- Стайлз? – его голос был полон ожидания. – Ты, что, ревнуешь?

Сын шерифа возмущенно взмахнул руками, подбирая наиболее цензурные фразы для выражения всей полноты своих эмоций.

- Нет, блин! Я – аист и скоро улечу на юг откладывать яйца! Конечно, я ревную, дебил! – Дерек излучал рассеянность и непонимание буквально всем своим видом.– Что? Тебе можно, а мне нельзя?

Тишина в комнате была впечатляющей. Понятно. Дерек – альфа – ему можно. Стайлз – кретин, лезущий не в свое дело, – ему нельзя.

- Так. Поскольку здесь все устаканилось, я поеду домой. Я обещал отцу переночевать дома, – устало вздохнул Стилински, поворачиваясь к Хейлу спиной, чтобы открыть дверь.

Выйти из комнаты ему не позволили. Смуглая рука прижала мгновенно захлопнувшуюся дверь и замерла, преграждая путь к свободе слева от лица Стайлза. Её правая подруга замерла в её зеркальном отражении.

- Ты никуда не поедешь, – с намеками на игривость проговорил Дерек, склонившись к Стайлзу.

- Отец будет волноваться, – парировал Стилински.

- Скотт тебя прикроет, – не сдавался оборотень.

- Я. Еду. Домой.

- Нет, – с коротким рыком огрызнулся Дерек.

- Ты мне запрещаешь? – возмущенно приподнял брови Стайлз.

- Нет. Я тебя прошу, – откликнулся Хейл без тени агрессии, а в следующее мгновение впился в рот Стайлза страстным поцелуем.

Он облизывал его губы, посасывал их, скользил языком по деснам подростка, вызывая у того стоны и резкие всхлипы. Стайлз начал отвечать на поцелуй. Это было похоже на борьбу двух стихий: там, где Дерек был груб, Стайлз был нежен. Хейл перескакивал с одного движение на другое, то проводя языком по небу любовника, то прикусывая его губы, Стайлз целовал его медленно, один за другим обводя языком его зубы, скользя по стенкам рта, неторопливо вылизывая каждый доступный сантиметр.

Их руки пришли в движение полностью противоположное сражению их губ. Дерек нежно гладил бока Стайлза, легонько пощипал острые соски сквозь ткань футболки, внимательно обводил уже заметные нити пресса на животе подростка, Стилински же яростно цеплялся за его плечи, царапал куртку Дерека, скрывавшую под собой покатые мускулы, из-за всех сил вжимался в его тело, словно надеясь слиться с оборотнем воедино.

В какой-то момент, когда Дерек, наконец-то оторвался от красных из-за прилившейся крови губ парня и скользнул поцелуями вдоль его лица к аккуратному уху, которые тут же начал вылизывать и посасывать как сладкую карамельку, Стайлз попытался отстраниться и оттолкнуть его.

- Твои щенки внизу греют уши, – хриплым голосом выдохнул он, удерживая рвущиеся наружу стоны.

- Наши волчата, – с улыбкой поправил Дерек, отрываясь от вылизывания ушной раковины Стилински и спускаясь ниже, чтобы тут же покрыть поцелуями напряженную шею.

- Они мне каждый вздох припомнят, – слабо сопротивлялся Стайлз, запуская руки в шелковистые черные волосы.

- Не рискнут, – возразил Хейл между поцелуями, которыми от покрывал бешено колотящуюся венку. – Пример Джексона не располагает к повторению.

- Тиран, – ухмыльнулся Стайлз, поворачивая голову, чтобы Дереку было удобнее.

- Манипулятор, – в тон ему откликнулся Хейл, поднимая глаза.

Стайлз на мгновение задумался, а затем широко улыбнулся.

- Согласен.

Следующий поцелуй был не просто сражением – капитуляцией. Стайлзу показалось, что его засасывает, утягивает в неизвестность, как черная дыра затягивает галактики. Дерек был повсюду: он скользил дыханием по его лицу, целовал ключицы, сжимал бока, терся пахом о бедро Стайлза, вжимал мальчишку в дверь, закидывал его ноги себе на пояс. Он стремился прижаться к Стилински как можно плотнее, так, чтобы было не понятно, где начинается один, а где заканчивается другой.

