Вдруг он прищурил свои и без того небольшие и глубоко посаженные глаза и, указав на Эрвара пальцем, сказал:
— Ага! Понял я, что с вами не так! Я могу допустить, что ваш род такой рослый. Я готов согласиться, что, возможно, излишне подозрителен и слышу северный акцент. Но ваши светлые ресницы при таких черных бровях и эти подозрительно лысые головы! Нет, вы явно что-то скрываете!
После этих слов Эрвар, на лице которого не дрогнул ни один мускул, достал из сумки бумагу и стал крутить самокрутку, набил ее табачком и сделал брату незаметный знак рукой.
Скапти поднес брату огниво, а Эрвар в тот же момент чуть сдвинул голову вбок.
Раздался страшный хлопок.
Все вздрогнули, кроме братьев — те даже не дернулись.
Один продолжал задумчиво курить самокрутку в облаке едкого дыма, а второй деловито убирал огниво обратно в суму.
Старик сидел тихо и только его глаза были распахнуты так широко, будто он впервые открыл их и теперь с удивлением смотрел на мир.
Не проронив ни слова, он поднялся и уковылял в свою юрту.
А братьев и Бирна с тех пор в степи зауважали, ещё бы — порох курить! И больше лишних вопросов про «опаленные» ресницы не задавали.
*
В низине извилистой Прыпи, в пойме реки, была граница Неведомы Далей — вотчина и царство Властелина болот Кара-Чура.
Когда-то очень давно здесь стояли, переливаясь на солнце, чистейшие водоёмы. Но теперь и они следовали естественной судьбой всех озёр — заросли кустарником, сорной травой, камышом и осокой и превратились в болотный край.
В самом центре болот стоял огромный черный накренившийся сруб, весь поросший лишайником и мхом и казавшийся заброшенным.
Перед его покосившимся черным крыльцом сидел дракон, рядом лежал большой металлический ящик, а напротив дракона стоял высокий и худой мужчина, с аристократическими чертами лица и черными-черными густыми волосами. Мужчина выглядел бледным и несколько усталым.
Он разглядывал ящик и недовольно отчитывал Горецвета:
— Я, конечно, оценил дружелюбие местных жителей, когда мне на 2000-летие подарили землю под собственный склеп с запиской «Пора». Но ты превзошёл даже их «шутку». Скажи, что это за намеки и какого лешего ты притащил мне саркофаг жизнеобеспечения?! Тем более, что он, кажется, уже кем-то занят!
Дракон стоял потупив очи всех трех голов вниз и, шаркая лапой по мокрой траве, отвечал:
— У меня появились друзья, которые помогли справиться с амфибией Черного властелина Черепа, твоего, напомню, лютого ворога и вообще супостата и злодея. А Карл, — дракон ткнул когтем в короб, — так вообще учёный из экипажа Дракко, моего, к слову, тезки.
Горецвет важно приосанился, говоря эти слова, а затем снова расслабил спину и добавил:
— А хозяина Дракко ты и так знаешь. Это Хейдар, меньшой сын Гурда-Миротворца, предводителя нордсьенов, и по совместительству братец разлюбезного супруга прекрасной Лыбеди.
Ящерозмей немного разволновался и стал переступать с ноги на ногу, но, совладав с собой, средняя голова продолжила:
— И вот прямо сейчас Лыбедь вместе с нордсьенами задумали хитрый план, как вызволить Хрорика и отбить у половяков всю охоту нападать на земли склавенов, дрыгвичей и просторы Неведомы Далей.
Головы замолчали что-то припоминая, и тут левая, видимо вспомнив о важном быстрее остальных, тут же сообщила:
— Лыбедь между прочим даже бесами-пилотниками вести уже разослала, чтобы войско собирали — отпор давать. К вам, кстати, бес этот, пилотник, не прилетал еще?
Кара-Чур закатил глаза и тихо простонал:
— Зачем, зачем я не послушал Айну и научил его речи!
Помолчал немного, а затем, угрюмо посмотрев на короб, легко поднял его и как ни в чем не бывало понес в терем со словами:
— Чего стоим? Пошли, помогать будешь. Посмотрим, что за друзья у тебя такие новые, — и злодейски хмыкнув и блеснув чёрными-чёрными глазами закончил фразу, — и из чего они сделаны…
После чего Кар-Чур через три ступеньки беззаботно запрыгнул на крыльцо с саркофагом под мышкой и скрылся в темном проёме.
