Сейчас же в вагоне царил сущий хаос. Из рук в руки передавали какие-то пакетики с едой, самые любопытные переходили от компании к компании, каждый раз удивляясь совершенно неожиданным темам. Перси разговаривал с одним из слизеринцев — обсуждали работу в министерстве.

— Я бы не советовал тебе начинать карьеру с Министерства, — холеный аристократ чуть растягивал слова, но говорил с Перси достаточно вежливо. — Лучше устройся к кому-нибудь помощником, или иди в подмастерье. В Министерстве можно всю жизнь просуществовать на должности секретаря младшего чиновника Мерлином забытого отдела, а это вряд ли то, о чем ты мечтал. Есть, конечно, вероятность, что тебе повезет…

Перси качал головой:

— Но разве целесообразно тратить несколько лет на дело, которое не имеет никакого отношения к тому, чем ты в итоге хочешь заниматься? Я уверен, что если приложить максимум усилий, то в министерстве можно добиться многого.

Слизеринец теперь отвечал несколько высокомерно, его оскорбляло нежелание Перси принимать совет:

— Неужели ты не понимаешь, что никто в Министерстве не заинтересован в том, чтобы ты приобрел опыт и знакомства? На тебя будут скидывать рутинную работу, никто не будет спрашивать твоего мнения, и только годам к сорока ты сможешь стать средним сотрудником, который также занимается рутиной. Если же ты правильно выберешь себе покровителя, то быстро обрастешь связями: его связями. Начиная от бакалейщиков, заканчивая работниками министерства. Кроме того, всегда есть шанс из помощника стать управляющим. Ты будешь по-прежнему далек от принятия законов, но будешь считаться уважаемым человеком и получать приятный оклад.

Перси нахмурился, размышляя над словами семикурсника, но что-то мешало принять его точку зрения. Где-то на грани сознания билась мысль, что слизеринец прав, но как можно его послушаться? Поэтому Перси вновь возразил, и их разговор перерос бы в настоящий спор, если бы Пенелопа предупреждающе не сжала его ладонь и быстро не перевела тему:

— Как думаешь, смогу ли я устроиться в Ежедневный пророк?

— Если хочешь писать гадости под заказ — то вперед, — хмыкнул парень. — Все знают, что там можно заказать практически любую гадость. Устройся в “Вести магической Англии”, там мало по-настоящему политических статей, но зато тебя научат писать. Что-то из журналов для ведьм подойдет. Со временем, если хорошо себя покажешь, сможешь подать заявление в одну из закрытых газет. Есть, например, “Чистая кровь”. Они освещают новости аристократии.

— А туда примут маглорожденную? — скептически спросила Пенелопа.

— М-м-м… пожалуй, нет. Но есть местные газеты. Вроде “Магический Лондон”, “Шотландские вести”. Тиражи меньше, зато и проблем меньше. Вообще, Пророк не самое лучшее место для работы. Там себя вольготно чувствуют только такие беспринципные особы, как Скиттер.

Пенелопа неловко повела плечами. Не то, чтобы она так уж мечтала работать журналистом, но уж если работать, то в Пророке…

***

Слизеринцы редко бывают по-настоящему дружны не со слизеринцами, поэтому на Драко сегодня смотрели с особым интересом. В тесном мальчишеском кругу шли яростные споры: какой предмет брать для факультативного изучения. Нужно было выбрать два, еще один предлагался по желанию. Предметов в Хогвартсе было всего пять, что заметно огорчало одних, но не мешало спорить о лучшем предмете.

— Любому зельевару, независимо от его желания, — нравоучительно говорил Драко. — Приходится брать Уход за магическими существами. Хороший зельевар должен знать, как правильно состричь шерсть и как собрать жабий яд.

— Понятно, — кивнул Поттер. — Драко берет Уход. А что еще?

— Руны и нумерологию, — неуверенно ответил Драко. — По крайней мере, брать руны без нумерологии практически бесполезно. Так мама сказала.

— Я возьму нумерологию и прорицания, — уверенно заявил Рон.

— А прорицания-то зачем? Хочешь знать будущее? — скептически взглянул на него Драко.

