========== VII ==========

Все изменилось, когда мы в первый раз переспали.

Был день рождения Артура. Ему перевалило за двадцать семь и я был полон решимости сделать что-нибудь для него, ведь предыдущие дни рождения я пропустил. Мы проснулись в моей кровати, сонно смотрели друг на друга, пока не пришло время подъема. Метка, поставленная ночью на шею Артура, выглядела темной и грубой, но его самого это мало волновало.

Я спрашивал его, чего он хочет, но он неизменно говорил, что не знает. Он пообещал, что подумает над этим, но так и не дал ответ. А теперь, если я буду выторговывать для него что-то из-за стен тюрьмы, то мой подарок опоздает. Артур, несмотря на то, что еще казался безразличным, чуть улыбнулся мне, перед тем как отойти в угол, чтобы скромно переодеться.

Я видел его за завтраком, но всю остальную часть дня Артур отсутствовал; он был вынужден тяжело работать в свой праздник. Я не говорил никому из ребят о том, что у него сегодня день рождения. На мой взгляд, решающим доводом было то, что я не у себя дома, чтобы делиться такой информацией.

Глубоко внутри себя я знал, что хочу его только для себя.

Был еще только обед, когда я узнал новость; Артур зацепился ногой за зубчатый кусок щебня и вывихнул лодыжку. Его доставили в лазарет. К счастью, Дом рассказал мне это еще до того, как мы расселись за столы, так что я имел возможность справиться со своим беспокойством и натянул на лицо маску невозмутимости, пока никто не заметил обратного.

Все знали, что я присвоил Артура. Все знали, что это значило, что мы доставляли друг другу удовольствие. Но никто не должен был знать о моей внутренней борьбе за то, чтобы сохранить наши отношения на этом уровне. После года отсосов и передергиваний друг другу, было сложно сохранить нужную дистанцию. Но я был обязан.

Артур должен был выйти из тюрьмы через три года.

Несмотря на то, что мне хотелось немедленно броситься в лазарет, я заставил себя спокойно доесть свой ужин и вернуться в камеру вместе с остальными. Тюремная охрана в любом случае не позволила бы мне заявиться туда без уважительной причины.

Однако, когда я вошел в свою камеру и решетки закрылись, я увидел, что Артур уже лежал на моей кровати на животе. Сегодня была не ночь для оставления на нем меток; синяк на его шее еще выглядел свежим. Кроме этого, обычно, когда один из нас собирался сделать другому приятно, Артур ложился на спину, чтобы показать, что он готов и не против. Я не знал, что делать в этой, новой, ситуации.

Он лежал, подложив руку под голову. Его голова покоилась на левой руке, которая лежала прямо перед изголовьем кровати. Он устроился лицом к двери, его глаза были открыты; он видел, как я пришел, но не стал ничего говорить. Его тело удобно распростерлось, его правая рука свешивалась с края постели, а пальцы касались бетона. Его ноги, покоились на остальной части матраса, немного разведенные в стороны, обуви на нем не было.

Я подошел, сев на край кровати, быстро, осторожно коснувшись нерешительным прикосновением пальцев повязки, обернутой вокруг лодыжки Артура. – Ты в порядке, зайка?

Я заметил легкую улыбку, расцветшую на лице Артура. – Не волнуйся, - его голос успокоил меня. – Это не по-настоящему. Юсуф просто перевязал меня, чтобы охрана не догадалась.

- Зачем тебе симулировать? – я продолжал поглаживать по повязке на лодыжке моего друга, признав, что обеспокоен одновременно со вспышкой раздражения на самого себя.

- Я понял, что хочу на день рождения.

Я не понимал, было ли это немного не в тему или нет, но я продолжил вести диалог туда, куда его вел Артур. – И чего же ты хочешь.

Артур взглянул на меня вниз, через всю кровать, наблюдая, как мои пальцы выводят узоры на бинте. Дрожь прошла по всему его телу. – Я хочу, чтобы ты выебал меня, Имс.

Мои пальцы замерли. Дыхание перехватило. Сердце остановилось. – Ты…

- Хочу, чтобы ты выебал меня, ага, - повторил Артур, закатив глаза. Я мог бы назвать его нетерпение притворным, блефом, чтобы скрыть собственную нервозность.