У Стайлза было темно в глазах. Конечно, они и раньше теряли голову от страсти, но сейчас… Казалось, внутри него пробуждается что-то глубинное, темное, требующее немедленно выхода, чтобы обладать, властвовать, царить. Внизу живота жарко тянуло, член стоял по стойке смирно, как оловянный солдатик, и нуждался во внимании. Все в Стайлзе сжималось в тугой узел от предвкушения и желания, поэтому он перешел в наступление.

С очередным поцелуем он утянул Дерека в сторону кровати, умело уронил его на себя и на мгновение потерял дыхание – тяжесть могучего тела, его жар, – все это окутало Стайлза в одно волшебное мгновение. Дерек тут же принялся стягивать одежду с потерявшего пространственную ориентацию парня. Рубашка и нелепая футболка с надписью «I love all on Thursdays» отлетели прочь, и Стайлз тут же пришел в себя ловким движением, переворачивая Дерека на спину.

- Блудливые школьники опять сверху. Смирись. И не двигайся, – с напускной грозностью констатировал он, снимания с оборотня куртку и дергая вверх футболку.

Открывшиеся просторы поражали воображение Стайлза, даже не смотря на свою полную изученность. Стилински на мгновение подумал, что мог бы составить подробнейшую карту тела Дерека Хейла с многочисленными примечаниями, типа: как сильно Дерек вздрагивает, если мягко пососать правый сосок, катая его во рту как любимый сахарный леденец. Какова длительность его рыка, если провести языком по линии от груди до пупка. Как сильно он сжимает плечи Стайлза, если он будет целовать выступающие тазовые косточки, медленно втягивая загорелую кожу…

Дерек не стонет. Он тяжело дышит, когда Стайлз обдает дыханием короткие волоски у края джинс, приглушенно хрипит, когда подросток покусывает его соски почти до крови, утробно рычит, когда Стилински нетерпеливо стаскивает с него штаны вместе с бельем, задевая уже пострадавшие косточки таза, на которых, несмотря на регенерацию, расцветают синие цвета засосов. Он не стонет, даже когда Стайлз, удерживая себя от прикосновения к напряженному члену Хейла, скользит ниже и начинает вылизывать его ноги. Снизу вверх. Каждый палец. Голень. Колени. У Дерека оказываются очень чувствительные колени. Когда Стайлз облизывает нежную кожу под ними, Альфа нетерпеливо рычит и дергает его за короткие волосы.

Но кто сказал, что у младшего Стилински есть милосердие?

Он продолжает покрывать бедра любовника поцелуями, направляя всю свою волю, чтобы не чувствовать собственного возбуждения, которое давит на член тянущей болью. Он слизывает мелкие капли пота, проступившие на внутренней стороне бедра Дерека, и тот раздвигает ноги шире, цепляясь руками за спинку кровати, чтобы не сорваться: не притянуть своего мучителя к себе, не зацеловать этот по блядски красный рот, не сжать аккуратные бока до синяков, не стянуть ненавистные джинсы, которые Стилински так и не снял, и ТРАХАТЬ, ТРАХАТЬ, ТРАХАТЬ!!!

Дерек яростно сжимает зубы и изо всех сил сдерживает рвущиеся на волю клыки – Стайлз, вновь минуя грозящий ему член, мягко перекатывает в руке мошонку Дерека, тщательно вылизывая каждый сантиметр доступной кожи. Хейл полностью открыт. Он не рвется доминировать, не пытается его остановить, страстно впитывает каждую подаренную ласку, и Стайлзу рвет остатки крыши от ощущений полной вседозволенности, от того, как нетерпеливо Дерек подается к нему, без звука умоляя прикоснуться к своему члену, как вздрагивает, когда он вбирает в рот сначала одно яичко, потом другое.

Шальная мысль проверить границы этой власти проникает в затуманенный страстью разум диффузно, через заслон всего того, что Стайлз ещё хочет сделать со своим волком. Реализация происходит мгновенно: парень быстро облизывает пальцы, осторожно обводит колечко сжатых мышц и медленно проталкивает один из них внутрь – Дерек стонет. В голос, не сдерживаясь, смешивая рык и стон в единое целое.

Не могло встать больше. Но у Стайлза встает.

Дерек закрывает глаза и покусывает губы, пытаясь разобраться в непонятных, странных, но таких потрясающих ощущениях, когда Стайлз, наконец-то, опускается ртом на его член. И Хейл стонет вновь. Юноша ему вторит, не выпуская член изо рта, от чего по телу Дерека пробегает острая дрожь, а затем вводит внутрь дырки любовника ещё один палец.