– Девять? – переспросил Дмитрий Владимирович.

Он уставился в экран. Оттуда на него смотрел улыбающийся молодой мужчина с русыми волосами и голубыми глазами. Хотя фотография была сделана много лет назад, явное сходство с человеком, встреченным на лыжне, бросалось в глаза – тот же высокий лоб, упрямо сдвинутые к переносице брови и плотно сжатый рот.

Текст под снимком гласил: «Академик АН СССР Олег Львович Бармин. Родился в 1940 году в Москве. В 1961 году окончил МФТИ. Работал в НПО “Нептун”, заместителем главного конструктора КБ подводной техники “Борей”. Погиб в 1982 году в авиакатастрофе».

– Сукин сын! – выругался Дмитрий Владимирович. – Он инсценировал свою смерть, чтобы развязать себе руки для работы над проектом.

– Отличная идея, – одобрил Дроздов. – Никто не будет искать погибшего человека. Порвав со своим прошлым, он мог рассчитывать на полную свободу.

– Это так. Но в таком случае тебе все равно придется искать девятерых. Мертвец не в счет. С чего думаешь начать?

– Полагаю, с семьи. Кто-то же у него должен остаться?

Президент протянул ему руку.

– Главарь мне нужен живым. Возьми его, Андрей. Он – ключ к остальным. Найди и приведи этого сукина сына ко мне, прежде чем он поставит на уши весь мир…

Подводные горы Хабомаи и тени от них были видны как на ладони, словно находились в нескольких метрах от акванавта-исследователя Седьмой глубоководной экспедиции майора Содзи Накамуры, а не на глубине более трехсот метров. Содзи подкрутил верньеры стереопроектора. Перед глазами майора проплыл подводный ландшафт грязного серо-коричневого цвета, расчерченный по всем направлениям темными бороздами тектонических разломов. Поверхность морского дна под сильным увеличением мощного лазерного объектива казалась изрытой трещинами, словно старческая кожа. Такой подробной многозональной топографической съемки дна Большого Курильского пролива до сих пор не проводил никто. В последнее время дно Японского моря и прилегающих проливов было изучено японскими учеными едва ли не лучше, чем сами острова.

Накамура наклонился над стереоскопом, изучая пленку, которая длинной лентой выплывала из раструба. Прибор был похож на детский диапроектор, только разрешающая способность его была в сотни раз выше.

Майор изучал ландшафт с четко поставленной перед собой целью. Через восемь дней ему предстояло ступить своими ногами на морское дно в том самом месте, что было изображено на пленке. Вот почему он решил досконально изучить местность, прежде чем самому оказаться там. Так он делал всегда, когда готовился к операциям на земле, и не видел причин, почему должен отказаться от этого на морском дне.

Майор Содзи Накамура долгое время служил в морском спецназе Армии самообороны Японии и был зачислен в состав отряда акванавтов благодаря своим выдающимся умственным способностям и физическим данным. Он был решителен, смел и ловок. Несмотря на молодость, успел поучаствовать в ряде ответственных операций японского морского спецназа в разных районах мира, начиная с Персидского залива и кончая Средиземным морем.

Это был довольно крупный для японца мускулистый мужчина лет тридцати – тридцати пяти, одетый в серые армейские брюки и светлую рубашку с короткими рукавами. У него были коротко стриженные прямые волосы цвета воронова крыла, квадратное скуластое лицо и яркие миндалевидные глаза.

Пленка, вставленная в стоящий перед ним стереопроектор, была записана японским батискафом «Юнадо-4», исчезнувшим под водой три дня назад. Видеокамеры, установленные на батискафе, успели передать изображение на корабль сопровождения, а затем сеанс связи неожиданно прервался.

Содзи снял стереоскопические очки и протер пальцами слезящиеся глаза. Затем взглянул на часы. Они показывали 2.34. Он занимался анализом подводного ландшафта с шести часов вечера, и теперь его неумолимо клонило ко сну. Водрузив очки на место, Накамура энергично растер себе уши, прогоняя сонливость, и вспомнил, что не ужинал с момента начала работы. Однако все же решил довести дело до конца и снова вернулся к стереоскопу.

