Стараясь не изменять собственной честности в общении с самим собой, он признавал, что чувство жалости и личное благородство являлись не единственными и, скорей всего, не самыми главными, мотивами его участия в благоустройстве быта молодой и красивой женщины.

И сейчас, когда он, повернув для очередного вдоха голову направо, на фоне отеля увидел слегка искаженные плавательными очками силуэты женщины с девочкой, которая тут же сорвалась и понеслась в сторону детского аквапаркового комплекса, расположенного в дальнем конце бассейна, он почувствовал, что мотивы своих поступков определил более чем правильно.

Поведение девочки, которая к этому моменту, уже катилась с водяной горки, и отсутствие признаков обреченности в силуэте ее мамы, дали основание предполагать, что отчаянье, слава богу, покинуло их, и теперь они открыты для получения комплекса курортных удовольствий.

Так, эпизодами, во время поворота головы направо, наблюдая, в основном, за мамой, Веденеев решил, что у него есть достаточно оснований для знакомства. Он посмотрел на свои водонепроницаемые часы, чтобы определить, сколько времени осталось плавать, потому что не любил без крайней необходимости нарушать заведенный режим тренировок. Оказалось, к некоторому удивлению и к искреннему удовольствию, что отведенное для плавания время истекло уже две минуты как, и приступить к знакомству ничего не мешало.

Веденеев перешел с кроля на брас, подплыл к краю бассейна, оперся о вымощенный светло синим кафелем бортик, отжался и, поставив на него колено, выбрался на сушу. Аккуратно сложив плавательные очки в специальный футляр, он повернулся в сторону женщины. Она тоже смотрела прямо на него. Веденеев подошел к ней и произнес.

– Рад снова видеть Вас, милая леди. Как Вам понравился новый номер? Меня, кстати сказать, зовут Виктор.

– Лиза. – Представилась «милая леди» и продолжила. – Номер прекрасный, с видом на море, все убрано и все работает. Короче, в сравнении с тем, куда нас заселили сначала, как небо и земля. Нет. – Поправила себя женщина. – «Как небо и земля» – это неправильное сравнение. «Как ад и рай». Так будет вернее.

…

Как только носильщик поставил их чемодан и удалился, Лиза, убедившись предварительно, что душ работает, а горячая вода есть, достала из чемодана комплект чистой одежды для себя и дочери и, не медля более ни секунды, отправилась в ванную комнату. Там, она скинула с себя прямо на пол пропахшую потом одежду, раздела дочь и шагнула вместе с ней под несказанно желанные водяные струи. Смыв с себя и дочери грязь и пот, она уложила дочь на белоснежную абсолютно чистую постель, а сама отправилась обратно в ванную комнату, чтобы выстирать грязное белье и, только после этого, позволила себе лечь рядом с дочерью, которая к этому моменту уже крепко спала. Ей не мешали ни проникающий в комнату яркий свет, ни доносящиеся снаружи звуки, начинающего набирать обороты, курортного дня.

Лиза проснулась часа через два, к полудню. Довольно скоро проснулась и Светик.

Душ и последующий сон принесли ощутимое облегчение, хотя, конечно, не стерли из памяти все, хочется верить, уже прошедшие злоключения.

После пробуждения, пока дочка продолжала еще спать, Лиза с балкона осмотрела территорию, пестрого от отдыхающих в разноцветных купальниках и декоративных кустарников и цветов, отеля. Увидела она и равномерно плавающего по бассейну туда-сюда человека, и некоторое время наблюдала за ним. Почему-то, Лиза сразу идентифицировала пловца с тем дядечкой, который помог ей решить проблему с номером, и вдруг почувствовала какую-то неловкость. Ему ведь, наверное, пришлось доплатить за этот номер. Иначе, с какой это стати, тот араб за стойкой регистрации, будучи прежде совершенно неприветливым, стал вдруг расшаркиваться перед ней, как перед самым желанным гостем этого отеля. Но она, видимо, была в таком состоянии, что ей в тот момент даже в голову не пришло подумать об этом.