*
Ставка новоявленного кагана Тимера находилась в самом центре половяцкой степи. Отряд во главе с Лыбедью объединился с близнецами и Бирном на середине пути и добрался туда без особых приключений, не считая неожиданного появления в ночном небе Карла, обвешанного черно-белыми бутылками, счастливого как дитя, добравшееся до подарков до наступления юлафтона, и верхом на Горецвете.
Для пущего эффекту дракон покружил над степью и редкими юртами, изрыгнул огонь всеми тремя головами и пошел на посадку.
Друзья приветствовали Карла и расспрашивали его о путешествии в Неведомы Дали. Биотехнолог рассказывал обо всем с подробностями, а в конце своей речи взял с Хейдара слово, чтобы тот, когда они вызволят Хрорика, разрешил ему навсегда покинуть Мёльн и отпустил в Болотный край.
Наконец отряд, за исключением Хафидта, оставшегося на берегу Прыпи, достиг ставки и разбил небольшой лагерь немного в стороне от основного скопления юрт.
Впрочем, остальные половяки были только рады такому развитию событий. Ведь слухи о странном бее Эскене разлетались по Улусу быстро. Также как и рассказы о его воинах, настолько суровых, что вместо табака они курили порох, летали на ручных драконах и были так бесстрашны и огромны, что внушали низкорослым и осторожным половякам суеверный ужас, а у некоторых даже желание преклоняться.
Каган Тимер, толстый, круглолицый, подозрительный до паранойи и по змеиному хитрый половяк, внимательно слушал очередную порцию слухов от своих вездесущих соглядатаев, когда в его большую юрту влетел один из дозорных, упал на колени и опустив глаза сообщил:
— Да пребудет с тобой великий дух степи, повелитель! Докладываю тебе, что Эскен-бей со своими сугышчи прибыл и разбил лагерь недалеко от основной ставки Урды.
Тимер задумчиво подергал свой тонкий и длинный ус и потребовал:
— Пусть отправят к ним серле (посыльный, половяцкий, примеч. автора) и пусть он скажет им прийти ко мне на поклон. Хочу лично посмотреть на этого бея. Узнать, что за воин такой, что слухи о нем летят быстрее, чем северный ветер.
Один из советников кагана, тот самый подозрительный старик, что указал Эрвару на его светлые ресницы, сощурился хитро и проскрипел:
— Собака лает, караван идёт, о великий каган. Я видел их воинов. Да, они отличаются ростом и повадками от остальных половяков, но они все же обычные люди и, думаю, нет ничего такого с чем ты, о мудрейший, не смог бы справиться.
Тимер благосклонно кивнул своему аксакалу, соглашаясь с ним, а дозорному гневно сказал:
— Только смотри, чтобы в этот раз отправили обычного посыльного.
Насупился, сверкнул глазами и рявкнул:
— А не через почтасы булеге (отделение почты, половяцкий, примечан. автора), гореть им в жэхэннэм (преисподняя, половяцкий, примеч.автора)! А то их только за Жнецом посылать! — и ленивым взмахом отпустил дрожащего охранника.
В лагере Хейдара тоже царило оживление, нордсьены смогли выяснить, где держат Хрорика и что с ним. Янсен, руководствуясь своим медицинским опытом, смог сделать вывод, что кнес до сих пор находится под действием сильнодействующего лекарства и не может двигаться и соображать в полную силу.
Лыбедь от таких новостей сжала губы, а глаза Хейдара, как водится, затопило серебро.
Кристиан тем временем вместе с Сэмом что-то мастерили в дальней юрте их лагеря, и если и выбегал, то только ненадолго, чтобы найти какую-то деталь и забежать обратно.
Гуннар, забравшись в центральную юрту, достал передатчик и скинул Хафидту координаты. Остальные проверяли оружие и внимательно глядели по сторонам.
В лагерь прибыл серле и не выказав даже доли почтения подошёл к Лыбеди и повелел:
— Великий каган Тимер требует, чтобы ты, — посыльный ткнул в Эскен-бея пальцем, — и твою людишки, — посыльный обвел подошедших воинов презрительным взглядом, — немедленно явились и пали ему в ноги!
