Пришла усталость, вернулась лютая жажда, а за ней пожаловали и миражи. Вдалеке виднелись островерхие шпили замковых башен, существо похожее на огромную обезьяну, разговаривало с пятью воинами, над ними парил дварф на черном грифоне. Сцена меняла сцену, вон огромный демон на кабане окруженный скелетами раскидывает их словно шар для боулинга, невесомые кегли, вон белый шерстистый тролль катается на лазоревом драконе, а тот летит по лесу, извиваясь словно угорь. Солнце словно взяли пальцами и просто выкинули с небосвода. Луна так и не появилась. Вместо нее появились звезды и с большой скоростью устремились к земле. Красиво летит вон та группа, полосатая. Вот и смертушка моя. И остается только улыбнуться ей в ответ. Мерцающий огненный смерч с небес приближался. Что-то грохнуло, раздался звук разбитого стекла и на меня начали осыпаться осколки темного небосвода. Я в страхе сжался, зажмурился и, все стихло.

Открываю глаза и реальность обрушивается на меня жаркой волной. Я на васильковом поле, прохладный ветер несет запахи полыни и пряной горечи, а навстречу медленно бредут головы на паучьих ножках. С ощеренных клыков каплет слюна. Рука повинуясь привычке зашарила по тулу со стрелами — тщетно.

Начал идти дождь. Всполохи молний пронизывали небосвод, оглушающе грохотал гром. А я стоял, подставив лицо струям дождя, и смеялся. Конец. В очередной раз за бесконечный день. А внутри только спокойствие и усталость. Я теперь точно сдохну, и никто не найдет и не узнает, где гниют кости Аржо.

Остатки лохмотьев вымокли. Я снял их с себя и выжал в рот живительную влагу. Жажда немного отступила. Позволил одежде снова намокнуть, тщательно обтерся. Напившись, и почувствовав себя чище, я выкинул из головы мысли о преждевременной кончине в этом непонятном и безлюдном месте.

Убрал с лица, прилипшую прядь волос. Нежная мурава приятно холодила ступни. Боги, как я давно не ходил босиком. Не чувствовал жизни. Все куда — то спешил, чего-то хотел. Женщин, богатства, свободы…

Потянув из ножен, единственное оставшееся оружие — нож, я двинулся в сторону, замерших мерзких уродцев. Пора скорее со всем этим покончить.

Твари обступили меня кругом, их жвала раскрылись и выплюнули тугие нити паутин, мигом облепившие меня. Нож не смог их разрезать, я просто грохнулся, не в силах отлепить руки от тела. Одно из существ приблизилось, ощерило свою жуткую пасть и неотрывно принялось таращится на меня, плотоядно скалясь, а по моим щекам текли слезы бессилия, даже умереть не могу как сам того хочу. Правильно говорили у нас в Бледных Гранях — ни на что не надейся, ничего не жди, самое худшее, впереди. Существо сжалилось, либо просто решило отложить меня на обед, скатало словно блинчик, не забыв брызнуть в лицо отвратительно смердящей дрянью из жвал.

Очнулся я в донельзя вонючем логове, кругом валялись кости, шкуры, не понятные ошметки. Паутина исчезла. И причиной этому наверно послужили двое гоблинов затравленно глазевшие на меня.

Парочка серокожих невысоких уродцев, росточком около полутора метров, крупноголовые, жилистые, подвижные, с большими глазами, острозубые, длинноухие. Тела прикрывали кожаные жилетки и бриджи.

Горные гоблины. В Варме многие расы делились на горных, лесных, степных, в морях и реках обитали свои расы, те же нальхи, под землей тоже было густо: гномы, дроу, дварфы, предгорья облюбовали гоблины и рагерты, можно было встретить общины троллей и орков. В лесах обитали перевертыши, а заброшенные замки облюбовали вампиры.

Вообще на материке каждой твари было больше чем по паре. Я, правда, некоторых так и не увидел, хотя в гильдии следопытов Альманах изучал. Жизнь мира кипела. И, что самое странное, несмотря на свою непохожесть, все разумные существа принадлежали к одному виду и могли свободно скрещиваться друг с другом. Допустим орочье племя совершало набег на людские земли, и вот уже у женщины подрастает сыночек, чуть более зеленый и клыкастый чем сверстники. И таких вариаций была масса. Нельзя было стопроцентно предугадать кто перед тобою. Каждый бой диктовал свой рисунок схватки, каждое слово могло быть понято по-другому.

