— Так это… из-за меня? — смущенно протянул Черышев.
— Черри, этот так мило, — рассмеялась Кира, поворачиваясь к нему и ласково касаясь его щеки. — Но нет, мир не крутится вокруг тебя одного. Она спит с финансистом агентства, в котором я хочу работать. Решила взять их с тыла… Мне нужно было выбить ее из гонки.
— Это бред какой-то… — недоверчиво произнес мужчина и, подумав несколько секунд, добавил. — Ты не думала, что они просто любят друг друга?
— Денис, спустись на землю. Сорокатрехлетний финансовый директор и двадцатипятилетняя соска. Ага, любят, — буркнула Громова, снова отворачиваясь к окну. — Тинкевич за всю свою жизнь за просто так ноги не раздвинула. Она на все пойдет ради цели, только не нужно было так быстро списывать меня со счетов.
— Ты так говоришь, будто у нее нет души, — еле слышно проговорил Черышев.
— Конечно, нет, она же рекламщик, — пожала плечами Кира, выводя пальцем узоры на запотевшем стекле. — А реклама, милый мой, не что иное, как инструмент дьявола.
— Ты все это заранее спланировала? — глухо сказал Денис, после паузы.
— Если честно, первоначальный план провалился, — разочарованно ответила девушка, старательно выводя рожицу на стекле. — Пришлось импровизировать. Но в итоге получилось даже лучше, чем я рассчитывала. Эпичнее!
— Кира, зачем? — разворачивая ее к себе и слегка повышая голос, проговорил мужчина.
— Затем, что мне надоело плестись в хвосте, — самодовольно произнесла Громова. — Пусть она сосет финансисту, но контракт с «БиБиДиО» подписывать буду я.
— А может она заслуживает эту работу? — не унимался Денис, пытаясь разглядеть в ее глазах истину. — По-твоему, она настолько бездарна, что может получить ее только через постель?
— Нет, она хороша, даже очень хороша. Почти как я, — улыбнулась девушка и добавила загадочным тоном. — Но, как говорил Гесер, двум великим нет места у метро «ВДНХ».
— Я не верю, что ты всерьез так думаешь, — обреченно выдохнул Черышев, продолжая смотреть на нее.
— Это не я такая, Черри, это такой бизнес, — хмыкнула Кира. — И мы все живем по его законам.
— Нет, не такая. Ты меняешься, я же вижу! — воскликнул футболист так горячо, что на него обернулся водитель. — Ты могла уехать сейчас с этим Игорем, но не сделала этого!
— Не сделала, потому что не хочу его больше, — кидая взгляд на любопытного таксиста, сдавленно проговорила девушка. — И вообще никого больше не хочу. И никто мне больше не нужен. Все, хватит с меня мужиков.
— Кирюша, посмотри на меня. Ты ведь не сможешь так, мы оба это знаем, — с улыбкой притягивая ее к себе и касаясь ее сухих обветренных губ нежным невесомым поцелуем, прошептал Денис. — Однажды наступит весна, и в этот день я буду рядом.
— Что еще мне нужно сделать, чтобы ты понял, что я намного хуже, чем ты думаешь? — прикасаясь к нему лбом и с шумом втягивая в себя запах его кожи, спросила Громова. — Чтобы ты перестал на меня так смотреть?
— Не знаю, толкнуть меня под электричку, — улыбнулся Черышев.
— Самая дурацкая шутка, которую я слышала, — закатила глаза Кира и уткнулась ему в шею.
Она давно не чувствовала себя настолько уверенной и могущественной, как сейчас. Ее любовь делала ее почти неуязвимой, давала силу и мудрость, направляла ее мысли, оправдывала любые поступки и преступления, возвышала над остальными людьми, которым было не дано постичь великое чувство, которое было даровано ей свыше. Она не врала, когда говорила, что потеряла интерес к мужчинам, умалчивая лишь о том, что ее единственный живет внутри нее, не лукавила, полагая, что Мила заслужила сегодняшний «подарок», не скрывая при этом, что она была не лучше ее самой, не кривила душой, старалась быть честной хотя бы с Черышевым. Единственное, в чем ей было трудно признаться даже самой себе, это что в ее любви не хватало одного жизненно важного элемента, без которого ей было никак не обойтись. В ней не было того тепла, которое исходило от Дениса. И это, как любил говорить Липатов, было очень жаль…
====== Глава 25 ======
Я буду звать тебя,
Без шума, без имен,
Без прошлого «люблю»,
Мне так уютно в нем,
В плену ночных озер,
На разных языках,
Везде тебя найду,
А первой быть мне, знаешь ли, не важно!
