Я ощущаю себя так, после того случая в коридоре, когда я была так близка. Даже оргазм не приглушает этот пожар внутри. Я возбуждена, на грани срыва в бездну удовольствия всего лишь от мысли о его прикосновении.

Не то, чтобы я когда-либо ощущала их на своей обнаженной коже. На самом деле, ко мне обнаженной еще никто не прикасался.

Потому что я жду его. Даже когда я убеждаю себя, что двигаюсь дальше, где-то в глубине души я всецело его.

Но он не ждет меня. Он трахает всех, когда ему заблагорассудится. Всех.

Кроме меня.

Боже, иногда я ненавижу его. По-настоящему.

Я поднимаю свой планшет. В темном экране вижу отражение. Это он. Стоит у своего окна, глядя на спинку шезлонга, в котором я сижу, так, словно ненавидит мир и все в нем.

Прямо как я сейчас.

Мы оба загнаны в ловушку страдания, и все потому, что он слишком упрям, чтобы уступить, хотя бы раз.

Воодушевившись раздражением на его лице, я встаю и оставляю наушники на маленьком столике рядом. Медленно, чувствуя каждым позвонком его обжигающий взгляд, я снимаю свой топ. Мои джинсовые шорты следуют за ним. Я не поворачиваюсь, чтобы убедиться, смотрит ли он. Мне и не нужно.

Ухмыляясь, быстро иду по нагретому покрытию к трамплину. Короткий взгляд в сторону дома. Я не вижу, что он делает, но он по-прежнему стоит у окна.

Одни лишь мысли о том, что он может делать, наблюдая за мной, подстегивают мое воображение.

Вдруг он поглаживает себя, изнемогая от желания ко мне?

Мое дыхание сбивается, и кружится голова, когда я готовлюсь нырнуть. Подняв руки над головой, замираю на долю секунды, зная, что он все еще сосредоточен на моем теле, и прыгаю с доски.

Холодная вода — истинное блаженство, когда скольжу сквозь нее. Я погружаюсь вниз, провожу руками по дну, плавая еще несколько секунд. Когда я показываюсь на поверхности, жадно вдыхая воздух, снова смотрю на окно Брайдена.

Его там нет.

Мое сердце скручивает из-за разочарования. Выдыхаю и плыву к бортику бассейна.

И сталкиваюсь с взглядом зеленых глаз.

Он стоит за стеклянной дверью, ведущей на задний двор. Ладонями упирается в откосы, словно едва сдерживается, чтобы не рвануть ко мне.

Его мышцы напряжены и в этой позе так сексуально очерчены, что я вижу каждый бицепс. Еще одно мое наваждение, с которым приходится иметь дело.

Он не зол. Забудьте. Он в ярости. Я знаю, он умолял меня остановиться, и если бы я могла прекратить так реагировать на него, то давным-давно это сделала.

Отказываясь сдаваться, я выдерживаю его взгляд и плыву к ступенькам. Медленно хватаюсь за поручни, поднимаюсь: одна, вторая… Мой взгляд по-прежнему сосредоточен на Брайдене.

Пыл в его взгляде яркий, яростный, собственнический, и мне кажется, что меня съедят заживо, когда его глаза опускаются вниз, лаская каждый сантиметр моего влажного тела.

Он зависает на моих сосках, и, клянусь, я вижу, как его зрачки расширяются.

Я прикусываю губу и упираюсь кулаками в бока. Мой клитор налился и возбужден, что касается мокрого бикини. Он пульсирует с каждой секундой, пока Брайден смотрит на меня.

Он не собирается подходить ко мне. Я вижу это в каждой упрямой линии его подтянутого тела. Как всегда, я буду первой.

Не достаточно даже обиды, вспыхивающей внутри, чтобы остановить меня. Я хочу его так чертовски сильно. Я делаю шаг к нему. Мое сердце бьется, как чокнутое и вот-вот лопнет от дикого желания.

Брайден стискивает челюсть и уходит.

Без сомнения, к себе в комнату, где снова закроется от меня на Бог знает сколько времени.

Мерзавец.

Я рвано выдыхаю, пытаясь унять свихнувшийся пульс. Забираю планшет. Мысли разбегаются. Не знаю, как я собираюсь заставить этого упрямого, глупого мужчину увидеть смысл. Все, что я знаю: я не могу так больше жить.

