания.

Неточные прогнозы,

Чей-то смех или слёзы,

Чьи-то убедительные доводы,

Или самые любые поводы.

Остановка сердца и дыханья,

Ненужные ожиданья,

Отсутствие определенности,

Всякие там склонности.

Слова те, что были не сказаны,

И много другого разного,

Ненужные пустые сомнения,

И то, что не имеет значения.

СегодняНочью «Слова те, что были не сказаны»

Кира сидела на столе в пресс-центре стадиона «Фишт», свесив ноги и задумчиво разглядывая носки своих белых кроссовок. Краем глаза она наблюдала за Климовым, который метался по просторному светлому помещению, скорее изображая кипучую деятельность, чем по-настоящему делая что-то полезное, и старательно игнорировал ее присутствие.

Громова рассказала другу о том, что произошло ночью еще утром по дороге в фан-зону «Найк», и с тех пор он с ней не разговаривал. Девушка давно привыкла к этой его странной манере обижаться на нее за то, что не имело к нему ровным счетом никакого отношения, выказывая тем самым высшую степень своего неодобрения. Это был абсолютно банальный, детский, но при этом довольно эффективный способ давления, который он использовал каждый раз, когда был категорически не согласен с ее позицией, решениями, поступками, но не видел возможности достучаться до нее другими способами. Она не знала, делает ли он это специально, манипулируя ее моральным состоянием, или это его естественная реакция на бессилие вербальных методов общения, но почти всегда сдавалась первой, пасуя перед невыносимым дискомфортом от его напряженного молчания.

Весь день, наполненный встречами, мелкими организационными проблемами и финальной подготовкой к главному вечернему событию, они провели в этом тягостном для Киры противостоянии, усугубляя и без того подавленное состояние девушки. Первоначальная вспышка ревности и обиды давно прошла, уступая место привычной тягучей тоске о прошлых ошибках, настоящих печалях и будущих неудачах. Жалость к себе приятно обволакивала мягким уютным коконом, надежно защищая от любых попыток проанализировать ситуацию и поискать способы решения и планомерно погружая в заманчивую и удобную позицию жертвы.

Громова уехала из отеля сразу после завтрака и с тех пор больше не видела Дениса. Его последние слова эхом разносились внутри нее, отдаваясь горьким ехидством собственной правоты и прозорливости и едва заметной тупой болью где-то в груди.

«С меня хватит. С меня хватит. Хватит».

Она с самого начала знала, что так будет. Это был лишь вопрос времени — когда он тоже это поймет, когда отвернется от нее и направится по своему настоящему пути, сбросив наваждение страсти и возникшего между ними животного притяжения. Он хотел ее, она тоже тянулась к нему, но теперь, когда оба получили желаемое, пора было идти дальше. Ему вперед — к своей мечте, славе и народному признанию, к женщине, которая достойна его по праву, а ей возвращаться обратно — в свой маленький дождливый мир из ожиданий и иллюзий.

Кира была даже рада, что рабочий график не позволил им встретиться в течение дня. У нее не было ни сил, ни желания слушать его оправдания или оправдываться самой, пытаясь спасти то, что в спасении не нуждалось. Сейчас уже не имело смысла объяснять, что она не предавала его сегодня ночью, что сама мысль о близости с другим мужчиной казалась ей абсурдной и нелепой. Она знала, что заслужила выводы, которые он сделал, и не чувствовала себя вправе опровергать их. Наоборот, теперь ей виделось, что так им обоим будет проще перешагнуть эту историю без лишней драмы и скорее вернуться к своей обычной жизни.

«Так будет лучше для всех», — привычно думала Громова, в который раз за день проверяя, не выпал ли из кармана брюк серебряный кулон в форме буквы «М».

Климов прекрасно знал, что означает эта грустная улыбка обреченности, периодически украшавшая ее губы в течение дня, и опущенные вниз заостренные уголки глаз, и при каждом взгляде на подругу надувался еще сильнее, несмотря на все ее несмелые попытки растопить лед.

— Вадя! — тихо позвала она, разглядывая его затылок, когда он в очередной раз склонился над главным монитором, всматриваясь в растущий график показателей активности пользователей сети. — Вадюша, я за кофе пойду. Тебе принести?

Вместо ответа он только качнул головой, заставив всколыхнуться идеально гладкую волну светлых волос, и продолжил напряженно изучать график, данные которого должен был уже выучить наизусть.

— Вадь… — протянула Кира, не двигаясь с места и не сводя с друга взгляд.

— Знаешь что, Громова? — вдруг резко выпалил Климов, оборачиваясь на подругу и пылая щеками.

— Что? — с легким испугом отозвалась девушка.

— Ты вообще уже! — возмущенно воскликнул парень и снова отвернулся к монитору.

Некоторые из копирайтеров, постепенно заполняющих комнату и рассаживающихся за свои компьютеры, на долю секунды обернулись на шум, но тут же вернулись к своим делам, в силу определенной профессиональной деформации не питая большого интереса к чужим трагедиям и имея стойкий иммунитет к любым внешним раздражителям.