Его внимание привлек небольшой фриз радиусом около километра в районе восточного склона. Рука майора повернула винт, замедляющий скорость протяжки ленты, чтобы более пристально изучить местность. Только несколько кадров прошло перед его глазами прежде, чем он остановил проектор. Что-то там было, в дальнем углу изображения. Усталый мозг сначала чуть не проигнорировал информацию, но потом вовремя спохватился. Что именно, Содзи не мог точно сказать, но был убежден: что-то есть. Какое-то странное мерцание. Снятые на глубине пятисот метров под острым углом к поверхности детали рельефа были необычайно ярки. Различались даже отдельные камни, слегка погруженные в тонкий слой донного ила. Взгляд сконцентрировался в углу изображения, Накамура добавил яркости…

В то, что увидел, было трудно поверить. На краю фриза светилось яркое пятно! Содзи открутил пленку назад и сделал глубокий вдох, старясь разогнать туман, наплывавший на глаза. Справившись с охватившим его волнением, он снова прильнул к экрану.

Он был все еще там – этот непонятно откуда взявшийся свет, таинственно мерцающий на пятисотметровой глубине.

Сбитый с толку, майор встал и прошелся по комнате. Его руки слегка дрожали, он не знал, что с ними делать. Чувствуя себя так, словно его ударили под дых, Накамура подошел к окну и приоткрыл его. Слегка посвежевший от холодного утреннего воздуха Содзи подошел к телефону и набрал номер. Длинный протяжный гудок прозвучал четырежды, прежде чем на другом конце провода сняли трубку.

– Слушаю…

– Господин генерал?..

– Да, кто это?

– Майор Содзи Накамура.

Командир Седьмой глубоководной экспедиции генерал-лейтенант Ямамото не скрывал своего недовольства тем, что его разбудили.

– В чем дело? Какого черта вы звоните мне в такой час?

Содзи вдруг представил, что ждет его в случае ложной тревоги. Но он не колебался.

– При анализе видеозаписи, полученной с «Юнадо-4», я обнаружил нечто подозрительное. Трудно даже представить. Полагаю, вам надо посмотреть самому.

– Ты случайно не хлебнул саке, Содзи?

– Нет, господин генерал. Только немного устал.

– Тем не менее ты полный болван. Догадываешься, что тебя ждет, если ты разбудил меня напрасно?

– Дело слишком важное, чтобы вводить в курс дела кого-либо другого, не пользующегося вашими полномочиями.

– Что, настолько важное, что нельзя оставить до утра? – В голосе генерала звучала издевка.

– Нет, – Содзи сглотнул и откашлялся, прочищая горло, – если вы не отреагируете на мой звонок, мне придется обратиться к генерал-полковнику Минадзи.

Заявление Содзи было встречено ледяным молчанием. Наконец Ямамото сказал:

– С чего вы решили, что глава нацбезопасности в три часа ночи станет слушать непроспавшегося майора? Учтите, хоть вы и зачислены в отряд акванавтов, это еще никогда не поздно исправить.

– Если вы проверите мое личное дело, то убедитесь, что я никогда не давал повода усомниться в своей компетентности.

– Вот как? – Ямамото насторожился и подумал, что, может, все-таки следует выслушать упрямца. – Ладно. Говорите. Так что же случилось такого, что не может подождать до утра?

– Мне кажется, на морском дне в Курильском проливе, – начал Содзи спокойным голосом, – в точке с координатами 147 градусов 27 минут восточной долготы и 43 градуса 51 минута северной широты, есть источник света неизвестного происхождения.

Стоя перед обшарпанной дверью подъезда типовой хрущевки в Бутово, Дроздов с интересом осматривал дом с огромными, толщиной в палец, трещинами между панелями.

«Ну и хрущоба, – подумал он, переведя взгляд на дверь. – Вдова академика могла бы позволить себе жилье и получше»

Огромный, мускулистый, с энергичным подбородком и спокойным взглядом серых глаз, бывший майор ГРУ Андрей Викторович Дроздов пользовался уважением не только коллег по частно-разыскной деятельности в своем родном Колпине, но и представителей правоохранительных органов и даже криминальных авторитетов, в среде которых заслужил почетную кличку Дрозд.