— Возьми меня.

Он оказался рядом в мгновения ока, захватывая ее в объятия и покрывая поцелуями лицо, шею, грудь. Его ладони были везде, скользя по гладкой коже и сжимая податливое упругое тело, которое так охотно льнуло к нему. Громова цеплялась руками за его плечи, отчаянно ловя губами его губы, целуя каждый сантиметр кожи, который могла нащупать, и чувствуя, как разрастается внутри голодный трепет, разливаясь по всему телу горячим влажным нетерпением. Девушка глухо застонала, когда он скользнул пальцами между ее ног, словно проверяя, насколько безоговорочна ее капитуляция, и вдруг резко развернул ее к себе спиной, с силой надавливая между лопаток и заставляя опереться руками о комод.

Кира безропотно повиновалась и шумно выдохнула, прогибаясь в пояснице и подрагивая от зашкаливающего возбуждения. Он медленно провел ладонью по ее спине снизу вверх, склоняясь над ней и плотнее прижимая ее обнаженное тело к прохладной столешнице. Запустив пальцы ей в волосы, мужчина сжал их в кулаке и слегка потянул на себя, поворачивая к себе ее лицо вполоборота и впиваясь в губы сочным влажным поцелуем, от которого у девушки окончательно потемнело в глазах.

Отрывисто дыша и дрожа всем телом, она не смела пошевелиться, прислушиваясь к ласкающему слух звуку расстегивающегося на его джинсах ремня. Когда спустя несколько секунд он коснулся ее влажной кожи упругой головкой, Кира не выдержала и подалась ему навстречу, нетерпеливо качнув бедрами. Денис мягко придержал ее и сделал встречное движение, до изнеможения медленно и бережно входя в гостеприимно подрагивающее женское лоно.

Громова готова была кричать от буйства чувственных вспышек, которые рождало внутри нее каждое его движение, наполняя смыслом, радостью, удовольствием все ее существо. Вцепившись в край столешницы, она извивалась под ним, стараясь вобрать в себя как можно больше, не упустить ни сантиметра своего счастья, отдать ему всю себя. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы довести ее до первого оргазма, жертвой которого стали телефон и папка со справочной информацией, с грохотом полетевшие с комода на пол. И когда девушка уже думала, что волна наслаждения идет на спад, его толчки внутри нее вдруг стали резче и жестче, разжигая новый огонь и новую пронзающую ее тело насквозь молнию. На этот раз и он не выдержал старательно растягиваемого удовольствия, резко выдергивая из нее член, а взамен впиваясь зубами ей в спину и глуша в крыле Феникса собственный стон.

Тяжело дыша и все еще содрогаясь дрожью пережитого удовольствия, Кира повернулась к мужчине лицом, с трудом удерживая равновесие на ватных ногах и невольно хватаясь за его плечо. Денис смотрел на нее внимательно и чутко, будто пытаясь в затуманенных страстью темных глазах прочитать окончательное подтверждение их общей победы. И он увидел его, отчетливо и явно, — в струящейся из ее глаз нежности, в исходящей от нее тихой женственности, пронизанной благодарностью и удовлетворением, спокойствием и радостью. Она сложила перед ним оружие, сдалась и этим спасла их обоих, придавая ему еще больше уверенности, решительности и сил.

Черышев порывисто обхватил ладонями ее лицо, скользя пальцами по уголкам любимых глаз, по высоким острым скулам, обветренным искусанным губам, спускаясь к тонкой шее и выступающим ключицам, любуясь и наслаждаясь каждой ее чертой. Внезапно он остановился, зацепившись за тонкую цепочку, привычно украшающую ее грудь маленьким кулоном в виде буквы «М» и вдруг сделал то, о чем мечтал каждый раз, когда видел его на ней. Мужчина с силой дернул за серебряную нить, без труда разрывая звенья и отбрасывая ее в сторону.

Денис глубоко вдохнул, пристально глядя на девушку в ожидании бурной реакции на свой самоуверенный и дерзкий поступок. Он был готов к крикам, скандалу и даже не исключал возможности получить пощечину за то, что посягнул на ее святыню, но вместо этого Кира только обвила его шею руками и мягко поцеловала в губы, так и не подняв на мужчину взгляд из-под опущенных ресниц. Она не просто сдалась, она покорилась без всякий «но» и «если», и хотела, чтобы он это увидел.

