Перевернул мое сознание друг нашей семьи Лев Гольдштейн, наряду с Петром Филипповым, Анатолием Чубайсом и др., один из основателей знаменитого ленинградского клуба «Перестройка». Убедил он меня простыми словами, что надо хотя бы попробовать, а из «ничего» уж точно «ничего» и выйдет. Так я влился в движение «Демократические выборы».
Это не было как-то оформлено, меня не заносили в какие-то списки, не выдавали членского билета, речь не шла об оплате, даже самой ничтожной… Просто по вечерам после работы и в выходные я выходил к какой-нибудь станции метро (чаще всего к ближайшей «Василеостровской») и вместе с единомышленниками вел агитацию за демократических кандидатов в депутаты. Попросту говоря, надрывал глотку, пытаясь переорать появившихся там с некоторой задержкой сторонников линии КПСС и представителей националистического общества «Память».
Кстати, об этом антисемитском обществе. Не знаю, оно ли явилось основной причиной панических настроений среди еврейского населения Ленинграда или, как считает мой друг, известный журналист и доктор биологических наук, Андрей Пуговкин, межнациональная рознь планомерно нагнеталась по всей стране органами госбезопасности, но в конце 1980-х большинство питерских евреев жило в перманентном ожидании погромов, которые «вот-вот должны начаться».
И основания для этого были. Многие из них получали различные угрозы. Не стали исключением и мы с женой, пару раз обнаружив в своем почтовом ящике настойчивые предложения «убираться из страны». Собственно говоря, многие евреи так и сделали. Даже те, кто изначально не собирался покидать свой родной дом. Судя по всему это и явилось основной причиной массовой эмиграции из СССР в Израиль конца 1980-х – начала 1990-х, ставшей одним из обоснований первой палестинской интифады. Те из евреев, кто твердо решили держаться до последнего, организовывали отряды самообороны. Я не участвовал ни в этих отрядах, ни в эмиграционных процессах, потому что не мог поверить в пресловутые погромы и не мог заставить себя испугаться угроз.
По моему глубокому убеждению, которое не покидает меня до сих пор, не такую уж большую роль сыграло в этой ситуации общество «Память», да и КГБ не было так уж всесильно. Они (или кто-то из них) максимум явились «пусковыми двигателями», а дальше, сказав себе «а это идея!» ((с) Г.Остер), самостоятельно начали действовать «добрые соседи», которые и являлись авторами вышеописанных анонимок и прочих угроз. Причем в большинстве случаев побуждали их к такому творчеству самые банальные корыстные соображения. Может, я не прав, но таково мое стойкое ощущение.
Помимо «метровой» деятельности я принимал участие в предвыборных собраниях, в том числе и в созданном тогда дополнительном фильтре для отсеивания неугодных кандидатов, так называемом «окружном собрании», а также организовывал встречи с потенциальными депутатами в актовом зале своего родного ЛНИРТИ. Последнее оказалось на удивление легко: партком и администрация, если и чинили мне препятствия, то минимальные и очень осторожно.
Тут я должен сказать о двух самых сильных впечатлениях от этой политической деятельности. Первое из них заключается в том, что еще в 1988-м моим друзьям и мне казалось, что против советской власти настроена очень небольшая часть ленинградцев, в основном интеллигенция, а бОльшая часть жителей нашего города воспитана в советском духе и жестко поддерживает советские принципы. Какое там! Метро показало нам, насколько мы ошибались! Как только стало возможным публично говорить, что думаешь, не опасаясь каких-либо репрессий, почти все вокруг оказались ярыми антикоммунистами! Власть попросту «достала» граждан СССР, а это, по Станиславу Белковскому, и есть основная предпосылка любой революции. Достала не только интеллигентов, но и рабочих, и алкоголиков из подворотен… Похоже, что и многих представителей администрации, и даже сотрудников партийных органов. И такая ситуация, думается мне, была отнюдь не только в Ленинграде. Этим я и объясняю легкость, с которой мне удавалось заниматься агитационной деятельностью в стенах ЛНИРТИ.
