— Мне кажется, — ответил Ордин, — что это обилие фумарол, кипящих озер, гейзеров в котловине показывает, что вулканическая деятельность может возобновиться не сегодня-завтра — словом, в любое время, хотя такое состояние котловины тянется уже сотни лет, по словам онкилонов. Но ведь они очень редко посещают эту местность, и показания их ненадежны. Тут нужно правильное наблюдение.
— Ну, будем надеяться, что при нас ничего не случится и Земля Санникова с ее живыми окаменелостями просуществует еще столетия, — пожелал Горюнов.
Обогнув удушливую впадину, путники вскоре дошли до северной окраины котловины, представлявшей тот же отвесный или уступчатый обрыв из базальта, как и в других местах; он поднимался, на взгляд, не меньше чем на тысячу метров. Вследствие полного отсутствия растительности, даже лишаев, этот край производил еще более мрачное впечатление. Но, оглядевшись кругом, наблюдатель оказывался перед еще более поразительной картиной: на небольшом расстоянии от подножия черной стены тянулась белая стена долины Тысячи Дымов, в которую сливались издали столбы паров; эта стена не была неподвижна, а слегка волновалась, клубилась, и под лучами низкого солнца на ее волнистом гребне то тут, то там переливались радуги, перемещаясь с места на место.
В одном месте длинная белая полоса у подножия черной стены привлекла к себе внимание путников.
— Странно, неужели это снег, свалившийся сверху? — предположил Горюнов.
— Нет, это не снег, а выход какой-то белой горной породы, — сказал Ордин, взглянув в бинокль. — И она вся изрыта ямами, словно ее грызли. Уж не тут ли вампу добывают себе кремни?
Поспешили к этому месту. И оказалось, что здесь базальт лежит на снежно-белом рыхлом мраморе, выступавшем на три — четыре метра над дном котловины на протяжении двух — трех сотен метров. В мраморе были рассеяны то порознь, то гнездами и прослойками черные, серые и грязно-белые кремни; последние и добывались вампу, которые наконечниками копий или скребками источили весь обрыв мрамора.
— Ну вот и открытие, которое было нужно нам, чтобы определить время образования вулкана, — сказал Ордин, обследовав белую стену. — Я нашел несколько, хотя и плохих, окаменелостей, показывающих, что это верхнемеловая толща. Следовательно, вулкан образовался не раньше третичного периода, когда на севере Сибири в разных местах изливались те же базальты. Нужно поискать еще — не найдутся ли получше. С этими словами Ордин залез в одну из более глубоких ниш обрыва и стал работать молотком; остальные рылись в кучах белого песка, насыпанных у подножия; даже онкилоны приняли участие в поисках, когда им показали одну из найденных раковин и объяснили, что это такое. Но вот молоток перестал стучать, и вскоре Ордин вылез из ниши и сказал:
— А знаете, в глубине тут идет здоровая работа. Соблюдайте тишину и, приложив ухо к обрыву, слушайте. Всего лучше, конечно, в глубине ниши, где я был.
Горюнов и Костяков полезли в нишу и прижались ухом к стенке. Они услышали доносившиеся из глубины земли то короткие, то более продолжительные удары, словно там, где-то далеко, шла работа огромных кузниц; казалось, что тяжелыми молотами бьют по твердому металлу. Порода слегка дрожала, и можно было видеть, как от белой стены по временам отрывались отдельные кристаллы известкового шпата, составлявшего мрамор.
— Здорово работают там внизу! — сказал Горюнов, вылезши из ниши.
— Не пора ли нам удирать отсюда подобру-поздорову? — спросил Костяков с тревогой в голосе.
— Вы думаете, что это признак скорого пробуждения вулкана? — засмеялся Ордин. — Если бы мы бывали здесь раньше и этих звуков не слышали, это действительно было бы признаком усиления подземной деятельности. Но даже и в таком случае бояться нечего — пробуждение может продолжаться дни, недели, месяцы и годы.
— И даже столетия, как у Лысой горы! — прибавил Горюнов.
Онкилоны, узнав, о чем говорят чужестранцы, полезли один за другим в нишу и выходили оттуда встревоженные. Теперь они были убеждены более чем когда-либо, что здесь, под землею, обитают злые духи. Эти удары, содрогание стены, огоньки во впадине, тысячи дымов, кипящие озера, полное отсутствие растительности — все в совокупности до того пугало их, что они стали настойчиво просить, чтобы до ночи уйти из этой страшной местности. Было уже поздно, солнце скрылось за высоким северным обрывом, и густая тень легла на эту часть котловины. Кроме того, с запада надвигалась большая черная туча, а туман должен был стать здесь особенно густым. В тумане и сумерках легко было потерять дорогу и попасть в расселину или в кипящее озеро.
