Ммм, вкуснятина.

– Он пожертвовал годами жизни, чтобы вернуть вас. Разве это не доказательство его чувств?

– Поправочка: вернуть силушку свою драконско-богатырскую. А я – всего лишь досадное и очень неудобное приложение к родовой магии.

Сделав глоток побольше, эррол Хордис протянул к камину ноги.

– Что ни говори, а обман был. Скальде чувствует себя преданным, как чувствовал бы любой дракон на его месте. Дайте ему время, а сами наберитесь терпения.

– Вот только он мне времени не дает. Сказал, что… придет сегодня. Ну вы поняли зачем. «Осчастливил» этой новостью через служанок!

– Со Скальде порой действительно бывает непросто, – наконец-то согласился со мной Хордис. – Еще и старейшины (они ведь тоже в курсе) подливают масла в огонь, подзуживают.

Склочник Тригад узнал, что я самозванка… Вот это катастрофа вселенского масштаба.

Пока я вспоминала незлым тихим словом вредного старикашку и его банду, мой собеседник в ажиотаже подскочил на ноги.

– А знаете что! Я вам кое-что посоветовал бы выпить. Одно снадобье. Ничего такого. Передам его с Ханной, моей помощницей, ладно?

Я не спешила соглашаться, решила сначала разобраться, какую на сей раз жидкость, приготовленную в антисанитарных условиях, собрался влить в меня добрый доктор Айболит.

– И что же вы собрались во мне лечить этим «ничем таким»?

– То, что даст вам немного времени. Вдруг и его великолепие за эти дни успокоится.

Хордис не стал утруждаться более подробными объяснениями. Опустошив кубок ользанского, к которому питал особую слабость, и так и не притронувшись к мясным деликатесам, по-быстрому наложил на меня обнаруженное среди вещей Блодейны заклинание, после чего попросил снять колечко.

Удостоверившись, что я понимаю адальфивский и сама на нем неплохо изъясняюсь, помчался в лабораторию за загадочным снадобьем. Не успела закончить с ужином (хоть Снежок великодушно предлагал, настаивал даже, оказать посильную помощь в его уничтожении), как прибежала Ханна и вручила мне простой, прозрачного стекла пузырек. Жидкость в нем тоже была прозрачной и горчила травами. Закусив, надеюсь, что не отраву, сочной виноградиной, я стала морально готовиться к приходу господина Тирана.

Пока готовилась, разболелся живот. До слез в глазах и прорывающихся сквозь зубы стонов. Еле добрела до кровати и повалилась на нее, прижав подушку к эпицентру наинеприятнейших ощущений. Войди сейчас Герхильд в спальню, и я бы не то что не сопротивлялась – не пикнула бы.

Так и лежала, корчась от боли, не в силах даже позвать на помощь. Снежок, предатель, оставался спокойным и никак не реагировал на мои стоны. Неужели обиделся, что не поделилась с ним ужином?

К счастью, вскоре боль сошла на нет, а на смену ей пришли дни, во время которых женщина в Адальфиве считается неприкосновенной и думать о наследниках бесполезно.

Следующий день начался под девизом «Труба зовет!». Точнее, звал монарший долг, и наступали суровые императорские будни. Должно быть, Фьярра родилась под счастливой звездой: отсиделась в Ледяном Логе – типа смоталась на родину в отпуск, и благополучно отбыла в мир иной, под крылышко по уши влюбленного в нее Леши. Меня же ждала куча обязанностей. А вот про права никто даже не заикался.

С утра пораньше, не успела даже толком позавтракать, заявился первый страждущий. Некий эррол Фитивен, отряженный ко мне моим дражайшим ледяным супругом для приватной беседы. А как выяснилось чуть погодя – для банального допроса.

Явился в самый неподходящий момент! Когда я, усиленно работая челюстями, дабы в кратчайшие сроки добавить себе массы, знакомилась с событиями, произошедшими без меня в замке. Другими словами, слушала последние сплетни.

Леан был не в курсе, что месяц назад моя душа покинула хрупкое пристанище – тело алианы и в нем воцарилась прежняя хозяйка. Мужчинам, всем кроме лекарей и время от времени нарушавшего «правила игры» тальдена, запрещалось видеться с ари Герхильда. Сегодня для Йекеля впервые открылись двери в святая святых – покои императрицы, и он примчался ко мне спозаранку с интересной, а главное, полезной информацией.

