Не меньше получаса облачались они в тяжелые космические скафандры, и Тони окончательно взмок; он все думал, заметили их наблюдатели росков или нет. Но выбирать не приходилось. Скафандр был их защитой - неповоротливый, тяжелый, он давал им возможность выжить там, где трудно было рассчитывать на выживание.

Прежде чем надеть, его приходилось невыносимо долго проверять. Все как один космолетчики Системы не жаловали свои скафандры и не было ни одного, который бы не завидовал скафандрам росков - легким, удобным и разнообразным.

Наконец они проверили, застегнули, перетянули и привинтили все, что было можно. Три устрашающего вида робота неуклюже толкались в выходной камере.

Пятью минутами позже они уже стояли на поверхности Луны в полной темноте.

В те спокойные и счастливые времена, что раньше, до прибытия росков, Тони частенько бывал на Луне - и по делу, и просто так, чтобы отдохнуть. Он не был готов к тому, что сейчас это место покажется ему таким холодным и неприглядным. Гримальди в темноте выглядел как пустыня смерзшейся сажи.

- До нужного нам купола меньше полумили, - сказал Мюррей. Его шепот отдавался в голове через наушники. - Пошли.

Сейчас они видели все в инфракрасных лучах. Мюррей вел их по самому краю кратера, обходя попадающиеся на дороге камни. Показались купола пришельцев, черные дыры на усыпанном блестками шелке. Сквозь небольшую прозрачную решетку скафандра окружающий мир представлялся Тони гипсовым слепком реальности, - реальности слишком странной, чтобы быть реальной. Сам он казался себе пигмеем в стальной коробке робота, идущего навстречу разрушению. Борясь (гэтим чувством, он буквально заставлял себя идти вперед, к тому предмету, ради которого они прилетели.

И вдруг взгляд Тони зацепился за что-то - но никак было не разглядеть, темно. Он дотронулся до руки Аллана.

Последний резко првернулся, затем посмотрел, куда указывал Тони. Мюррей тоже остановился, неуклюже и нетерпеливо махнул рукой, призывая их следовать за собой и не задерживаться. Возможно, он чувствует себя таким же уязвимым, как и я, с симпатией подумал Тони, вновь вытягивая в темноте руку, уже специально для Мюррея.

В следующую секунду яркий луч прожектора высветил их неподвижные фигуры.

Свет бил не из куполов, но из точки рядом с кратерной стеной. Тони замер на месте, ослепленный, с одной лишь мыслью: они попались.

- Падайте! - закричал Аллан.

- Стрелять в прожектор! - приказал Мюррей.

Его большая металлическая лапа опустилась и ухватила громоздкий космический пистолет, стреляющий без отдачи. Аллан и Тони ощущали выстрел только по глухой вибрации скафандров через микрофон Мюррея.

Он попал в прожектор. Наступила темнота, но в ту же секунду из ближайшего купола ударил другой луч и быстро их высветил. В них, возможно, тоже стреляли, подумал Тони, но так ли это - не узнаешь, пока в тебя не попадет. Он тоже вытащил свой пистолет и стрелял, никуда особенно не целясь, в том направлении, откуда мог подойти враг.

- Вот они! Беги к кораблю, Тони! - крикнул Аллан, Зажглось еще несколько прожекторов, и Тони на ceкунду увидел приближающихся росков, роски были готовы к встрече!.. Затем страшный удар обрушился на его плечо, и сумасшедшая боль пронзила все его тело. Задыхаясь, он слышал, как трещит его скафандр, так трещит, падая, рубленное дерево... И он куда-то все падал... проваливался... Последнее, что он увидел, - это фигуры росков рядом.

Когда роски прилетели в Солнечную Систему, четыре с половиной года назад, в самый обычный майский день 2189 года, - пришел конец старой эпохе, хотя осознало это лишь несколько человек. Кончилось время человеческой изоляции, и человек больше не мог считать себя единственным разумным существом во Вселенной. У его порога стояла раса, превосходившая его не только в научном плане, но, может быть, и в плане духовном.

