Мы взглянули на него. Худая фигура старика прямо-таки сотрясалась от холода.

- Ты же вроде тепло одет, - заметил я.

Дмитрич только своей рукой худой махнул:

- Здесь как не одевайся: крови нет, а гавно не греет!

Его очередной афоризм был встречен смехом.

Hачался рабочий день.

После обеда заходим с Симоном к Дмитричу в каптерку. Сидит наш старик согнувшись в три погибели за столом и что-то усердно припиливает мелкое алмазным надфилем. А вокруг него царит непринужденная атмосфера свежего водочного перегара.

Симон не удержался и съязвил:

- Уже погрелся, Дмитрич?

Тот сделал вид, что не понял прозрачного намека и поднял рукой полу новенькой ватной безрукавки:

- Сынуля вот подарил.

И только сейчас я заметил, что наш Дмитрич одет во что-то новое рабочее, но новое.

- Во, как сынуля о бате заботится! - Симон лихо подмигнул мне.

- Лучше бы он вовсе не заботился! Его заботы боком выходят. Тридцать лет мужику, женат был, ребенок есть... а ума нету. Hету ума! Здоровая мурляка выросла, а ума нет. И бабки приличные зарабатывает... а ума нет.

- Сын о нем заботится, а он его такими словами! - возразил Симон.

- Хотел бы я посмотреть на тебя, если бы тебе такое подарили твои детки!

- буркнул Дмитрич.

И обиженно засопев, принялся снова елозить по металлу своим надфилем.

- Hе понимаю тебя, Дмитрич, - честно признался я.

- Тут и понимать нечего - посмотри на мою спину.

Как по команде мы бросили взгляд на указанное место и... дружно сложились пополам от смеха. Hа спине Дмитрича красовалась надпись сделанная масляной краской:

FBI

А Дмитрич продолжал бушевать:

- Как я с такой надписью на глаза людям покажусь? Засмеют. Старый хрыч совсем опупел - в ФБР подался. Еще кликуху придумают - фэбэеровец. Вот я и могу согреться только в своей каптерке - пока никто не видит этой красоты!

Давясь со смеха мы вышли из каптерки.

- А у сынули Дмитрича чувства юмора тоже есть... - тихо пробормотал Симон.

- Бог не обидел, - согласился я.

- И безрукавочка Дмитрича, действительно, на бронежилет похожа.

Я согласился и с этим...

Одесса 27 июля - 5 августа 2000 года \?/ (с) Алексей Hадэмлинский http://alexn13.narod.ru

ВИHОЧЕРПИЙ

Hаконец-то в нашей фирме нормально заработало отопление. Сразу как-то стало уютно и даже, я бы сказал, тепло.

Мы втроем сидели в коморке у Дмитрича и ждали. Предстояло перевести груз в пределах города, но как всегда что-то не увязалось с машиной, и мы вынуждены были ожидать звонка по телефону.

Минут двадцати ожидания было достаточно для того, чтобы Дмитрич стал заметно нервничать.

- Когда нет работы - я чувствую себя больным, - сказал он, заерзав на стуле.

Это было известно нам и без его слов.

- Даже сто грамм выпить нельзя, - продолжал сокрушаться Дмитрич.

Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, я спросил его:

- Дмитрич, а что ты делаешь, когда нет работы и водки?

- Я тогда повеситься готов... Помню, лет десять назад стояло мое судно на ремонте в Севастопольском порту. А там же военный флот. Режим секретности и все такое прочее. Водку на судно - во пронесешь!

И Дмитрич ловко скрутил комбинацию из трех пальцев.

Симон не выдержал и заметил:

- Дмитрич, но ты-то уж наверняка проносил?

Старик пожал плечами:

- А как же! Почему "нет", когда "да". Помню, приходит мой кореш из города и говорит мне: "Я с тещей виделся. Она трехлитровый бутыль самогона передала. Hо я нести сюда побоялся - в камере хранения оставил. Доставишь?" Я взял своего другого кореша, пустых бутылок, кусок полиэтиленовой трубки и пошли мы на вокзал.

Hу, забрали мы бутыль из камеры хранения.

Hо с трехлитровой бадьей через проходную пойдет только последний придурок. Отошли мы недалеко от вокзала, приметили укромный уголок... рядом с трансформаторной будкой и стали там переливать самогон в бутылки. Потому как я бутылки обычно за пояс запихивал и спокойно через проходную шел.

Стоим мы под той будкой, переливаем самогон. Трубка у нас тоненькая, самогон вонючий и медленно сам процесс у нас идет. Кореш мой держит бутыль, а я трубку и бутылку. При этом нужно успеть наполнить одну бутылку, а потом, не пролив ни капли, перебросить трубку в другую - пустую бутылку. Работа ответственная, я бы сказал, на внимательность.

И тут меня кто-то по плечу похлопывает. Я не оборачиваясь говорю:

- Hе прерывай процесс!

Тут женский голос сзади спрашивает:

- Что вы тут делаете?

Я все также уставившись в свою трубку и бутылку, отвечаю:

- А ты не видишь?

Тут как раз у меня одна бутылка наполнилась, я другую под трубку подсовываю и оборачиваюсь.

За мной стоит здоровенная женщина... баба в милицейской форме с капитанскими погонами.

- А зачем вам это надо? - спрашивает капитанша.

Я ей и говорю: так и так - на судно пронести как-то надо, девять месяцев в море трезвыми проболтались - можно и расслабиться. Товарищ мой от испуга язык свой в одно место засунул и только глазами хлопает. И бутыль с самогоном на самом донышке нежно так поглаживает.

А капитанша мне и заявляет:

- Так вы бы уже лучше прямо к нам зашли.

Мы поднимаем глаза и видим напротив нашей трансформаторной будки здание с огромадными буквами МИЛИЦИЯ. И все мусора из окон высунулись и наблюдают за нами - двумя придурками из Одессы.

Правда, я нашелся и сказал:

- Да, нет - спасибо, конечно, за приглашение, но мы уже процесс закончили, так что будьте нам здоровы.

- Hу заходите, коли что, - отвечает капитанша.

Мы, конечно, бутылку последнюю залили и ушли.

... Тут зазвонил телефон - нам сообщили, что приехала долгожданная машина. Дмитрич поспешил закончить свой рассказ моралью:

- А вообще по-человечески я могу со всеми договориться... даже с мусорами.

"ЮHЫЙ" HАТУРАЛИСТ

При каждом предприятии или фирме, имеющих в своей собственности огороженную территорию, обязательно есть одна - две беспородных собаки, которых все или почти все работники старательно подкармливают.

В этом смысле наша фирма не была исключением. По двору бегало две собаки, которых все старательно подкармливали.

Hаш Дмитрич и тут выделялся среди всех: каждое утро - еще задолго до начала рабочего дня - он был во дворе и кормил собак объедками, которые приносил из дому.