Оказывается, ее сиятельство графиня д’Ольжи покинула Хрустальный город сразу после нашей со Скальде свадьбы и, по слухам, возвратилась в родные пенаты – Рассветное королевство. Убрался восвояси и его темная светлость Хентебесир. Укатил в свое лилипутское княжество, гордо именуемое независимым государством.

Также мне донесли, что в последнее время его драконовеликолепие часто бывает не в духе. А вчера, узнав, что ее лучезарность и рада бы принять дорогого супруга, но состояние не позволяет, Ледяной Лог и впрямь чуть не стал ледяным. Ну или как вариант не превратился в жалкие угольки. Вроде тех, что в данный момент Элиль старательно ворошила кочергой, чтобы пламя в камине распустилось жарким огненным цветком.

– И с Мабли тоже все в порядке. Хоть видимся мы с ней нечасто, – заметно погрустнел Леан и с пущим усердием принялся комкать нелепый бархатный берет с розовым пером.

– Давай сделаем так: я сейчас быстренько потолкую с этим… как его там?

– Эрролом Фитивеном, главным имперским дознавателем, – услужливо подсказал Леан.

– В общем, мы с ним покалякаем о том, о чем ему не терпится со мной покалякать, а потом поедем к Мабли. Что скажешь?

Паж просиял. Хоть и пытался сохранить серьезное выражение на усыпанном веснушками лице, но уголки губ все равно предательски дернулись вверх.

– Пойду позову эррола Фитивена, – поклонился мой юный помощник, пряча взгляд и ту самую счастливую улыбку, уже успевшую растянуться до самых ушей.

Из уютного будуара я перебралась в просторную гостиную для официальных приемов, в которую Леан пригласил дознавателя. Дежурно расшаркавшись, эррол Фитивен – мужчина невзрачной наружности с невыразительными чертами лица и такой же одеждой, простого кроя, темной и неброской, – принялся методично извлекать из меня воспоминания о Древней.

Метал вопросы словно острые дротики. Вместе с непонятными взглядами и глубокомысленными «хм…», «интересненько…» и «надо же…».

– Значит, говорите, кто-то приказал снежному духу расправиться с вами? – пошел следопыт по второму кругу, расхаживая по комнате. Тоже кругами, назойливо мельтеша у меня перед глазами.

– Именно, говорю, – кивнула терпеливо.

– И к смерти ее лучезарности Мавены Древняя тоже была причастна?

– Из того, что от нее услышала, полагаю, что была.

– Интересненько…

А вот мне уже нет.

– Эррол Фитивен, я вам все рассказала. Вам и эрролу Хордису. Или не заметили, что повторяетесь?

А мечтала рассказать Скальде. О том, что пережила. Что цеплялась за жизнь больше ради него, чем ради себя. Я надеялась, осознав, что чуть не потерял меня, потерял навсегда, он забудет о ревности и обидах. Но его драконобесие (в смысле дракон, который бесит) лишь черканул перед сном записку, в которой желал скорейшего выздоровления и выражал глубокие сожаления о том, что довелось мне пережить по вине Леуэллы.

Как будто мне нужны были его сожаления… Я нуждалась в любящем и любимом драконе, а не в сосульке с уязвленным чувством собственного достоинства.

– Я всего лишь пытаюсь получить более четкую картину случившегося, – прервав моцион, великосветски поклонился мужчина. – Память со временем притупляется. Вопросы помогают глубже погрузиться в прошлое и освежить воспоминания.

У меня скорее мозги стухнут от звучания монотонного голоса дознавателя, чем освежится память.

Пришлось отвечать по второму разу. Вволю надознававшись, Фитивен наконец оставил меня в покое. На радостях, что допрос закончился, собиралась позвать Элиль и попросить принести накидку, но тут тагры притащили эссель Тьюлин.

Придворная дама была не в курсе, что существуют две Фьярры: фальшивая и настоящая, а потому вместо обличительной тирады меня приклеили к креслу медоточивыми речами. Эссель Тьюлин никак не могла нарадоваться, что все сложилось так замечательно: ее любимая невеста (я – представляете?!) вышла замуж за ее любимого императора, и теперь мы все заживем дружно и счастливо.