— Какой план? — спросила она и застонала, когда он потянул ее стопу в противоположную сторону, согнув и слегка надавив ей на пальцы.

— Твой план, что ты собираешься делать после. Марк говорит об этом так, словно вы двое вприпрыжку проскачете по дороге из желтого кирпича, пройдете по красной ковровой дорожке к какому-то парому, а затем, плавно провальсировав по Москве, пристрелите одного из самых влиятельных людей в криминальном мире. Мне любопытно, как вы собираетесь это провернуть, — объяснил он.

— Мы не думаем, что это будет легко. Эта поездка вообще оказалась не из лёгких. Все это время была одна сплошная война. Я не жду, что это прекратится. Но я уже пробилась так далеко, что не отступлю, — подчеркнула она.

— Твои желания и намерения, конечно, весьма благородны, но они мало помогают делу. Каков твой план?

Она рассказала ему, что они придумали ранее вместе с Марком — как добраться из Барселоны в Москву. Затем свой собственный план — заявить о том, что она сама доставит алмазы. Что она отдаст их только лично в руки Станковскому и только ему. Воспользовавшись этим, попадёт к нему в дом, на его территорию. И тогда вышибет ему мозги.

— Ты и в самом деле думаешь, что это сработает?

— Да. Должно.

— Ах да, конечно. Должно, значит, непременно сработает.

— У тебя есть план получше?

— Нет. Просто я считаю, что это еще не все. Что если Иванов тебе не поверит? Что если он устроит тебе засаду в Танжере? Что если Станковский уже послал кого-то в Барселону, чтобы забрать там у тебя алмазы? — сыпал вопросами Кингсли, массируя пальцами её пятку.

— Что если, что если, что если. А что если завтра мы взлетим на воздух? Что если прямо сейчас в отель ворвутся тридцать либерийцев? Что если здесь высадится русская мафия с парашютами? Я могу только планировать то, что мне известно, и надеяться, что справлюсь с любыми проблемами, которые могут возникнуть, — ответила она.

Кингсли широко ей улыбнулся.

— Прекрасный ответ, дорогая. Знаешь, думаю, что тебе нужно ещё многому научиться, но я также считаю, что у тебя есть огромный потенциал, — сказал он ей.

— Потенциал для чего?

— Потенциал для того, чтобы многого добиться в этой профессии. Женщины пользуются большим спросом, а уж если кто-то из них может похвастаться такой внешностью, как у тебя, и тем, что с боями прошел через всю Африку? За свои услуги ты сможешь назначать любую цену.

Это совершенно ее обескуражило.

— Ты так думаешь?

— Я это знаю.

Она взяла его визитку и, снова взглянув на неё, постучала пальцем по краю карточки.

— Не знаю, хочу ли я жить такой жизнью, — тихо сказала она.

— Дорогая, мне не хочется тебя расстраивать, но, судя по тому, что я до сих пор слышал, ты уже живёшь такой жизнью, — ответил он.

Она кивнула.

— Да. Но каким образом? У меня связи только с этой группировкой и ещё одной в Нью-Йорке. Я уверена, что все рекомендации умрут вместе со Станковским, — сказала она ему.

— Любовь моя, если ты справишься, это станет твоей самой главной рекомендацией. Но, кроме этого, у тебя будут люди, готовые тебя рекомендовать, такие, как я и Марк, что тоже добавит тебе баллов, — произнёс он.

— Но я получила подготовку, необходимую только перевозчику. Я начинала с отмывания денег. Этого достаточно? Не думаю, что хочу убивать людей, — быстро сказала она.

— Ты не обязана делать то, чего не хочешь, любовь моя, именно в этом и состоит вся прелесть нашей профессии. Ты берешься за ту работу, которую хочешь. Остановись на транспортировке или научись взламывать компьютеры, вскрывать сейфы, похищать людей с целью выкупа, все, что захочешь, — начал перечислять он различные аспекты своей работы.

Она на секунду задумалась.

— И ты думаешь, Марк меня всему этому научит?

— Нет.

Голос раздался у нее из-за спины, поэтому она запрокинула голову назад и увидела, как из дверей их номера выходит объект ее вопроса. Он взглянул на Кингсли, затем внимательно посмотрел на происходящий у него на коленях массаж ног. Он сверкнул глазами и выхватил из пальцев Лили визитку.