Относились к полукровкам в большинстве областей, насколько я знал нормально, хотя мог и ошибаться. Я еще не весь мир истоптал, да и вопросом этим особо не интересовался. Мне плевать было.

Пока я предавался размышлениям, эта парочка продолжала молча глазеть на меня.

Как они вообще здесь оказались, вдали от своих поселений? Детеныши, по сути. Гоблины поднялись, угодливо улыбнулись и немного трясясь от страха поведали, что зовут их Мранк и Дранк. Они родные браться, изгнанные из своего племени «Босоногих ублюдков», за что — они не обмолвились. Было ясно, что им обратно ходу нет, и что они теперь с радостью будут мне служить, потому что я большой и сильный и спасу их и есть не стану. Чего им интересно в своих племенах про людей толкуют? На кой мне их есть?

— Да, и зачем вы мне такие нужны? — мне не очень хотелось обзаводиться обузой.

— Мы будем еду добывать, за лагерем следить, охотиться. Готовить! Возьми нас? — вразнобой заголосила эта парочка.

Понимал я их свободно. Уже столетия на континенте все общались на едином языке, сохраняя и свои национальные. Надежды на них никакой, с другой стороны может и пригодятся, на крайний случай скормлю тем, тварям, что нас схомутали, если придется быстро убегать. Хоть погоню задержат.

Где мы находимся и как здесь оказались они вразумительно объяснить не смогли. Тоже заблудились под землей, потом их поймали эти твари и приволокли сюда. Через десять скриблов принесли меня и бросили в угол, гоблины соскребли паутину, и я очнулся. Знать бы еще сколько эти скриблы в минутах-часах занимают?

Хватит сидеть и размышлять о ненужном! Пора валить отсюда пока хозяева не нагрянули. Я жив и даже цел. Я с удивлением пошевелил больной рукой не почувствовав боли. Я очутился на самом дне, а отсюда один выход — только вверх.

Я поднялся, отряхнулся и огляделся. Кругом хлам и мусор. Единственное ценное, что попалось это диск. Золотой кругляш сантиметров пять в диаметре и с полсантиметра толщиной, без орнамента, на серебряной цепочке. Пригодится. Я повесил его на шею и, поманив за собой гоблинов, двинулся вон из этого смрадного места, пока не нахлынули владельцы пещеры. Жаль одежки никакой не нашлось срамоту прикрыть.

Стоило пройти границу логова, как мы оказались на том же поле, с которого меня забрали. Все также громыхал гром и озаряли небосклон молнии.

Оглянулся. Лаза за спиной в пещеру нет. Гоблины стоят и также непонимающе таращатся кругом. Ослепительная вспышка. Молния бьет прямо в кулон, и я падаю. Боли нет. Чувств нет.

М — да. Что-то отгребать и валяться в отключке становится привычкой.

Стоило придти в себя как звуки и запахи мира набросились на меня. Грохот водопада, запах мокрой земли, с вкраплениями хвои. Внезапно обрушившаяся тяжесть с непривычки пригнула к земле, не удержавшись, опустился на колено.

Водопад? Запах хвои? Когда я успел встать? Последнее, что помню это непонятное поле и удар молнии. А где гоблинцы?

Тело чувствовалось как-то по-другому, как одежда большего, чем следует размера. Я немного поворочался в нем, если можно так сказать, поудобнее устраиваясь. Напрягшись, распрямился, огляделся.

Оба гоблина валялись рядом, их грудь ходила ходуном. Живы. Я находился в небольшой сосновой рощице, невдалеке водопад низвергался в озерцо.

Разглядывать тело, боясь, что превратился в жуткого урода после удара молнии я не стал. Решил доковылять до озерца и там уж посмотреть.

В водной глади мерцая и давая свет, отражались звезды.

Первые шаги давались с трудом, но каждый следующий был все легче, тело слушалось все лучше и лучше, под моей поступью жалобно поскрипывала галька, устилающая берег. На себя, руки, ноги, по пути к озеру я старался не смотреть.

И откуда взялась эта тяжесть? Словно я поправился килограмм на сто, а то и больше.

Ну, понеслась! Приблизившись, я взглянул на свое отражение.