Действительно, едва успели отойти на километр от обрыва, как все небо покрылось тучами и пошел мелкий дождь; вся местность окуталась туманом от многочисленных испарений, охлаждаемых дождем; стало совсем темно, и волей-неволей пришлось остановиться по соседству со зловещей впадиной и возле кипящего озерка, дававшего возможность сварить хоть ужин и чай, так как топлива никакого не было. Спокойствие чужестранцев подействовало и на онкилонов, и все, лежа на берегу озера, спускали на ремешках или концах копий куски мяса в воду, но говорили только шепотом. Горохов догадался даже сварить суп; он положил мясо в котелок, прибавил соли и крупы, зачерпнул воды и погрузил котелок до половины в озерко. Навар получился недурной, и, главное, мясо сварилось в соленой воде и было вкуснее, чем куски, варившиеся прямо в озерке. Чай также оказался достаточно вкусным. После ужина онкилоны, сбившись в тесную кучу и укрывшись от дождя щитами, заснули, выставив караул. Для чужестранцев они устроили шалаш из бычьей шкуры и копий. Но последним захотелось посмотреть ночью на огни впадины, и они потихоньку, не будя никого, направились к ней. Благодаря теплу, исходившему из глубины, над впадиной не было тумана, и она представляла черную яму, дно которой было изборождено в разных направлениях линиями синих огоньков, местами перебегавших с места на место, то потухавших, то загоравшихся и представлявших очень странное и занимательное зрелище.
Чтобы лучше видеть, все четверо прилегли на землю у края впадины и вдруг почувствовали резкие удары — земля, задрожала под ними.
— Землетрясение! — воскликнул Костяков, вскакивая.
Но ему пришлось снова лечь, так как устоять на ногах не было возможности — почва колебалась слишком сильно. Слышался глухой гул, а во впадине огни дрожали и то потухали совсем, то опять вспыхивали. Со стороны окраины котловины доносился грохот: в разных местах отрывались и падали глыбы камня. Все эти звуки в темноте и тумане производили жуткое впечатление.
Со стороны лагеря, отстоявшего в какой-нибудь сотне шагов, послышались крики ужаса, вопли Аннуир, проснувшейся и заметившей, что Ордин и другие белые люди исчезли. Онкилоны подумали, что белые колдуны бросили их в стране ужаса и скрылись навсегда. Собаки и волчицы подняли вой, аккомпанируя людям, и концерт получился адский. Суеверные люди совершенно растерялись и не знали, что предпринять.
Когда колебания почвы ослабели и можно было встать на ноги, путешественники поспешили к лагерю, который легко было найти даже в абсолютной тьме по доносившимся крикам. Появление белых сразу успокоило всех, и, когда Горюнов объяснил, куда они ходили, онкилонам стало даже немного стыдно. Аннуир повисла на шее Ордина и спрятала заплаканное лицо на его груди. Это происшествие разогнало у всех сон. И Горюнов воспользовался случаем, чтобы расспросить онкилонов, бывали ли землетрясения раньше. Оказалось, что это явление им знакомо; иногда, обычно в зимнее время, они замечали, что земля слегка дрожит, бревна землянок поскрипывают и на головы через щели сыплется земля.
— Ну вот и сейчас то же самое! — сказал Горюнов.
— Нет, не то же самое! — возразили онкилоны. — Никогда не было того, чтобы земля так качалась, что нельзя устоять на ногах. Поэтому мы так испугались, а когда увидели, что вы исчезли, мы подумали, что вы нас бросили в этом ужасном месте и что подземные духи, которые колеблют землю, сейчас выскочат из трещин и увлекут нас в подземное царство. Колебания почвы больше не повторились, и путешественники вернулись в свой шатер, который пришлось восстановить. От первого же толчка копья покосились и шкура упала на Аннуир, разбудила и перепугала ее. Онкилоны же не решились ложиться спать; отсутствие костра усиливало их суеверный страх, кроме того, над южной частью котловины разразилась гроза — очень редкое явление на Земле Санникова; там ослепительно сверкали молнии, гремел гром, многократно повторяемый отражением от высоких обрывов. Сбившись в кучу, храбрые воины бормотали заклинания, пока не стало совсем светло благодаря очистившемуся небу и ветру, разогнавшему туман. Только тогда они заснули.
