— Драко, я…

— Гарри, ты проснулся! — мужчина с седеющими каштановыми волосами вошел в комнату и смущённо улыбнулся Драко. — Простите за вторжение, лорд Драко.

— Ремус! — радость Гарри была такой безыскусной, что Драко просто кивнул, прежде чем направился к двери. — Как ты?

Голоса зазвучали приглушенно, когда Драко закрыл за собой тяжёлую дверь. Он направился по коридору в свою комнату. Около дверей его поджидала Джинни, молча последовавшая за ним. Смеясь про себя над её самонадеянностью, он устроился в самом удобном кресле и жестом указал девушке на деревянный стул.

— Непонятно, что ты тут делаешь, но я хотел бы напомнить тебе, что меня ни в коей мере не интересуют женщины.

Джинни расхохоталась.

— О, до меня доходили слухи, лорд Малфой, и я в них ни минуты не сомневаюсь, — она быстро взяла себя в руки, её синие глаза — такие же, как у младшего мальчишки Уизли — стали серьёзными. — Твоё присутствие здесь — это большой риск для Гарри, — она подняла руку, предупреждая его ответ. — Я не намекаю на то, что тебе следует уехать; местные шотландцы не особенно любят твою семью, а Гарри убьёт меня, если узнает, что я приложила к этому руку. Я только прошу тебя принять это во внимание, прежде чем ты соберёшься что-то сказать или сделать.

— Вы забываете, мисс Уизли, что я здесь не друг, а пленник. Я буду делать всё, чтобы выжить, но знайте: когда мой отец придёт за мной, я даже не оглянусь.

На секунду лицо молодой женщины приобрело такое несчастное выражение, что Драко почти пожалел о своих словах. Но уже было слишком поздно брать их назад. Он просто перестал обращать на Джинни внимание до тех пор, пока она не встала и не вышла из комнаты.

*

Когда обязательный обмен любезностями закончился, Ремус взглянул на приёмного крестника и спросил:

— Скажи мне, Гарри, как ты? Заметь, я имею в виду не раны. Прошло несколько месяцев с тех пор, как я видел тебя последний раз.

— Бывало лучше, Ремус, но бывало и хуже. Но я пока не жалуюсь.

— А твой новый друг?

— В меньшей степени друг, а в большей — приз, я бы сказал. Я спас его от верной смерти — от лап Питера Петтигрю. Но он уже не вспоминает, что за судьба его там ждала.

— А он тебе немного нравится.

— Он высокомерный, грубый, испорченный, да ещё и сноб. Что тут может нравиться? — всё это Гарри произнёс серьёзным тоном, однако Ремусу достаточно было всего лишь взглянуть в его глаза, чтобы понять — Гарри уже почти влюблён в молодого лорда.

— Он очень счастливый молодой человек. Ему повезло, что ты решил спасти его. Как ты решился на это?

— Я видел его в порту за день до этого и узнал в нём наследника лорда Люциуса Малфоя. Я хотел бы возненавидеть его уже только за это, но потом я увидел его глаза и услышал его смех… Я признаю, что изначально мной двигала исключительно похоть, я хотел поиметь его, когда он поднялся на борт шхуны, но затем я увидел корабль Петтигрю… Мы с Джин как раз продали наши милые маленькие обноски — некоторые моряки по ошибке приняли нас за потерянные души — и убедились, что они направились на берег, когда я увидел флаг.

— Да, но на этом корабле было полно людей, ведь так?

— В общей сложности тринадцать. И большая часть против своей воли. Я проскользнул на корабль, предложил им кошельки с монетами, которые нашёл на своём новом корабле, и большинство из них согласились исчезнуть. Те пятеро, что остались, не считая Петтигрю, сами выбрали свою судьбу. Пока я сражался с ними, этот трус послал за подкреплением, а затем забаррикадировался в своей каюте. Следовало бы остаться и убить его, но корабль был готов к отплытию, и ждали только нас. Я забрал его добычу и сбежал.

— Мудрое решение. А мистер Малфой?

— Был утешительным призом, — Гарри закрыл глаза, содрогнувшись от внезапной вспышки боли в плече.

Драко на цыпочках отошёл от двери. Несмотря на толстую дубовую дверь, он слышал каждое слово и в нём закипел гнев.

“Итак, он думает, что может играть со мной? — Драко ворвался к себе в комнату, не обратив внимание на упавшую со стены картину. — Я ему покажу! Он считает, что может обвести Принца вокруг пальца? Мечтаю увидеть, как его повесят за то, что держал меня в плену последние несколько недель!”