— Мы просто..., — начала было она и ахнула, увидев, как он порвал карточку и бросил обрывки на стол.

— Я знаю, что происходит, и ты можешь сразу валить, — сказал Марк, указав на Кингсли, затем ударом сбросил с его коленей ноги Лили.

— Мы просто разговариваем, приятель.

— Иди на х*й.

— Кто-то встал не с той ноги, — упрекнула его Лили.

— Ты тоже иди на х*й.

Кингсли продолжал улыбаться, даже когда Марк выпил его кофе.

— Итааааак, — протянула Лили, когда они с Марком, наконец, вернулись к себе в номер.

— Итак, что? — отрывисто бросил он и, зайдя в ванную, провел рукой по волосам.

Она последовала за ним и прислонилась к дверному косяку.

— Итак, в чем твоя проблема? — спросила она.

— У меня нет проблем.

— Серьёзно? Потому что ты ведешь себя так, словно у тебя большие проблемы, — заметила она.

— Что ж, у меня их нет.

— Думаю, есть.

— Меня это не волнует.

— Думаю, волнует.

— Лили.

— Я полагала, что вы с Кингсли друзья, — сказала она, глядя на то, как он схватил с полки их туалетные принадлежности и начал забрасывать их в спортивную сумку.

— Это преувеличение, — ответил он.

— Если ты и дальше будешь вести себя как полный придурок, я вернусь на улицу, — предупредила она его.

— Давай, уверен, тебе понравится.

— Ты ведешь себя как ревнивая сучка, — выпалила, наконец, она.

Он повернулся и взглянул на нее; у него на его лице было написано одно единственное желание: убить.

— Ты там светишь задницей в своем чертовом нижнем белье, твои ноги на его члене — как, бл*дь, я должен реагировать? — раздражённо спросил Марк.

Она снова рассмеялась, хотя, на самом деле, ей это польстило.

— Оооооооо, просто подумай, если бы ты вышел на пять минут позже, то поймал бы меня за моей всемирно известной «дрочкой ногами»! — поддразнила она.

— Иди на х*й.

Он ужасно разозлился, и внезапно ей пришло в голову, что, возможно, Кингсли здесь совсем ни при чём.

— Эй, — сказала она, схватив его за футболку и развернув его к себе. — Мы просто разговаривали. Что с тобой происходит?

— Ничего, нам нужно убраться отсюда, — поворчал он, пытаясь протиснуться мимо нее.

Она дёрнулась в сторону, загородив ему выход из ванной.

— Нет, пока ты мне не объяснишь, почему ты ведешь себя как кретин, — заявила она.

— Я не обязан тебе ничего объяснять.

Он давно с ней так не разговаривал, с самой Либерии. Он все время матерился, срывался на нее, они постоянно грызлись, как кошка с собакой, но он не разговаривал с ней свысока. До этого момента. Она нахмурилась, пока он боролся с ней, пытаясь оттеснить ее с дороги.

«Сделай же что-нибудь».

Обычно она его била или пинала по яйцам. В буквальном смысле слова выбивала из него дурь. Но теперь она решила последовать его примеру и, схватив его за затылок, рывком пригнула его голову к себе и поцеловала.

Она думала, что он ее оттолкнет, но он этого не сделал. На деле он с таким рвением впился ей в губы, что они потеряли равновесие, спотыкаясь, прошли по ванной и врезались в дверь. Она судорожно вдохнула воздух, и его язык ворвался ей в рот, чуть ее не задушив. Его руки погрузились ей в волосы, зафиксировав на месте, а бедра начали тереться о ее бедра.

— Если это то, чего ты хотел, достаточно было просто сказать, — прошептала она, когда он, наконец, от нее оторвался.

— Трудно что-то сказать, когда ты все время говоришь, — выдохнул он, откинувшись назад.

— Заткнись, Марк.

— Просто была плохая ночь, вот и все. Мне нравится Лоу, правда. Просто... иногда я не люблю людей, — попытался объяснить он.

— Хочешь, чтобы я оставила тебя в покое?

— Ты — исключение.

Она почувствовала, как у нее в груди растекается приятное тепло.

— Исключение?