Первое, что почувствовал Джерек, придя в сознание, — у него очень болит горло. Он хотел коснуться шеи, но руки все еще были связаны за спиной. Джерек распылил веревки и освободил руки и ноги. Шея была натерта, а местами содрана кожа. Отдышавшись, Джерек посмотрел в помятое многоцветное лицо Браннарта Морфейла.

Браннарт усмехался.

— Я говорил тебе, Джерек, говорил! И машина времени не вернулась с тобой. Это значит, что ты потерял важное оборудование!

Джерек огляделся. Лаборатория была точно такой же, какой он оставил ее, в ней не было ничего постороннего.

— Может быть, она сломалась? — предположил Джерек. — Вы знаете, она была сделана из дерева.

— Дерево? Дерево? Чепуха. Почему ты так охрип?

— Там была веревка. В целом очень примитивная машина, но все же она доставила меня обратно. Лорд Джеггед не навещал вас, пока я отсутствовал? Он не брал взаймы другую машину Времени?

— Лорд Джеггед?

Вплыла миледи Шарлотина — в той же самой лиловой накидке, которая была на ней, когда он отправлялся в путешествие.

— Лорда Джеггеда здесь не было, Джерек, милый. В конце концов ты исчезал совсем ненадолго, прежде чем появиться вновь.

— Это подтверждает эффект Морфейла, — сказал Браннарт с удовлетворением. — Если кто-нибудь отправляется в эпоху, которой не принадлежит, тогда создается столько парадоксов, что Время просто выплевывает пришельца, как человек выплевывает гранатовое зернышко, застрявшее у него в горле.

Джерек снова потрогал шею.

— Ну, ему потребовалось некоторое время, чтобы выплюнуть меня, сказал он с чувством. — Я пробыл там около шестидесяти дней.

— О, перестань! — Браннарт злобно сверкнул глазами.

— И Лорд Джеггед Канарии был там тоже. И миссис Амелия Ундервуд. У них, кажется, не было никаких трудностей с пребыванием в том времени, упорствовал Джерек. На нем все еще был серый костюм с широкими черными стрелами, и, указывая на него, он воскликнул: — Посмотрите! Они дали мне этот костюм.

— Прекрасный костюм, Джерек, — сказала миледи Шарлотина. — Но, знаешь, ты мог бы сделать его и сам.

— Кольца власти не действуют в прошлом. Энергия не передается назад во Времени, — объяснил ей Джерек.

Браннарт нахмурился.

— Что Джеггед делает в прошлом?

— Какие-то его собственные дела, я думаю, вряд ли связанные со мной. Я ожидал, что мы вернемся вместе.

Джерек осмотрел лабораторию, заглядывая в каждый угол.

— Они сказали, что миссис Ундервуд присоединится ко мне.

— Пока ее здесь нет. — Кушетка миледи Шарлотины подплыла поближе. Тебе понравилось в эпохе Рассвета?

— Довольно интересно, — признал Джерек, — хотя были моменты скорее скучные. И даже моменты, когда… — Он в третий раз потрогал пальцем свою шею. — Знаете, миледи Шарлотина, многое в их занятиях делается совсем не по свободному выбору.

— Что ты имеешь в виду? — Она наклонилась вперед, внимательно рассматривая его шею.

— Ну, это трудно объяснить, трудно даже представить. Я сам не сразу понял. Они становятся старыми… разрушаются. У них совсем нет контроля над телом и почти нет над умом. Они словно вечно дремлют, движимые импульсом, о котором не имеют объективного понятия. Конечно, это может быть моим субъективным мнением, но у меня сложилось именно такое.

Миледи Шарлотина засмеялась.

— Тебе никогда не удастся объяснить это мне, Джерек. У меня нет мозгов, просто воображение. И к тому же хорошее чувство драмы.

— Да… — Джерек полностью забыл, какое участие она приняла в недавних событиях его жизни, но для него время так растянулось, что он больше не испытывал горечи. — Интересно, когда появится миссис Амелия Ундервуд?

— Она сказала, что вернется?

— Я понял так, что Лорд Джеггед привезет ее обратно.

— Ты уверен, что Лорд Джеггед здесь? — настойчиво спросил Браннарт. Приборы не показывают прибытия или отправления машин Времени.

— Ну, уж об одном-то прибытии должна быть запись, — рассудительно сказал Джерек, — так как я вернулся, верно?

— Тебе не нужно было использовать машину, эффект Морфейла сделал эту работу за нее.