Я буду жить, как ты,
Так честно и еще,
Не звать чужих в постель,
Пусть холодно и лёд.
Я думаю, что тот
Из нас, кто не умрёт
Подышит за двоих,
А первой быть мне, знаешь ли, не важно!
Бегущая по волнам, ты закрываешь глаза.
Я поцелую тебя, как тогда в кино,
И захлебнусь в скромной радости: ты со мной!
Моя актриса…
Я буду ждать тебя…
Ночные снайперы «Актриса»
Горячий и влажный южный воздух обжег щеки сразу же, как только Кира вышла из здания аэропорта в Адлере. Щурясь на солнце, девушка окинула взглядом знакомый с детства, но в то же время изменившийся до неузнаваемости пейзаж популярного курорта. Она бывала здесь бессчетное количество раз — сначала с родителями по профсоюзной путевке, которую ежегодно давали отцу на заводе, потом с подружками, а позже уже и с мужем, и каждый раз этот город открывался с новой стороны, будто подстраиваясь под нее, но неизменно оставаясь родным, близким и понятным. Он всегда давал ей необъяснимое чувство свободы и радости, на которое не способен был ни один заграничный курорт с его пятизвездочным сервисом. Громова не знала, с чем это было связано, — с детскими ли воспоминаниями или с особой атмосферой этого города, но душа здесь раскрывалась как-то по-особенному. Даже сейчас, когда провинциального и тихого Адлера, который она помнила, практически не было видно за современными зданиями, атрибутикой «ФИФА» и шумными болельщиками, приехавшими со всего мира, она в самом воздухе ощущала эту умиротворяющую негу Кавказа, которую нельзя было ни с чем спутать.
Воспоминания роились в голове, рисуя одну красочную картинку за другой, но сейчас Громовой было не до них. Неожиданный выход сборной в четвертьфинал чемпионата серьезно повысил ставки, и количество и масштаб мероприятий, запланированных в поддержку команды, зашкаливали даже для такого опытного специалиста, как Кира. Это был тот самый долгожданный момент, когда все вложенные усилия начали, наконец, окупаться, когда ажиотаж вокруг сборной достиг небывалого уровня, а градус народной любви был уже близок к температуре кипения. И именно сейчас ей нужно было быть предельно собранной и внимательной, не допустить ни малейшей промашки, не сделать ни одного необдуманного шага, поддерживая и раздувая зажженный ею же самой огонь в сердцах людей, готовый в любую секунду обернуться против своих же кумиров.
Окинув взглядом бескрайнюю толпу фанатов, с транспарантами и флагами встречающих футболистов, девушка резким движением надела темные очки и дернула за рукав Вадима, который стоял рядом и с улыбкой подставлял лицо палящему солнцу.
— Вадь, сумку мою закинь в отель, — передавая другу свой багаж, проговорила она. — Мы с Олей сразу на встречу к эвентщикам поедем. Чего-то они там намутили с бюджетом по фан-зоне «Найк», надо разобраться.
— Будет сделано, босс, — кивнул Климов, не переставая улыбаться чистому ярко-голубому небу.
Громова не любила работать с региональными подрядчиками, у которых всегда была какая-то особая, непонятная ей, специфика ведения дел, что неизменно превращало ее, как заказчика, либо в дуру, либо в стерву. Но сейчас было слишком много открытых проектов, чтобы воротить нос от местных, да и Сочи был уже не тот, что прежде. Натренированные Олимпиадой и многочисленными международными форумами рекламные агентства южной столицы научились работать быстро и эффективно, при этом органично подстраиваясь под местный колорит. Они уже достигли такого уровня, когда им можно было доверить мероприятия федерального значения, но и оставлять процесс без контроля все-таки не стоило.
Кира бросила взгляд на помощницу и направилась к стоянке такси, где ожидала заранее заказанная для них машина. На ходу снимая жакет и закатывая рукава белой рубашки, девушка мельком подумала, что весь ее курортный гардероб, включая купальник, остался в чемодане в Питере, а строгие костюмы и откровенные мини-платья, подобранные на вкус Диего, казались совсем неуместными на фоне сочинских пальм и ярких туристов, курсирующих по парковке. В который раз за последние дни улыбнувшись своей истеричной несдержанности и очередному ее последствию, Громова вздохнула и села на заднее сиденье белого «Форда», с удовольствием погружаясь в объятия кондиционированного воздуха. В конце концов, она приехала сюда не отдыхать, и одежда — это последнее, о чем стоило сейчас беспокоиться.