- Будет больно, - было моими первыми словами, снова изменив своему порыву, так как я даже не собирался спорить, или заявлять, что я этого не хочу. Но одна только мысль о том, что Артуру может быть больно помогла мне обрести самоконтроль, притормозить и по-настоящему обдумать его предложение.

Щеки Артура порозовели, а глаза потемнели. – Вот почему я симулировал вывих лодыжки. Юсуф дал мне это, - мой сокамерник перевернулся и вытянул левую руку, раскрыв ладонь, чтобы я видел. По ней растеклась капля лосьена, достаточно небольшая, чтобы спрятать от охранников, сопровождающих Артура обратно в камеру.

Удары моего сердца были такими сильными, что я мог их слышать. Я облизнул губы, осознав, что они пересохли.

- Этого не достаточно. Все равно будет больно, - предупредил я его. В моем порыве предупредить не было фальши. Артур был смущен, но решителен; ему тоже стоило притормозить и немного все пообдумать.

- Этого достаточно, - пообещал мне Артур. – Все со мной будет хорошо.

Честно говоря, в тот момент я хотел его поцеловать. Я хотел забраться на кровать и украсть его дыхание, как он украл мое, поймать его губы, так же как он захватил мои мысли с момента своего прибытия. Вместо этого, я наклонился над кроватью, встав на четвереньки, окружив Артура так, словно он был шедевром, который необходимо оберегать. – Ты уверен? – я смотрел в его глаза, ища в них тень сомнения.

Я не думал, что, если начну, смогу остановиться.

- Да, - Артур кивнул, снова улыбнувшись, когда понял, я не отвергаю его за эту просьбу. Но я уловил проблеск страха в этих глазах и от этого застыл на месте. Я напомнил себе, что в последний раз, когда Артур делал это, все происходило абсолютно без его согласия. Кажется, он все равно заметил мое замешательство и обвился рукой вокруг моей шеи. На секунду я подумал, что Артур собирается меня поцеловать, не знаю, что бы я делал, если бы именно это он и предпринял. Но он просто держал меня над собой, глядя цепко. – Я доверяю тебе.

Искренность его слов, и сдерживаемые, но еще очень сильные эмоции, настолько, что сердце пропускает удары от того, что он сказал. Артур доверяет мне сделать это даже после изнасилования. Никому другому; я не был просто доступным телом.

Только самим собой.

Мое желание поцеловать его вернулось. Я был так близко, что мое дыхание взъерошило его челку. Чтобы избавиться от искушения и не сделать что-нибудь опасное, я наклонился и впился поцелуем в шею моего друга, оставив на ней засос. Какая-то наивная, глупая часть меня надеялась, что он разглядит в моих действиях привязанность к нему.

Когда я нехотя отстранился, рука Артура продолжала обнимать меня вокруг шеи, желая удержать ближе. Улыбка Артура потеплела. – Теперь ты прекратишь вести себя как джентельмен? – спросил он. – Мы же в тюрьме, мать твою.

В любом случае, несмотря на его надменное отношение, я знал, что Артур заметил нежность прикосновений моих губ на своей шее. Смутившись, я отстранился и потянулся к другой руке Артура. – Как пожелаешь, - я ухмыльнулся ему сверху вниз, перехватив лосьон в свою руку.

Улыбка Артура дрогнула, когда я начал переворачивать его на живот, но я с трудом сглотнул, заставив себя проигнорировать это. Если бы эта поза вызвала негативные воспоминания, то Артур сказал бы мне об этом. Но если его улыбка пропала по какой-то другой причине, то вероятнее всего, этой причиной был я, признать подобный вариант я не мог. Мы и так уже двигались вокруг опасной черты; нельзя позволить всему стать слишком личным из-за более интимных отношений.

Артур и я, мы оба, спустили штаны по бедра; остальная наша одежда осталась на нас. Затем Артур оперся на локти и колени, а я встал на колени позади него, поглаживая свой член, глядя на шикарную картинку, созданную моим сокамерником. Мы оба были уже возбуждены и разогреты, наполнены страстным желанием от каждой мелочи плавно подводящей к этому моменту.