Громова не была удивлена тому, что именно сейчас он не смог стерпеть этот символ ее преданности другому человеку, висящий между ними немым, но вместе с тем кричащим громче любых признаний, укором. Никто бы не смог. И ей было не жаль, потому что Черышев давал ей в этот момент намного больше, чем кусочек холодного металла, припечатывающий к груди чужие инициалы. Это была всего лишь вещь, и сражаться за нее не было никакого смысла, а стереть оставленное на сердце витиеватой буквой «М» клеймо все равно никому было не под силу. Она приобретала намного больше, чем теряла, если осколок серебра вообще можно было считать потерей…

Денис подхватил ее на руки, порывисто прижимая к себе и чувствуя, как за спиной вырастают крылья от счастья долгожданного обладания любимой женщиной. Он пронес ее через комнату и бережно положил на кровать, скользя ладонями по гладкой коже ее обнаженного тела и учащенно дыша от вновь нахлынувшего желания.

— Моя девочка… — прошептал он, склоняясь над ней и разводя руками ее бедра.

— Твоя… — тихо подтвердила она, закусывая губу в ожидании нового удовольствия.

Измотанная, но довольная Громова лежала на животе, удобно расположив голову на груди у Дениса и задумчиво выводя кончиками пальца узоры на его покрытой родинками коже. Она уже перестала считать оргазмы и проведенные в постели часы, окончательно потеряв ориентир во времени и чувствуя только невероятную легкость в теле и в душе. Он был рядом, ласково поглаживая ее по спине и согревая своим теплом, и от этого становилось так весело и светло, что спать совершенно не хотелось.

Они оба понимали, что завтра важный день и им нужно выспаться и нормально отдохнуть, но каждый раз, когда они забирались под одеяло и прижимались друг к другу, что-то щелкало внутри, рождая новый всплеск желания и разрушая все благие намерения.

Кира посмотрела на мужчину и, коснувшись подушечками пальцев колючей щетины на его подбородке, вдруг улыбнулась и зарылась лицом ему подмышку.

— Что? — с улыбкой спросил Черышев.

Девушка только помотала головой, глубже залезая ему под руку.

— Кира… — протянул он, подтягивая ее к себе. — Говори.

— Не знаю. Так стыдно на самом деле, — снова укладывая голову ему на грудь и смущенно разглядывая свои пальцы, проговорила Громова. — Я сейчас подумала — все получилось так, как ты и сказал, — сама пришла и попросила…

— Что тебе стыдно? — ласково и без всякого укора в голосе, спросил Денис. — Любить?

Громова вспыхнула и снова поспешно забралась ему под руку.

— Ты воспользовался моей наивностью, — пробубнила она, не поднимая головы.

— И планирую воспользоваться еще не раз, — рассмеялся футболист, целуя ее в макушку.

— Ты ужасен! — воскликнула Кира, вновь выныривая на поверхность и пытаясь шутливыми придирками прикрыть свое смущение. — А вот сразу нельзя было так нежненько, на подушечках? Обязательно меня было вот там нагибать на холодном комоде?

— Ты такая вредина, что тебя просто необходимо было нагнуть. В воспитательных целях! — поучительным тоном заявил Черышев, сияя довольной улыбкой.

— Деня, то, что ты говоришь, — ужасно и насквозь пропитано сексизмом! — с показательным возмущением выпалила Громова и обличительно ткнула в него пальцем.

— Подожди, как ты меня назвала? — перехватывая ее руку и заглядывая в глаза, переспросил Денис.

— Обычно назвала, по имени, — отмахнулась девушка.

— Ты меня никогда так раньше не называла, — улыбнулся Черышев, целуя ее пальцы. — Маленькая моя…

— Не меняй темы! — выдергивая руку, капризно пропищала Кира и взобралась на него сверху. — И вообще! Ты своим поведением унизил мое человеческое достоинство!

— Да? — закидывая руки за голову и позволяя ей усесться поудобнее, спросил Денис. — Надеюсь, мой язык на твоем клиторе не слишком тебя унизил?

— Это я переживу, — изобразив секундное замешательство, кивнула Громова и строго добавила, глядя на него сверху вниз. — Но во всем остальном я требую уважения!