Это событие наиболее тяжело отразилось на тех странах, которые на протяжении нескольких столетий привыкли считать себя правителями мира и вершителями судеб. Сейчас они находились в положении задиристого школьника, который, случайно обернувшись, увидел склонившегося над ним учителя.

Роски прибыли на одном огромном корабле, и в то время как четверть мира тряслась от страха, а другая Четверть веселилась и праздновала, более разумная поровина просто выжидала, что из всего этого получится.

Некоторые из них и четыре с половиной года спустя все продолжали выжидать. В росках было ничуть не легче разобраться, чем в самих землянах.

Внешне роек напоминал человека. Не белого человека, но, скажем, малайца. Как и люди, они не были на рдно лицо, но у большинства из них была светло-коричйевая кожа, черные глаза и совсем не было переносицы.

Температура тела -105,1 градуса по Фаренгейту: их родиной была более горячая планета...

Когда они прилетели, Тони был самым молодым вторым помощником секретаря Британской Миссии в Совете ООН. Он был свидетелем того бесконечного заискивания и угодничанья, которое разгорелось в высших кругах при выяснении вопроса об отношениях с росками.

А в том, что эти отношения существовали, причем весьма сложные и запутанные, сомневаться не приходилось, в особенности после того, как был преодолен языковой барьер.

Речь перед людьми держал желтоволосый роек по имени Тоделл Ко Барр, один из первых роскианских ораторов в Совете Объединенных Наций.

- Мы прилетели к вам, - начал он, - на межзвездном корабле, несущем на борту четыре межпланетные ракеты и около тысячи росков - мужчин и женщин. Большинство из нас - колонисты, ищущие мир, в котором мы могли бы жить. Мы прилетели к вам из системы, которую вы будете теперь называть Альфа Центавра II, и это наше первое межзвездное путешествие с нашей прекрасной, но - увы - перенаселенной планеты. Мы направлялись к ближайшей Солнечной Системе в поисках места, где мы смогли бы жить, и обнаружили, что единственная подходящая планета - ваша планета - уже заселена. И хотя мы счастливы встретить другую разумную расу, глубину нашего разочарования невозможно измерить: наше путешествие, наше долгое путешествие было напрасным.

- Весьма разумная речь, - прокомментировал Тони, рогда услышал ее.

А потом последовали другие разумные речи, и каждая из них хоть слегка, но касалась цели визита росков. К несчастью, мало кто обратил внимание на этот факт..

Когда миновала первая волна шока, охватившего Землю, последовал прилив оптимизма, который погасил то, что должно было насторожить. Но выяснилось это лишь гораздо позднее... Роски были героями. Многие люди с успехом скрыли свое разочарование тем, что у пришельцев нет третьего глаза или щупальцев. Не обеспокоились они и тогда, когда Тоделл Ко Барр объявил, что у росков диктаторская политическая система и что ими правит великий Ап II Дол.

Большой космический корабль кружился вокруг Земли на орбите спутника, а несколько росков прилетали и обращались с речами о дружбе или в Совете ООН, или просто к народу. Они часто посещали земные города.

В благодарность за гостеприимство они подарили лкн дям микрофильмы об общественной и политической жизни на Альфе Центавре II, а также образцы их литературы и искусства наряду с некоторыми образцами флоры. Но ни одному человеку не было разрешено подняться на их корабль. Учтиво и вежливо в этом было отказано и ученым, и политикам, и репортерам.

- Приглашать на наш корабль - это все равно что приглашать в склеп. Ко Барр был мрачен. - Очень многие из нас умерли в пути. Многие умирают сейчас; от недостатка пищи, от разницы в солнечном излучении, от мозговых расстройств из-за долгого пребывания в космосе. Ведь мы путешествовали в холодном темном космосе более двух живущих поколений. Мы не можем лететь дальше. Все, о чем мы вас просим, молим вас, это о небольшом местечке, где мы могли бы отдохнуть и прийти в себя после долгого пути.

Местечке... но каком? Вначале эта казавшаяся невозможной просьба не имела решения: Совет ООН заседал без перерыва неделями. Впервые в истории все нации пришли к согласию: никто не хотел пускать росков на свою территорию.