Главной задачей пока оставалось подписание контракта, важного как для «Aircraft-JC» в целом, так и лично для Джейка Коллинза в жестокой борьбе с конкурентами.

Стайген находился в своём номере. Они только недавно поужинали в местном ресторане, наступил тёмный вечер, когда, несмотря на дождь, город зажигался огнями реклам, и включалась новогодняя иллюминация.

Завтра предстоял трудный день. Хотелось отдохнуть, но сон не шёл. И Стайген ан Эрикс упорно терзал ноутбук, приобретённый с личных, заработанных в компании Корнела денег. Макс уже подготовил презентацию, от показа которой многое зависело. Стайген пересмотрел её ещё раз, запоминая сложные термины. Услышал стук в двери. Захлопнул крышку компьютера. Открыл. Он не ошибся в предположении.

– Виктория, что ты здесь делаешь? – холодно улыбаясь, спросил он.

– Стив, я войду? – произнесла она.

Виктория хороша, с этим трудно спорить. Ан Эрикс увидел в её руке бутылку красного вина.

– Входи. Мы же виделись с тобой два часа назад.

Он поднял бровь, впуская девушку в свой номер. Достал бокалы и поставил на стол, после чего, ловко открыв бутылку, налил вино, подал один бокал Виктории.

– А ты быстро соображаешь, что делать.

Она присела в кресло и улыбнулась. Лёгким движением отбросила назад золотистые волосы. Короткая юбка, чёрные чулки и шёлковая голубая блузка привлекли взгляд, но Стайген знал, что нужно держать себя в руках. Чем-то она ему не нравилась, и дело было даже не в верности супруге.

– У меня есть опыт общения с женщинами. – Он улыбнулся в ответ, пытаясь разгадать её мотивы.

– Поделишься опытом? Ты такой таинственный. Не знаю даже, как найти к тебе подход. Расскажи о себе.

Она показательно расстегнула верхнюю пуговицу блузки. Стайген заметил, но вида не подал. Сделал глоток вина и поставил бокал обратно.

– Виктория, я не собираюсь обсуждать с тобой подробности своей жизни. Я думаю, Джейку не понравилось бы то, что ты сейчас делаешь.

– Мне плевать на его мнение! Он давно меня бросил. Джейк не хочет меня заменять на работе лишь потому, что я с ним много лет. Только я знаю, какой кофе ему сварить, кому он будет звонить через пять минут. И я терплю его любовниц, которые пытаются дозвониться в офис. Я давно привыкла к его странностям и не задаю лишних вопросов. – Она замолчала и откинула голову на спинку кресла.

Стайген прекрасно понимал, чего она добивается. Ещё когда он находился при власти, многие любовницы – а их было немало – вели себя так же. С появлением в его жизни Ники всё изменилось. Ещё не понимая, что влюбился, Стайген уже не мог представить рядом других женщин.

– Я так и знала, что ничего не добьюсь от тебя. Но хотя бы поцеловать меня ты можешь? – С этими словами Виктория пересела к нему на колени, и её губы приблизились ко рту Стайгена.

Сам не зная почему, он ответил на поцелуй, хоть и без особой страсти. Он понимал, что такая, как она, – продуманная до мелочей особа – не станет вешаться на шею просто так. В её поведении крылось нечто большее, но разгадать секрета он пока не мог.

Виктория ловко расстегнула пуговицу на его рубашке. А потом ещё одну. Она покрывала шею и грудь Стайгена краткими поцелуями, а после вновь возвращалась к губам. Он чувствовал приятный аромат её духов. Терялся в ощущениях, ведь организм упорно требовал продолжение и развязку.

Но разум всё же взял верх над желаниями. Он не мог так поступить с Никой. Ему нужно её прощение. Он обещал себе быть с ней честным. Как он потом будет смотреть ей в глаза?

Он снял Викторию с колен, поднялся сам. На душе скребли кошки. Стайген залпом допил вино в бокале и с невозмутимым видом застегнул рубашку.

Виктория смотрела с неким возмущением и злостью. С ней так никто не поступал. Никто. Кроме Джейка Коллинза. Они что, сговорились?

– Что с тобой? Всё же было хорошо!