Второе из сильных впечатлений – полная несостоятельность партийных боссов. Они совершенно разучились полемизировать! Помню (это было уже во время кампании по выборам в местные советы и Верховный совет РСФСР в 1990-м году), после того как я устроил в своем институте встречу с Алексеем Ковалевым, который и доныне заседает в Законодательном собрании Санкт-Петербурга, партком решил «нанести ответный удар» и организовал встречу с Валентиной Матвиенко, на тот момент – вторым секретарем Ленинградского обкома КПСС, т. е. главным идеологом области. Собственно говоря, наш партком был ни при чём – подобные встречи организовывались повсеместно по решению обкома. Матвиенко просто воспользовалась своим привилегированным положением и выбрала «точку» поближе к Смольному, чтобы далеко не мотаться: наш институт располагался на той же площади, что и ее рабочее место.
Пока Валентина Ивановна произносила заготовленную референтами речь, все выглядело просто прекрасно! Но ситуация изменилась диаметрально противоположным образом, когда пошли реплики и вопросы из зала. Как лебедь в русских сказках, Валентина Ивановна ударилась оземь и оборотилась Валькой-стакан, не способной и двух слов связать. Такие моменты убеждали, что даже чуть-чуть отпустив ситуацию и ослабив тенета тоталитаризма КПСС была обречена на поражение.
Так оно и вышло – демократы выиграли и первые и вторые выборы. И вся страна окончательно бросила работу, с головой погрузившись в прямые телетрансляции заседаний Верховного совета, зрелища столь же увлекательного, сколь и непривычного советскому глазу.
Впрочем, торжество демократов было недолгим. К власти пришли в большинстве своем совершенно неподготовленные к ней люди. Слава Богу, я в это время отказался от политической карьеры, хотя такая возможность была. Дело в том, что во время выборов в местные советы организация «Демвыборы-90» испытывала катастрофическую нехватку кадров. Если кандидатов в городской совет удалось набрать относительно легко, то на все «райсоветовские» округа желающих никак не набиралось. Мне тоже предложили разделить эту участь. Я отказался.
Основных причин было две. Во-первых, я наивно считал, что такая работа – слишком большая ответственность перед избирателями и я не справлюсь. Во-вторых, тогда уже начиналось то, что впоследствии стало КОМПАСом, и мне хотелось заниматься только этим, тем более, что в 1989-м я защитил кандидатскую диссертацию и тем самым закрыл свою предыдущую рабочую тему.
Но оказалось, что стать депутатом райсовета было не предложением, а более чем настоятельной просьбой. Мои соратники «давили на совесть», а когда поняли, что я тверд в своем решении, сказали: «Ну не хочешь сам, найди себе замену». И тогда я сделал то, о чем жалею всю свою жизнь: предложил роль кандидата молодому инженеру ЛНИРТИ Олегу Титову.
Олег был славным парнем, одним из лучших актеров нашей команды КВН, чемпиона Ленинграда среди производственных коллективов. Политикой особо не интересовался, при этом придерживался демократических взглядов. Короче, предложение его заинтересовало и он согласился. Но при условии, что я стану его доверенным лицом. Вдвоем с Олегом мы обошли все дома его округа, одним из которых был знаменитый дом Мурузи. Тогда я впервые побывал в «полутора комнатах» Иосифа Бродского.
Короче, Олег блистательно выиграл выборы и стал депутатом райсовета, а неделю-другую спустя и заместителем председателя сего органа власти. Председателем стал некий Озеров, тоже поддержанный «Демвыборами-90». Озеров оказался весьма предприимчивым человеком, он тут же организовал бизнес с использованием своей должности, а Олег был у него на подхвате. Они одними из первых в городе открыли торговлю юридическими адресами. Эта деятельность и им приносила прибыль, и способствовала развитию малого бизнеса, который, как я уже рассказывал, в то время бурно развивался.
Со временем эта компания диверсифицировала свою деятельность, в частности занялась торговлей «каблуками» (кличка грузового пикапа). Как и большинство предприятий в то время, основную часть сделок они проводили, рассчитываясь «черным налом». Олег лично возил огромные суммы денег в Ижевск, где и сгинул без вести с очередными миллионами в сумке году в 1994-95-м. На охране его босс экономил.