Лиза немного удивилась, когда, через какое-то время, спустившись вместе с дочерью во внутренний двор отеля, она обнаружила дядечку все еще плавающим. Она продолжала держать его в поле своего зрения, периодически отрывая взгляд от дочери и стреляя им в направлении пловца. Светик, кажется, в отличие от своей матери, вовсе позабыла обо всех неприятностях, которые с ними произошли. Она с хохотом скатывалась теперь с водяной горки, вскакивала на ноги и, обгоняя других детишек, неслась на горку вновь и вновь. Это не могло не радовать Лизу. И она сама не заметила, как царившее кругом веселье начало передаваться и ей тоже и как тоже начала улыбаться. Улыбаться детской непосредственности своей дочери, теплу, которое дарило ей курортное солнце, проходившим мимо отдыхающим. С такой улыбкой она встретила взглядом взгляд только что выбравшегося из воды дядечки, который улыбнулся ей в ответ, упаковал свои плавательные принадлежности и направился в ее сторону.

У Лизы было немного времени, чтобы понаблюдать за дядечкой, пока он с широкой и, как ей показалось, искренней улыбкой направлялся в ее сторону. Для себя Лиза отметила, что определение «дядечка», которое она ему присвоила, не зная его имени, не гармонировало с тем, что предстало перед ее взором. Лицо, тронутое морщинами, не обремененный волосами лоб, почти до самой макушки, наглядно свидетельствовали, что возраст его далеко не юношеский. Но еще не успевшее полностью обсохнуть под палящим солнцем, покрытое капельками влаги тело, состоящее из, находящихся в тонусе после длительного плаванья, красивых рельефных мышц, совершенно десантировали с определением «дядечка», которое в понимании Лиза ассоциировалось с совершенно иным образом мужчины. Поэтому, когда подошедший мужчина представился только по имени, назвавшись Виктором, это не показалось Лизе ни нелепым, ни вульгарным.

– Номер прекрасный, с видом на море, все убрано и все работает. Короче, в сравнении с тем, куда нас заселили сначала, как небо и земля – ответила Лиза на заданный им вопрос после того, как представилась. А потом, через небольшую паузу, поправила себя. – «Как небо и земля» – это неправильное сравнение. «Как ад и рай». Так будет вернее.

– Я испытываю некую неловкость – продолжила женщина – потому, что полагаю, что Вам пришлось доплатить за то, что бы все случилось именно так, как случилось, и совершенно не понимаю как эту неловкость устранить.

– Хочу Вас успокоить – сказал Виктор, подняв обе руки вверх, на уровень груди и, пока не закончил фразу, удерживал их так, ладонями наружу, демонстрируя так свою абсолютную искренность. – Во-первых, я очень не люблю, когда что-то вносит дискомфорт в мою жизнь, а страдания окружающих такой дискомфорт, безусловно, вносят. Поэтому, я делал это больше для себя, чем для Вас. Тем более что с материальной точки зрения, это мне, действительно, практически ничего не стоило.

Лизе очень хотелось поверить в искренность Виктора, ибо это устраняло причину ее неловкости и она, конечно же, с готовностью приняла прозвучавшее объяснение, продемонстрировав это выражающим согласие взглядом и жестом слегка разведенных в сторону рук.

Устранив, к обоюдному удовлетворению, неловкость во взаимоотношениях они немного поговорили об отеле. Она, как новичок больше спрашивала, он, как старожил отвечал на интересующие ее вопросы. Особый интерес у Лизы вызвала информация о наличии в отеле детской дневной анимации. Из наблюдений, Виктор знал, что приблизительно в это самое время начинается работа детской игровой комнаты, куда родители имели возможность на какое-то время определить детишек, где последние, под постоянным присмотром специального детского аниматора, занимались увлекательными, с их точки зрения, занятиями. Родители имели в это время возможность отдохнуть от своих отпрысков, спокойно позагорать, покупаться или посидеть в, расположенном неподалеку, пляжном баре.

Рассказав об этом, Виктор согласился проводить Лизу с дочкой до игровой комнаты. Это выглядело вполне естественным потому, что эта комната располагалась в каких-то 25-ти – 30-ти метрах от второго выхода из его номера, ведущего через небольшую террасу, оборудованную столом и креслами, прямо на пляж.