— Но ведь меня послали в машине. — Джерек нахмурился, перебирая в уме все последние события своего пребывания в прошлом. — По крайней мере, я думаю, что это была машина Времени. Может быть, я неправильно понял то, что они пытались мне сказать?

— Вполне возможно, — вставила миледи Шарлотина, — ведь ты сам сказал, как трудно усвоить их концепцию в самых простых вопросах.

Лицо Джерека приобрело задумчивый вид.

— Но одна вещь определенно… — Он достал из кармана письмо миссис Амелии Ундервуд, вспоминая слова, прочитанные ему мистером Гриффитсом: "Я люблю вас, мне не хватает вас, я всегда буду помнить вас". — Он приложил смятую бумагу к губам. — Она хочет вернуться ко мне.

— Все шансы за то, что она вернется, — сказал Браннарт Морфейл, хочет она того или нет. Эффект Морфейла не делает исключений. — Браннарт засмеялся. — Но она не обязательно снова попадет в наше время. Тебе придется искать ее в прошедших миллионах лет, однако я не советую: ты погибнешь. Тебе очень повезло на этот раз.

— Она найдет меня, — сказал, счастливо улыбаясь, Джерек. — Я знаю, она найдет меня. И тогда я построю красивую копию ее собственного века, чтобы она никогда не грустила о доме. — Джерек продолжал доверительно излагать свои планы Браннарту Морфейлу. — …Я провел значительное время в эпохе Рассвета, близко познакомился с архитектурой и многими обычаями. Наш мир никогда не видел того, что я создам. Мои творения удивят всех вас!

— О Джерек! — воскликнула с восхищением миледи Шарлотина. — Ты начинаешь говорить, как раньше! Ура!

Через несколько дней Джерек почти завершил свой грандиозный замысел. Территорию в несколько квадратных миль пересекала неглубокая долина, по которой бежала сверкающая река, названная им Темзой. Над водой глубокого синего цвета через неодинаковые интервалы нависали светящиеся белые мосты с колоннами, украшенными такими же синими, как вода, розами. По обе стороны реки тянулись многочисленные копии Кухни Джонса, кофейни, тюрьмы, уголовного суда и отеля. Сделанные из сияющего мрамора, золота и хрусталя, выстроенные ряд за рядом, они образовывали бесконечные улицы. На каждом перекрестке стояла высокая статуя, обычно лошадь или кэб. Действительно, все было очень красиво. Чтобы разнообразить строения, Джерек решил немного увеличить некоторые здания. Таким образом, кофейня в тысячу футов высотой нависала над пятисотфутовым отелем, а рядом с тем приютился небольшой Центральный Уголовный Суд и так далее.

Джерек добавлял последние штрихи к своему творению, которое он назвал просто: "Лондон, 1896 год", когда его окликнул знакомый апатичный голос:

— Джерек, ты — гений, и это — лучшее твое произведение!

Сидя верхом на огромном, парящем в воздухе лебеде, укутанный в одежды голубого и синего цветов, в которых почти утопало его длинное бледное лицо, Лорд Джеггед Канарии улыбался одной из своих умнейших, самых загадочных улыбок.

Джерек, стоящий на крыше одной из тюрем, переместился по воздуху на статую кэба, рядом с которой парил лебедь Джеггеда.

— Красивый лебедь, — сказал Джерек. — Вы привезли с собой миссис Ундервуд?

— Ты, значит, знаешь, как я назвал его?!

— Что? — Джерек недоуменно нахмурился.

— Лебедь! Я думал, милый Джерек, что ты имеешь в виду лебедя. Я назвал лебедя Миссис Амелия Ундервуд. В честь твоего друга.

— Лорд Джеггед, — сказал Джерек с усмешкой, — вы обманываете меня. Я знаю вашу склонность к манипуляциям. Помните мир, который вы построили и населили микроскопическими воинами? В этот раз вы играете с любовью, с судьбой… с людьми, которых знаете. Вы поощрили меня к ухаживаниям за миссис Амелией Ундервуд. И вообще большая часть деталей этого плана исходила от вас, хотя вы заставили меня поверить, будто идеи принадлежали мне. Я уверен, что вы помогли миледи Шарлотине осуществить ее месть. Вы, должно быть, как-то связаны с моим благополучным прибытием в 1896 год. Далее, вполне возможно, именно вы похитили миссис Амелию Ундервуд и перенесли ее в наш век в самом начале.