Рон заметно покраснел и признался:

— Говорят, на этом уроке достаточно легко учиться.

Невилл хмыкнул:

— Все понятно, Уизли планирует лентяйничать на прорицаниях. Хотя я тоже хочу их взять. Говорят, с помощью ряда гаданий выбирают лучшую дату для определенных действий.

— Хочешь знать, надевать ли тебе красную рубашку? — опять засмеялся Драко.

— Дурак, — отмахнулся Невилл. — Чтобы знать, когда растения пересаживать и когда подрезать.

Сидящие тихо засмеялись. Скептицизм Драко становился почти легендарным.

— Я только одного не пойму, — несколько ворчливо говорил Джастин. — Почему только пять предметов? А где иностранные языки? Где обязательная игра в футбол? Где мои уроки рисования?

— Хорошо, что нет рисования, — поспешно произнес Гарри.

— Пусть не рисования, — с горячность продолжил Джастин. — Это что, получается, все то, что в магловских школах могут изучать абсолютно все, здесь доступно только тем, кто способен нанять репетиторов? Почему нет никаких общественных дисциплин, кроме истории? А язык? У нас на первом курсе учится мальчик, который пишет с таким количеством ошибок, что даже у меня нервный тик начинается.

На достаточно пылкую речь Джастина оглядывались и старшие. Второкурсники сидели почти в центре общего вагона, поэтому услышать их могли многие. Кто-то смотрел с недовольством, некоторые — заинтересовано. Поттер грустно вздыхал. Он-то был полностью согласен с Джастином. На каникулах они много занимались, пусть иногда эти занятия и походили на развлечения. Приходили учителя музыки. Можно было выбрать фортепиано, скрипку или гитару, преподаватель гитары при этом выглядел как настоящая магическая рок-звезда. А еще учили языки, так же разделившись на две неравные группы. Гарри выбрал французский, тетя Пет посоветовала. А Невилл учил немецкий, потому что на немецком печатался какой-то нереально крутой ботанический журнал. Их учили петь хором, на наглядных примерах объясняли геометрию, Люпин просто невероятно интересно объяснял темы из учебника по Защите от Темных Искусств. Фрэнк и Дора учили правильно вести дуэль. Каникулы были насыщенными… но почему все это нельзя учить в школе?

Джастин горячился, жалуясь на магический мир, Поттер думал о том, вместились бы общие дисциплины в их расписание, а Невилл боролся со странным предчувствием: ему казалось, что случится что-то плохое.

========== Глава 21. Новые правила ==========

Об этом писали в каждом номере Пророка. Нескончаемые статьи о Хогвартсе, о маглах и их образовании. Одна за одной: каждая статья казалась все убедительней предыдущей, и Рита Скиттер, столь ярко заявившая о себе статьями о Сириусе Блэке, окончательно удостоилась звания лучшей журналистки. Это был скандал. Это был фурор. Это был удивительный парадокс, потому как даже чистокровные снобы, пусть и шепотом, сокрушались о том, что у маглов что-то может быть лучше. Школы, где есть бассейны, конюшни, уроки танцев и фехтования. Школы, где в маленьких классах с каждым учеником занимаются чуть ли не лично. Школы, выпускники которых никогда не оказываются на обочине жизни. И эти школы не в магическом мире. Эти школы у маглов.

Маги, конечно, не знали о том, что все эти прекраснейшие места на картинках — дорогие частные школы. Там учатся дети богатых и родовитых. Ну или те, кто чудом попал в столь шикарное место благодаря спонсорской программе. Так как примерно половина учащихся в Хогвартсе принадлежали к числу достаточно старинных чистокровных семей, то все эти люди, разумеется, страстно желали бы для своих детей именно такой школы. Рита освещала процесс рассмотрения новых законов, вещала о дополнительных правках и с удовольствием брала интервью у всех, кто готов был с ней разговаривать. За всей этой суетой никто бы и подумать не мог, что первоначальный документ написала Амелия Боунс, которая весь год прожила, боясь за племянницу, а текст этого документа Рите отправила Андромеда Тонкс, истинная слизеринка и просто умная женщина.