- Иногда, - начинает она свой рассказ, - крайне редко, в мире случается нечто необъяснимое. После смерти душа каждого человека обречена делать выбор – отправиться дальше, в место, о котором ничего неизвестно, или остаться тенью жизни, став призраком. Как правило, второй путь выбирают те, кто боится. Души людей – больше, чем их тела. Они сплетены из самой жизни, её энергии, а также всей магии, что была с рождения, но главная её составляющая – это чувства. Эмоции. Привязанности. Они словно нити сплетаются, не только в одном человеке, но и с другими. Чем сильнее чувства, чем крепче эти связи. Прочнее. Иногда они разрушаются со временем, когда люди перестают быть привязаны друг к другу, но всегда оставляют свой след. Когда человек умирает, те связи, что сплетали их с живыми людьми, рвутся. Нити, соединяющие людей, не могут больше существовать.

От спокойного ровного голоса Гермионы у Джорджа почти кружится голова. Он словно снова оказался на одном из скучных теоретических уроков в школе. Да и девушка рассказывает так, будто читает по книге. Сколько же информации хранится в её голове? Каков был шанс, что прочитанная ей когда-то книга пригодится в реальной жизни? Меньше трёх процентов.

- Звучит, как начало одного из тех любовных романов, над которыми обычно льёт слёзы мама, - не удерживается от комментария Фред. Кажется, он пришёл в себя. И Джорджу тоже стоит.

- Красиво говорить не запретишь, - кашлянув, отвечает он. Гермиона словно спотыкается на следующем слове и, вытаращив глаза, замолкает. Взгляд её сразу же скользит к пустоте рядом с Джорджем.

- И снова мимо, - фыркает Фред. И Джордж буквально физически чувствует его недоверие к Грейнджер. Оно лезет во все стороны, как огромные ледяные иголки.

- Так, - девушка быстро снова собирается с мыслями и даже встряхивает волосами, словно это помогает ей обрести уверенность. - Суть в том, что порой связь между людьми может быть настолько сильна, что не разрывается даже со смертью одного из них. И тогда его душа застревает на земле, невидимая и неосязаемая для всех, кроме того, из-за кого осталась.

Джордж думает, что он действительно оценил смену романтического расплывчатого настроения на деловой тон.

- Если так, то почему Фред должен исчезнуть? – немного грубовато спрашивает Джордж. Это звучит отвратительно, а думать об этом вовсе кажется чем-то тошнотворным. За что им выпало всё это? Разве они делали что-то плохое за свою жизнь? Да, конечно, до идеала им далеко, но всё же… Они сражались на стороне добра, так почему теперь у Джорджа во рту вкус пепла?

- Потому что, какой бы крепкой ни была связь, смерть всё равно сильнее, - с удрученным вздохом отвечает Гермиона. – Просто ей требуется больше времени, чтобы разорвать души.

- Семь дней, - комментирует Фред, язвительно, недовольно. – И почему всё вокруг так подвязано с этой дебильной цифрой? Самое могущественное магическое число. Я вот, например, куда больше люблю тысяча триста четырнадцать.

- А мне нравится пятьсот двадцать один, - зачем-то говорит Джордж. Гермиона непонимающе вскидывает брови. В глазах её читается любопытство, и Джордж нехотя поясняет:

- Фред сказал, что его бесит число семь. Ему нравится тысяча триста четырнадцать. А мне – пятьсот двадцать один.

Гермиона слегка хмурится, а потом внезапно глаза её начинают почти светиться, будто на неё снизошло внезапное озарение.

- Почему именно эти числа? – любопытствует она. Джорджу кажется это несущественным. Он бросает взгляд на Фреда, а затем отвечает:

- Первое, что пришло в голову.

Губы Гермионы внезапно трогает маленькая улыбка, такая же нежная и смущенная, как первые лучи утреннего солнца. Джордж пытается не таращиться, но он никогда не видел, чтобы Грейнджер так улыбалась. У неё даже щеки порозовели, словно тоже освещенные этим рассветом.

- Ладно, что там с заклинанием? – ворчливо спрашивает Фред.

- Ты говорила, есть какое-то заклинание, - напоминает Джордж. Гермиона прикладывает ладонь ко лбу, будто проверяя наличие жара, а затем бросает задумчивый взгляд на кровать.