— Он был милым утешительным призом, который сейчас стал чем-то гораздо большим. Ремус, разве это возможно — влюбиться в кого-то, о ком тебе почти ничего неизвестно и с кем у тебе нет общих интересов?

— Разумеется, — улыбнулся Ремус. — Я влюбился в Сириуса задолго до того, как он на самом деле покинул свою семью. Мы были на противоположных сторонах в той необъявленной войне, нас связывали только Джеймс Поттер и ещё один общий друг — Питер Петтигрю. Твой отец был сыном герцога, также как и Сириус, а отец Питера был графом. Я же был самым младшим сыном простого барона, и к тому же, очень болезненным. Когда настали тяжёлые времена, меня продали в подмастерья к купцу; серебряных дел мастер, хорошо знавший моего отца, предложил моей семье помощь. А я единственный не приносил по хозяйству никакой пользы, — он улыбнулся и потёр руки, будто стараясь облегчить хроническую боль в суставах. — Выбор был невелик, учитывая мою аллергию на серебро, но я успел кое-чему научиться за эти два года. Затем и у него дела пошли плохо, и меня продали во второй раз. Мой новый хозяин был злым, и я поклялся, что откуплюсь от службы у него. К счастью для меня, Сириус вспомнил наше детство и купил меня.

— Да, и привёз тебя сюда. Ты счастлив с ним, Ремус?

— Счастливее, чем когда-либо. За исключением того времени, когда был жив твой отец, — на минуту он опечалился, и Гарри потянулся, чтобы взять его за руку. — Я видел твоего отца лишь однажды, пока ещё был подмастерьем у ювелира. Он переплатил мне за какое-то глупое ожерелье для твоей матери. Когда мастер обнаружил это, он заставил меня оставить деньги себе, а не класть их в кассу. Я закопал их под деревом, где любил лежать. И они всё ещё там. Когда я заставил Сириуса взять меня обратно, мы взяли две монеты. И теперь мы носим их на шее в память о Джеймсе, — он вытащил из-под рубашки цепочку, золото ярко блеснуло в свете свечи.

— Мой отец был бы рад.

— Не сомневаюсь в этом.

— А что насчёт Сириуса? Как он? Не можешь ли просто посмотрев на него, сказать…

— Он в норме. Врач, заменивший ему ногу, которую отрезала Беллатрикс, проделал отличную работу. Ты даже не сможешь определить, что она деревянная.

— И нет даже признаков хромоты, — согласился Гарри.

— Да. Добавили также ступню, которую можно обматывать тканью и обувать в ботинок. Поэтому никакого больше громкого топанья.

— Надеюсь, что она мертва. А ещё сильнее надеюсь, что она сильно мучилась до самого конца.

— Да, мы все на это надеемся. А теперь тебе необходим отдых. И я уверен, что твоему компаньону будет лучше рядом с тобой, а не одному в своей комнате. Мне привести его?

— Мммм, да, Ремус, будь любезен.

— Набирайся сил, Гарри. Я навещу тебя завтра, — Ремус наклонился и поцеловал Гарри в лоб. Это было очень редкое с его стороны проявление привязанности, и молодой человек молча поблагодарил его за это.

Ремус тихо постучал в дверь комнаты Драко, а потом приоткрыл её. На долю секунды ему показалось, что в глубине ртутных глаз скрывается нечто опасное, но оно исчезло до того, как Ремус успел что-либо произнести.

— Молодой лорд Малфой, Гарри ждёт вас.

Драко улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз.

— Я скоро буду, спасибо.

Он подождал, пока Ремус выйдет из комнаты, и постарался собраться с мыслями. Нацепив на лицо жизнерадостную улыбку, он отправился в комнату Гарри и устроился на краю кровати.

— Как ты себя чувствуешь? Устал?

— Немного, — голос Гарри говорил об обратном; мужчина был истощён, и ему с трудом удавалось держать глаза открытыми.

— Поспи. Обещаю, что не уйду, — добавил Драко и сдержал довольную улыбку, когда Гарри просто кивнул и провалился в сон.

Драко читал в течение получаса, пока не убедился, что Поттер крепко спит и не сможет ему помешать. Тогда он встал с нагло присвоенного кресла и начал осматривать вещи Гарри. Он надеялся найти письма самого Гарри и его союзников из Лондона, но обнаружил всего лишь небольшую записку, написанную рукой отца. По мере прочтения его сердце заколотилось сильнее, а костяшки пальцев мертвенно побелели.