«Мы выиграли!»
В это время, в ту же самую ночь, горели окна в штабе. В его штабе!
– Сомнений нет, мы выиграли, выиграли! – Синицын хлопнул по увесистой заднице Федуты. – И хватит жрать, руководство страны должно быть тощим.
Федута рассмеялся, хватанул бокал сухого вина.
– И голодным не должно быть… А где предводитель? Его что, количество голосов не интересует?
Титенков вдруг заговорил:
– Никаких сомнений… Состоялось. Поздравляю, хлопцы!
Он налил себе водки:
– Мать твою, поверить не могу…
Синицын отставил бокал:
– Где он, в самом деле? Завтра победный день. Это скотовье глушит водку в кабинете Кебича, в КГБ, в МВД… Последний день Помпеи…
– Позвони Саше, – вяло сказал Титенков.
– Не отвечает… Набираю каждую минуту.
Красное лицо Федуты растянулось в ухмылке:
– А может, мы уже не в штабе… Может, на хрен мы ему нужны?!
«Шли бы вы все…»
… В кабинет Кебича вошли Мясникович, Драговец, Кравченко. За ними плелись Костиков, Заломай… Данилов вскочил с места:
– Здравствуйте, товарищи.
– Результаты неутешительны.
Кебич хватанул рюмку:
– А другого я от вас и не ожидал… Шли бы вы все…
– Надо уйти с честью, – сказал Мясникович. – Всех нас ждет отставка. Нужна речь, толковая речь для народа.
– Пошел на х… народ и вы вместе с ним, – Кебич вдруг рассмеялся. – Отлично власть отдали. Отлично! Посмешище для всего мира! Говорил мне один генерал. Один способ есть, другого нет. А вы все, мне кажется, в его жопу дули… Но ничего, скоро все узнаем, все!
«Твой пациент – президент!»
В кабинете начмеда могилевской психиатрической больницы Сакадынца раздался звонок. Хозяин кабинета, вздрогнув от неожиданности, поднял трубку.
– Добрый день.
Он узнал голос Ореховского, начальника облздравотдела. Звонит не часто.
– Что-то случилось?
– Тут такое дело, – после некоторой паузы сказал Ореховский, – необходимо срочно изъять из архива карточку одного вашего больного. Изъять и уничтожить как можно быстрее.
– В чем дело? – Сакадынец силился понять, чего от него добивается Ореховский. – Что значит уничтожить? Это же уголовное дело. Я не имею права это делать. Скажите хотя бы, о ком идет речь?
– Ты что, не понимаешь, что происходит в стране, – вдруг перешел на крик Ореховский. – Включи телевизор! Открой, дурья голова, любую газету! Какая фамилия тебе еще нужна? Твой пациент амбулаторный без пяти минут Президент. Ты понимаешь, сегодня от нас зависит его авторитет…
Короля, 19
Он вышел из «волги». Телохранители поджимали его плечами. Улица Короля, 19 – явочная квартира ФСБ России. В темном костюме навстречу вышел человек:
– Сюда, сюда, Александр Григорьевич.
За столом, почти обеденным, но заваленным бумагами, его встретил круглолицый, лет пятидесяти мужчина, тоже в штатском.
– Поздравляю… Информация уже у Кремле. Вы Президент. Мы не ошиблись в результатах. Кремль не хочет ошибиться в вас.
Он мгновенно взмок.
– Спасибо, спасибо…
– Садитесь, – сказал человек. – Завтра у вас самый тяжелый и ответственный день. Вот список людей, которых следует немедленно назначить на должности. Мы все взвесили и определили. Некоторые из них – временщики, но сегодня они нужны. Они помогут вам мягко войти во власть. Эти люди – опытные аппаратчики, а вам нужно время, чтобы адаптироваться в новом качестве.
Он заглянул в список: Мясникович, Линг, Антонович, Заметалин…
– А как же мои обязательства перед теми, кто финансировал мою кампанию? Управление делами, администрация Президента и премьер-министр должны быть их люди.
– Мы знаем об этом. Выполняйте то, что обещали.
– А как же я буду работать с этими? – Лукашенко указал на предложенный ему список. – Это же мои враги, как я буду ими управлять?