- Я могла бы… - немного скованно она указывает пальцем на кровать Фреда. Джордж кивает.

- Его там нет. Он со мной.

- Слава Богу…

Устало, Грейнджер садится на кровать и вытирает ладошками лицо. Джордж дает ей пару мгновений, чтобы прийти в себя, прежде чем устремляет на неё свой требовательный взгляд. Ему нужны все ответы. Сейчас. Не порциями и не через пару сотен лет.

- Да, есть одно заклинание, - Гермиона кладет руки на колени и наклоняется вперёд, к близнецам. – Честно, в жизни не встречала ничего сложнее. Но оно способно привязать оставшуюся душу к земле, сохранить её такой, какой она стала после смерти, не дать отправиться дальше. Туда, куда уходят все остальные.

- И? У тебя есть оно?

- Да. В той книге.

- А книга?

- В библиотеке.

- Но ты можешь её забрать?

- Да.

Джордж почти выдыхает. Значит, всё нормально. Они просто воспользуются этим заклинанием, и больше никаких проблем. Хорошо, что Грейнджер рассказала им. Джордж бы, наверное, умер, если бы проснулся на восьмое утро и не увидел близнеца. Его сердце бы остановилось в тот же миг, когда он понял, что это случилось снова, что он потерял своего самого важного человека.

Пальцы Фреда вдруг сжимают его локоть, и легкая боль помогает систематизировать поток мыслей в голове. И Джордж обращается к Гермионе:

- Ты поможешь нам?

Он просит. Никогда не делал этого, не нуждался в ней. Но сейчас цена настолько высока, что Джордж готов умолять. Гермиона глядит на него, и в её глазах впервые за вечер появляется то же самое, что и всех остальных – жалость. От этого хочется биться головой об стену. Но Джордж сдерживает эмоции. Он на самом деле готов вынести что угодно, если в итоге это поможет Фреду.

- Пожалуйста, Гермиона…

И она ломается.

- Да. Да, я помогу вам. Я постараюсь.

Она словно не слишком рада своему обещанию, но Джордж, наконец, улыбается и глядит на Фреда.

- Слава Мерлину… – бормочет он. Фред кивает с тем же облегчением.

- Спроси у неё, когда, - произносит он. И Джордж снова смотрит на Грейнджер.

- Когда?

Гермиона кусает губы, нервным движением заправляет волосы за ухо, зачем-то взглядом находит яблоко на полу, прежде чем выдает ответ:

- Сейчас уже поздно, библиотека закрыта, так что… Завтра.

И Джордж так ей благодарен, что едва удерживает эмоции. Какое же счастье, что их младший нелепый брат подружился когда-то с этой всезнайкой, а она оказалась по-настоящему умной и, что важнее, доброй.

Не задумываясь, Джордж протягивает руку, наклоняется вперед и сжимает ладони Гермионы, лежащие у неё на коленях.

- Спасибо, - совершенно искренне шепчет он, ловя её взволнованный взгляд. - Спасибо тебе. Это… это всё для меня. Для нас с Фредом.

В улыбке Грейнджер нет ни капли счастья. Но она выглядит так, словно девушка понимает всё и даже больше. Как и всегда.

- Знаю, - отвечает она и не сбрасывает его руку. Её ладони приятно тёплые, но кожа обветренная и немного грубая. Джордж неосознанно проводит большим пальцем по её кисти снова и снова, гладит каким-то успокаивающим жестом. Будто убеждает без слов, что всё получится, что в конце истории всё станет хорошо. И Гермиона смотрит так, словно верит.

Фред громко кашляет. И Джордж убирает руку, а затем отклоняется. Взгляд Гермионы падает вниз, и она вдруг суетливо вскакивает на ноги.

- Я пойду, - заявляет она и почти бежит к двери.

- Главное, чтобы она не пошла делиться нашим секретом с Гарри и Роном, - торопливо подмечает Фред. – Если эти двое сунутся, всё точно пойдёт хуже некуда.

Джордж согласен. Там, где Поттер, и, соответственно, их маленький брат, всегда проблемы.

- Эй, Гермиона, - зовёт он. Она останавливается и немного нерешительно смотрит.

- Что?

- Не говори Рону, - просит Джордж совершенно серьезно. – Никому.

В её умных карих глазах появляется тихая усмешка. Она качает головой каким-то собственным мыслям, а после тихо отвечает: