— Вождь и шаман встретятся с тобой, следуй за нами.

Старший отряда развернулся и двинулся вперед. Двое воинов прихватили тело Асагара и его пожитки, остальные обступили нас, и мы продолжили свой путь углубляясь в степь. Когда Кова сменила Чи на небосклоне мы вошли в стойбище. Около двадцати жилищ, похожих на юрты занимали свободное пространство, в отдалении виднелись стада скота, табуны коней, отары овец.

Отдельно к каждому примыкали загородки с вергизами. Посередине стойбища виднелись два наиболее богато украшенных шатра, по-видимому, вождя и шамана, к которым мы направились.

Внутрь нас не пустили. Мне и моим спутникам молча, указали на дальний шатер. Конвоировать нас никто не стал. Даже немного обидно за такое пренебрежение.

Вигвам или как этот шалаш назывался на местном, был обтянут шкурой, похожей на бизонью, приходилось мне охотиться на этих благородных зверей. Я пропустил впереди себя гоблинов, полог шатра колыхнулся явив мне мрак внутреннего помещения. Я еще раз огладил, нагретую полуденным солнцем шкуру неведомого зверя и было попытался последовать за ними, как что-то тяжелое опустилось мне на голову. Привет Тьма, я скучал.

— Уйди прочь! — я попытался смахнуть назойливое солнце, слепящее глаза, но это не удалось.

Пульсируя ярко рыжим оно мигало, сообщая мне, что мир опять для меня перевернулся, но этого переворота явно недостаточно, чтобы отправить меня на Перерождение.

В такт с Чи, билась боль в истерзанном теле.

— Очнулся, болезный? Вовремя мы на тебя вышли. Еще немного и они отправили бы тебя на Перерождение или в бойцовых ямах сгнил бы.

— Или продали бы они его чирязу местному, я слышал он любитель диковинок всяких.

— Да, или ему. Не понимаю, почему нам не дают им заняться, на какое-то никчемное животное, глупое охотимся, а он сидит в своей берлоге и крепнет.

— Если химеры создаются, значит это кому-нибудь нужно, чтобы под небом Варма возрождалась хоть одна…

— Цыц, кретин…

Слова пробивались как сквозь вату, не запоминаясь, но откладываясь где — то там…

Я сделал над собой усилие и гнойная пенка, застившая глаза с противным крошевом поддалась потугам. Передо мною склонились двое. Словно два брата близнеца, одинаковых с лица. Черные кожаные доспехи, искусно выделанные. Видимого оружия не было. Я лежал в колодках посредине стойбища орков. Насекомьи лапки топтались по мне, хоботки мух и жвала муравьев отщипывали себе по кусочку. Им тоже надо было кушать. Скосив глаза, я заметил, что гол и только медальон болтается на груди, в стороне связанные одной цепью замерли гоблины.

Да, похоже, ни одни они. Пес, опорожняющий свой мочевой пузырь на Мранка. Орчата, кидающие в них тухлые овощи, пара дородных орчих, о чем-то толкующих у колодца. Дальше мне видно не было, но присутствовала внутренняя уверенность, что в такое состояние погрузилась вся деревня.

— Пить, дайте пить…, — потрескавшиеся губы с трудом исторгли из себя мольбу о живительной влаге.

— Зачем тебе пить? Ты все равно мертвец. Приступай! — скомандовал первый, тот, что выглядел постарше.

— Кто вы? Что я Вам сделал? — надежды на ответ нет, но нет сил сопротивляться.

— Смотри ка, а оно разговаривает! Ты тварь. Чужая тварь на нашем острове. Тебя здесь быть не должно. А мы те, кто борется с такими как ты. И мы тебя сейчас отправим на Перерождение.

— Баммм!

Сочный подзатыльник, которым старший наградил своего коллегу, нежным бальзамом отозвался в моей истерзанной душе.

— Не болтай, кончай и возвращаемся. Время уходит. — Зло бросил он, нервно озираясь.

Прав он. Не к чему долго и самоупоено распространяться о своих коварных планах, перед поверженным врагом. Бахвалиться своей силой и удалью, вместо того, чтобы прикончить соперника, раз и навсегда.

Парень достал неведомый артефакт, формой и видом напоминающий плоскою коробочку и навел его на меня.

— Попробуем новую штучку? Магистр просил опробовать.

Волевой подбородок первого слегка дернулся в утвердительном кивке. Сначала сдохли мухи и прочая живность, кормящаяся и шебуршащая на мне. А потом пришла Боль! Словно умудренный опытом палач, тонким лезвием снимал с меня кожу и сыпал соли. Я задохнулся в безвольном крике, собрал волю и попробовал откусить себе язык. Лучше сдохнуть от потери крови, чем терпеть такое.

— Держи его! Сука! — мощный удар окованного сапога прервал мою попытку.

Крепкие пальцы, в стальных кольчужных перчатках зафиксировали мои челюсти.

Время! Увеличь мощность! Купол ослабляется! — резкие выкрики старшего проламывают барьер боли, — режь его ножом!

— Ммм, — вибрация, идущая казалось из самого сердца земли все нарастая разрывается сухим щелчком и тут боль меня отпускает, и я теряю сознание, проваливаясь в спасительное небытие.

Цок, цок, цок!

Под ладонями, что-то мягкое и теплое, родное. Губ касается мокрая тряпка и чьи-то шершавые пальцы выдавливают мне в рот капли живительной влаги, и я снова проваливаюсь в небытие.

— Эй, мелкотня! Скоро он очнется? Может прикончим? К чему вы тащите его!? Он уже не жилец! — рыкнул вышагивающий впереди процессии низкорослый коренастый орк, со свежим шрамом, пересекающим половину свирепой рожи.

Почувствовав угрозу хозяину, молодой самец ашала свирепо заурчал и обнажил ряд острейших клыков, кося глазом себе на спину, не сползла ли драгоценная ноша.

— Нет, нельзя! — проворчал один из тройки молодых гоблинов, восседающий на спине упитанного кацага.

— Зачем ты вообще с нами следуешь? Что тебе до нас? — язвительно спросил у орка второй.

Третий, самый молодой из них благоразумно промолчал.

Плечи орка, дернулись как от удара хлыста, он вмиг как-то осунулся, исчезла напускная бравада. Пропал могучий уверенный в себе воин, на его месте стоял их сверстник, растерянный и слабый.

Усилием воли, молодой орк погасил в себе зародыши слабости и пророкотал в ответ:

— Мой дед был верховным шаманом и начинал готовить меня, чтобы, когда придет время я смог продолжить начатое им. Я не так могуч и смел, как другие, не столь силен и искусен. Были.

Понурая голова орка свесилась на грудь. Побелевшие пальцы стиснули рукоять кинжала, выглядывающего из-за пояса. Чи на миг успел озарить мелькнувшую и тут же высохшую слезу в углу глаза.

Гоблины, видя состояние своего спутника, виновато переглянулись.

— Да ладно тебе, Накуз!

— Они живы!

— Еще найдете друг друга!

Посыпались одобряющие слова.

— Спасибо, но это вряд ли. Я видел их растерзанные тела. Эти Чужаки совсем озверели. И эти непонятные существа, неведомые нашему племени. Наши воины бились из всех сил, но не смогли остановить их. А те двое воинов-людей просто исчезли во вспышке портала.

— Наш шаман говорил, что тут бродят измененные существа и ими правит страшный человек! Говорят, он может разрезать на части любого и собрать из него нового! Могучего и беспощадного и преданного только ему. Он говорил, что уже многие присягнули ему, и он чудовищно живуч, — взял слово один из гоблинов, судя по голосу, Радли.

— Наш тоже, — кивнул в сторону Мранк.

— Я чувствую в вашем хозяине могучую силу и что моя месть свершится! — заявил Накуз.

Чи и Кова продолжали свой небесный танец, сменяя друг друга. Группа скитальцев-беглецов двигалась к Мендросу, туда где по их мнению их не могли достать. От встреч они старались укрыться. Вел их молодой орк. Кормились тем, что удавалось добыть на охоте. Из-за постоянного напряжения и необходимости постоянно быть начеку все они валились с ног, не переставая тщательно оберегать молодого воина. Иногда он приходил в себя и окидывал их замутненным взором и никого не узнавая снова уходил в мир грез.

— Очнись, очнись Аржо! — нежный чарующий голос зовет и манит за собой. Боли нет. Тела нет. Одна легкость, и я, расправив призрачные крылья, заскользил на этот зов.

Миг. Я завис в неведомом чертоге. Сил поднять глаза нет. Могучая всепроникающая сила расчленила меня на мельчащие частички, внимательно изучила каждую из них и вынесла вердикт: