Это до сих пор звучало странно – «её парень». Она ведь и представить не могла прежде, что её ждут новые отношения. Но вот здесь и сейчас Джеймс единственный, кто безнаказанно может влезать в её личное пространство. И Мие казалось, что его она распознала достаточно, чтобы знать, как он отреагирует на фокус своего лучшего друга. Поэтому говорить не стала. Пусть разбираются сами. От чужих эмоциональных всплесков и выяснений отношений у неё начинала болеть голова. А это всё и вовсе её не касается.

У Джеймса и Дилана был урок ухода за магическими существами, а Мия вернулась в общую гостиную своего факультета. Ей нравилось находиться здесь днем, пока все остальные ученики занимались на парах. Никто не отвлекал от мыслей, не напрягал своим присутствием, не смотрел на неё подозрительными колючими взглядами, будто видел насквозь.

Со стороны у многих могло сложиться неверное впечатление, будто Мия боялась людей. Но это было не так. Не страх. Другое чувство. Наверное, если подбирать наиболее подходящее определение, то правильно будет сказать, что Мия не любила людей. Социопатия. Не социофобия.

Усевшись по-турецки на полу перед камином, Мия закатала рукава своей мантии, обнажая бледную кожу, украшенную паутиной старых шрамов. Изысканно. Пальчики пробежали по рубцам, вычерчивая каждую неровность, будто художник, выводящий кистью на холсте свежий узор.

И в сером однотонном цвете памятью вспыхнули алые огненные цветы. Отражающиеся от осколков зеркал, разрезавших кожу. А за этим красным, ослепляющим, зеленели в отражении зеркал её глаза.

Мия никогда особо не любила свою внешность, но свои глаза ей нравились. Они напоминали ей о свободе. О бескрайних лесах, в которых шумит ветер, превращая их в волнующееся изумрудное море, где оранжевыми бликами играют лучи солнца, о полях, над которыми шатром нависает звездный купол. Это были хорошие воспоминания. И хорошие мысли. А ещё это было тем, к чему стремилась её душа.

Безмятежный покой и свобода.

- Мия?! Что ты делаешь?

- Мама?

У неё, этой женщины, были светло-голубые глаза, будто нарисованные на лице пастельными мелками. И когда она плакала, создавалось ощущение, словно они растекаются.

Пальцы замерли на самом толстом из шрамов. Это был первый порез. Осколок зеркала прорвал не только кожу, но и сосуды, ткани. До самой кости. О, сколько же было крови. Столько, что в ней можно было утонуть. Цвета костра и боли. Цвета войны.

И мама никогда не понимала её. Никогда не принимала той, какой Мия была. Но это быстро перестало ранить. Потому что был отец. С умными преданными глазами лаймово-зелёного цвета. Но потом его не стало. И у Мии остался на руках только пепел их общих несбывшихся надежд. Но и их рассеял ветер.

- Ты не поедешь в Хогвартс.

- Ты не можешь мне запретить!

- Я твоя мать. Так что могу. Ты останешься дома, и точка.

Это была ошибка. Мия так долго ждала дня, когда поедет в школу. Так несправедливо было пытаться у неё это отнять. И вот, с опозданием на шесть лет, она всё-таки сделала этот шаг – оказалась в стенах замка.

Ей было семь, когда мама вышла замуж за этого тупого маггла и решила не отправлять дочь в Хогвартс. Тогда Мия думала, что за четыре года всё изменится и даже не расстроилась. Какая разница, что той пришло в голову сделать ради своего недалекого нового мужа? Но когда в десять лет возможность стала фактом, Мия устроила настоящее шоу с выплеском магии прямо перед отчимом. Воспоминания от ужаса на его лице до сих пор вызывали удовлетворяющее чувство.

Пальцы легко пробежались по коже и перескользнули на следующий шрам, длинный и едва заметный. Один из последних, что Мия успела себе нанести. У неё уже кружилась голова, и порезы не выходили глубокими. Но в его плавном изгибе и тонкой линии было что-то завораживающе. Опасная красота. Притягательная. В минуты слабости люди могут оказаться склонны к ней. Но Мия никогда не была слабой. Даже если другие этого не понимали.

- Привет.

Мия подняла голову, вызволяя себя из затягивающих размышлений. Перед ней стоял Джон Кут. Умные глаза, оценивающий взгляд. Мия не боялась его, кем бы он ни был, потому что видела насквозь.