– Извини, но я не собираюсь ничего объяснять. У нас завтра переговоры, надо выспаться. Возможно, мы встретимся в следующий раз. Но только, если я сам этого захочу.

Стайген не знал, почему так сказал. У него не было ни малейшего желания спать с ней. Однако интуиция подсказывала, что надо придержать Викторию рядом. Что-то с ней было не так – слишком уж навязчиво она пыталась выяснить подробности его биографии.

И почему Корнел взял именно её? Ведь у них в компании был отличный переводчик, да и сам Коллинз владел языками.

– Я пойду, пожалуй. – Она вдруг встряхнулась, как ни в чём не бывало.

А он не посчитал нужным оправдываться за то, что делать был не обязан.

***

Блистательная речь Макса Эванса закончилась овациями. Так лаконично и при этом доступно было изложено деловое предложение, что вряд ли кто-то смог бы сказать лучше. Вся презентация заняла около получаса, в течение которых все присутствующие молчали. Видео и схемы комментировались на обоих языках.

Стайген знал, о чём речь, весьма примерно. Он не понимал схем и графиков – они для него просто ничего не значили. Поэтому скучал, с сожалением вспоминая о тех временах, когда вёл в бой легионы солдат, ночевал на форпостах, скакал на Тере в сопровождении отряда элитных воинов. Во что его втянул новый друг, а главное – сколько ещё продлятся поиски его супруги?

Доминик Дюран – солидный пожилой мужчина, президент французского филиала, входящего в крупную корпорацию – поднялся с места.

– Ваше предложение, конечно, заманчиво. Но объясните мне разницу между тем, что наши закупают в Германии, и тем, что предлагаете вы. С учётом транспортировки микросхем, их стоимость выходит мне намного выше.

Стайген тоже поднялся. До этого он просто изучал поведение Доминика, и теперь понимал, что делать. По его холодному взгляду было невозможно предугадать, что он задумал. Он не знал, как до конца толковать то, что вынес из вчерашнего разговора Корнела и Макса, зато знал, как использовать свой дар.

– Наше предложение, в отличие от немецкого, имеет ряд преимуществ, которые вы получите. Мы слышали, что у вас грядёт большое сокращение рабочих мест, и скоро ваш завод выкупят. Две тысячи людей просто окажутся на улице. В стране и так безработица, правительство не поддержит вас. У нас же в планах открыть в скором времени свой филиал. Мы можем построить новый завод, а можем использовать ваши помещения совместно с вами, мсье Дюран. Мы лишь завезём своё оборудование. При этом цена продукции через несколько месяцев выйдет в разы дешевле. Мы предлагаем вам то, что немцы предложить не смогут. – Он выдержал небольшую паузу и продолжил: – При этом занятость станет выше. Мы построим новый цех, и тогда сможем увеличить количество рабочих ещё на четверть. Вам можно будет получить на хороших условиях кредит от банка.

Он мельком взглянул на Корнела, гадая, то ли вообще сказал. Но тот ему лишь подмигнул.

– Да, но ваши микросхемы надо будет настраивать под наши приборы! Это займёт дополнительное время, которого у нас и так нет, – возразил Дюран.

Макс слушал речь Стайгена с большим удивлением. Этот новый у них человек, который буквально вчера еле говорил по-английски, заставил заинтересоваться их предложением, хотя Дюран не хотел слушать. И дело было даже не в том, что он говорил что-то новое. Он вообще путал слова и термины. Дело было во взгляде и твёрдой интонации, с которой всё произносилось. У этого человека действительно был дар убеждения. Макс тоже поднялся, чтобы пояснить:

– Мы предлагаем вам не аналог того, что вы использовали прежде. Это совершенно новый тип оборудования с массой дополнительных возможностей. Все схемы были испытаны на ваших приборах, закупленных в прошлом году. И все прошли тесты. Так что проблем не возникнет.

Доминик вздохнул. Для него решение принималось тяжело. Риск был велик. Но иного выхода нет, иначе придётся продавать компанию по частям.

– Мсье Коллинз, я согласен. Завтра мы приступим к обсуждению условий контракта. Мои люди сегодня подготовят техническую часть. Буду рад видеть вас.