– Мы поможем вам, не волнуйтесь. Вам уже известно, что любой человек может стать вашим самым надежным союзником, если вы используете три вещи: имеете на него компромат, покупаете его за деньги, либо держите его в страхе за свою жизнь. Ничего другого история для руководителя страны не придумала. Ознакомьтесь вот с этой папочкой.
Эмиссар подал ему серую папку.
– Вы тут прочтете про Мясниковича и его роль в афере с павловским обменом денег. Здесь же расписки Заметалина… В общем, ознакомьтесь – вам будет полезно.
Кстати, о наших врагах. Поймите, сегодня они ваши, а завтра могут стать врагами, и наоборот. Мы это уже прошли. И вы пройдете. Не сомневайтесь. Весь мир прошел. Деньги вы сами знаете где и сколько. Сейчас можете ехать в штаб. Результаты появятся через несколько минут. Встретимся завтра… Сценарий прихода к власти уже отрабатывается.
Он вышел из кабинета, сунулся в «Волгу», устало приказал:
– Поехали…
Боль клещами сцепила голову. Ноги и руки омертвели.
– Вам плохо, Александр Григорьевич? – спросил охранник.
Он усмехнулся:
– Ты сегодня впервые назвал меня на «вы». Приятно…
Охранник рассмеялся:
– Президентов везде называют на вы… Этой ночью вы стали Президентом.
«Каким Президентом?» – подумал он. Завтра придут и будут диктовать условия. А за него проголосовали живые люди… Живые… Проголосовали с надеждой. Да хрен с ними: будут работать и жить, как жили при царе Горохе, при коммунистах, и при нем также проживут».
Его, ослабевшего, почти втолкнули в штаб… Навстречу бросился Лебедько:
– Мы уж не знали, что и думать…
Федута шаркнул ногой:
– Приветствуем, господин Президент…
– Вы, я смотрю, времена даром не теряли?! – он окинул глазами стол.
– В эту ночь пьют не только победители, но и побежденные… Нам – сам бог велел, – сказал Синицын.
– Не пить надо, а должности просить. Давайте, просите…
Он рухнул в кресло. Все! Наконец-то сбылось. Сбылось!
«В Белоруссии проблема решена…»
Татьяна вошла в кабинет отца. Бориса Николаевича не было. Она поспешила в комнату отдыха. Тоже нет. Вернулась к секретарю.
Спросила:
– Где он?
И тут же взглянула на телохранителя…
– Вышел с Коржаковым…
Она затрясла головой.
– Все понятно… Вот примерно здесь, нет, не здесь, а в ЦК, Пельше заходил к Брежневу без тапок… Когда просыпался. Вы его доведете до такой кондиции…
Она развалилась в кресле.
– Чего желаете, Татьяна Борисовна? – наклоняясь вперед, спросила секретарша.
– Не знаешь чего? Кофе и коньяк.
Девушка выбежала и минут через десять явилась с греческим коньяком.
– Иди отсюда…
Татьяна разглядывала комнату Президента России. Потертая мебель, обшарпанные стены… Ладно Белый дом… Там три слоя краски на окнах, как в домах у быдла, все контролируется…
А вот и папаня. Человека четыре сзади. Коржаков с красной распухшей рожей. Как она его ненавидит. Эта блевотина с зачесом набекрень продаст кого хочешь.
– Танюшка! Давно ждешь? – спросил Борис Николаевич, проведя ладонью по ее голове и садясь в кресло с российским гербом.
– Давно, давно… Поговорить, папа, надо. Но не здесь – дома…
– Хорошо, поговорим… Всегда рад с дочерью встретиться.
– Когда ты сможешь это сделать?
– Вот сейчас побеседую с… – он запнулся. – А еще бы с Евгением Максимовичем… В Белоруссии проблема решена… И Виктор Степанович сейчас подъедет…
– Но ты больше ни-ни…
– Дочка, работа Президента сложна. Я на работе.
Татьяна вышла. Борис Николаевич глянул в окно. Уже подходила осень.
Коржаков опять возник перед ним.
– Все прибыли.
– Да ладно… Одна где-то осталась. Но это на завтра. Ты меня не обманул. Молодец!
Через несколько минут в кабинет вошли Сосковец и Черномырдин.
