— Что с пилотами? — нервно уточнил Николай.

Хейдар снова повернул коммуникатор к себе и, еле сдерживаясь от смеха, сумел все же с бесстрастным лицом ответить:

— Амфибия управлялась дистанционно, и на борту были только технические андроиды, ведущие запись, а пилот самолёта, — тут мужчина все же не удержался и хмыкнул, — смог катапультироваться и познакомиться с местной фауной, оказавшейся на высоте птичьего полёта, а затем видимо будет эвакуирован подоспевшей группой поддержки своего боевого крыла.

Лицо Николая немного расслабилось, глаза потеплели, и он смог тихо сказать:

— Значит жив мальчишка, — а затем, нахмурившись, добавил, — убью! Своими же руками!

Хейдар в ответ только вскинул светлую бровь и уточнил:

— Так чем я могу вам помочь?

Николай уже смог вернуться в свое обычное благодушное состояние и попросил:

— Молодой человек, учитывая обстоятельства, я бы хотел тебя попросить немного «убрать» следы, так сказать, иноземного присутствия и приступить к этому заданию прямо сейчас. Раз уж ты не просто в степях, а именно на месте преступления. Прости, я хотел сказать кораблекрушения. Нет. Авиакатастрофы. Черт подери, как вообще это можно назвать, когда в воздушном бою встретились самолет и подводный корабль-амфибия, чтобы упасть посреди половяцкой степи!

Николай расхохотался в голос.

Хейдар уже тоже не сдерживался и посмеялся вслед за своим заказчиком.

Николай, утирая слёзы, выступившие от смеха, продолжил:

— Я готов оплатить тебе тройную стоимость и даже накинуть сверху за то, что ты так быстро оказался на месте, но я хотел бы ещё попросить прислать мне запись этого боя. И не отнекивайся, я уверен, что такое ты не мог пропустить.

Хейдар усмехнулся в бороду и собрался уже было пошутить, как Николай перебил его словами:

— А за каждую запись я готов заплатить еще по цене твоих обычных услуг! Потому что теперь, каждый раз, когда партнёры мне будут говорить о чём-то, как о невозможном, я вместо доводов об обратном буду демонстрировать запись со словами: «А на это что вы мне скажете!»

— И потом, — мужчина недобро сощурился, — теперь племянничек уже точно не отвертится! Ух, доберусь я до него!