- Привет, - холодно поздоровалась она в ответ, зная, что так положено. И принялась ждать, что же будет дальше, позволяя Куту вести свою игру по заготовленному заранее плану.

- Слышал, ты с Джеймсом не ходила в Хогсмид в это воскресенье, - с улыбкой начал Джон.

Так. Прощупывает почву. Намекает на что-то? Или только собирается и пока просто подводит к своей главной мысли?

- Да,- кивнула Мия. – И?

- Ну… если он не хотел, ты по-прежнему могла бы пойти со мной.

Джон снова выдавил неуверенную улыбку и переступил с ноги на ногу. Наверное, кому-то это могло бы показаться милым или хотя бы забавным, но Мия не оценила данной нерешительности. Разве её выбор не был очевиден ещё тогда, когда она позволила Джеймсу себя поцеловать в первый раз на глазах Кута? Или люди теперь мыслят иначе?

Джон внимательно наблюдал за ней, и лицо его изменилось.

- Я что-то не то сказал? – охнул он виновато. – Я не хотел. Просто… Я ничего не имею против Джеймса, но если передумаешь, то знай, я всё ещё жду. Ты нравишься мне, Мия. На самом деле. И если когда-нибудь ты решишь, что можешь дать мне шанс, ещё один, то я буду здесь.

Мия даже не стала пытаться сдержать фырканье.

- Ладно, - ответила она, всем своим видом демонстрируя, что этот бесполезный и бессмысленный подкат завершен. Но Джон, кажется, так не считал либо просто не умел читать по лицам.

- Так, эм… что вы делали в воскресенье? – продолжил он расспросы. – Я не видел вас в понедельник за завтраком.

Мия натянула губы в улыбке, которая, без сомнений, могла бы претендовать на самую резиновую, и ответила:

- Гуляли. А наутро проспали начало занятий. Ничего необычного.

Или почти ничего. Большое такое «почти». Но говорить это вслух совсем не нужно.

- О,- Джон почесал подбородок. – Здорово. Ну, то есть, что вы были вместе. Не то, что вы проспали. Да. Я, знаешь, пойду, пожалуй.

Давно пора. Мия сухо кивнула и даже не стала встречаться с взглядом парня на прощание. Но она знала, что он продолжает наблюдать за ней, даже когда он уже отошел в сторону. Ощущала ли так же на себе взгляд Дилана Роза, когда тот планировал свой финальный ход? Ведь теперь ей придется жить до конца своих дней с половиной сердца, половиной чувств. Конечно, Джексон прав, раз она вернулась к нему, значит, продолжала любить даже когда была с Оливером. Но это не отменяет того факта, что у неё украли часть души. После такого невозможно остаться собой. Что-то изменилось в ней, даже если она сама, или Дил, ещё этого не поняли. И как бы им в итоге не пришлось пожалеть о содеянном вдвойне. Никто не может остаться прежним, потеряв часть себя. То, что невозможно вернуть. Частичку души, любившую Оливера. Если это была именно любовь. Влюблённость? Симпатия? Влечение? Какое слово ни используй для названия, итог один – это ушло безвозвратно.

Весь день до самого ужина Мия пребывала в задумчивом настроении, предпочитая избегать общения с кем бы то ни было. Что выходило неплохо. Однокурсники уже привыкли к ее необщительности и просто смирились с данным фактом. Джеймс развлекался с Дилом, из чего Мия сделала вывод, что Поттер еще не знает большой секрет своего лучшего друга, а Роза щебетала в компании своих одногруппниц и явно не скучала.

А за ужином она увидела Оливера. При взгляде со стороны могло показаться, что ничего не случилось. Только чрезмерно сжатые челюсти и ледяной взгляд выдавали тот факт, что всё не в порядке. Джеймс, уже сидевший на своем месте, оглянулся и, увидев слизеринца, сразу же нахмурился. О, вот сейчас он тоже заметил то, что не видели другие. Разумеется. Мия давно перестала поражаться тому факту, каким слепым и внимательным одновременно мог быть Джеймс.

- А потом Мэри берет этих сушеных термитов и насыпает прямо в котел, - оживленно рассказывала что-то Роза. – Я даже остановить её не успела, как всё взорвалось.