Возвращаюсь в дом, поднимаюсь к себе. Сначала душ. Мне нужно смыть с себя хлор, хотя я находилась в бассейне всего две минуты. Потом... потом я найду этого засранца, и у нас будет долгий-долгий разговор.

О том, что если я добьюсь своего и все закончится, то он наконец поймет, что, борясь с этим влечением, только все усугубляет.

Брайден

Я распахиваю окно и подкуриваю косяк. На сегодня я превысил лимит времени рядом с ней, и мне нужно сбежать как можно быстрее. Мне нужно нечто, что успокоит меня, прежде чем я сделаю то, что практически сделал год назад, и просто, черт возьми, не сбегу с ней. Сказать миру отвалить к чертям собачьим, что она моя, и начать жизнь в другом месте, где никто нас не знает.

Зачем она терзает меня? Ходит вокруг в двух крошечных лоскутках ткани, которые она называет бикини, делая меня чертовски твердым, чем когда-либо. Я даже не упоминаю ее юбки или чертовы шорты, которые она надевала в кино.

За последние несколько недель, я дрочил больше, чем мог рассчитывать. Я удивлен, что до сих пор еще что-то могу

Нервно постукиваю ногой по полу, а тело словно оголенный провод из-за сдерживаемой энергии и раздражения. Бега на пять миль и часа поднятия тяжестей недостаточно, чтобы успокоить меня. Я оживаю. Несколько затяжек, разум притупляется, тело тяжелеет, время замедляется. Вот он, нужный эффект.

Я опускаюсь ниже, ложусь на кровать, позволяя марихуане подействовать. Это не помогает моему напряженному члену, когда стало так тяжело находиться в менее чем в ста милях от нее. Просто знание, что увижу ее снова, вызывает у меня эрекцию.

Я буду в порядке. Не касаться ее так, как я на самом деле хочу, невероятно трудно после того, как я поцеловал ее

Я не коснусь языком ее сосков; не смогу припасть губами к киске, вот почему я умру за это. Это так неправильно думать о ней таким образом, но когда я представляю, как это было бы, вспоминаю о том, каково это - целовать ее и касаться ее... то чувствую, что это так чертовски правильно.

Ни один парень в мире никогда не хотел девушку так сильно, как я ее. Я в этом уверен. Отказывать себе в этом маленьком сладком теле требует больше усилий, чем все, что я когда-либо делал в своей жизни.

Я не могу удержаться от объятий, пусть и коротких, мимолетных. Не могу надышаться ею. И это дерьмо никогда не закончится.

Это она положила мою руку на свое бедро во время фильма и, спасибо, Господи, Райан прервал нас, поскольку я был так близок к тому, чтобы ладонью коснуться ее киски. Я бы узнал насколько она влажная для меня. Я знал это. Видел в затянутых дымкой возбуждения глазах.

Поцелуй в коридоре — это единственное, за что я целиком и полностью виню себя. Да, она дразнила меня весь вечер, но это не единственная причина, почему я забылся. Это все из-за моей ревности. Ярость, которую я чувствовал от того, что ее прекрасные большие глаза в тот вечер смотрели на Остина. То, как он пожирал ее глазами.

Я не мог забрать ее, как и ее красоту, или изменить тот факт, что каждый живой, способный дышать мужчина, желал заполучить хоть крупицу нее. Она чертовски привлекательна и не только, как красивая девушка, но и великолепна, как человек. Поэтому я держусь в стороне последнюю неделю. Заперся в своей комнате. Отказываюсь разговаривать с ней.

Я выстроил стену между нами, потому что должен.

Быть рядом с ней – испытывать на прочность мое здравомыслие и силу воли. Быть рядом с ней, одетой лишь в бикини на ее утонченном, греховном, маленьком теле, которое умоляет меня прикоснуться к нему?

Это убивает.

Я удивлен, что держу себя в руках так долго.

Каждая молекула, делающая меня мужчиной, вопит, чтобы я взял то, что принадлежит мне. Послал бы все к черту, чтобы никто другой не смог заполучить это, потому что она никогда не будет в состоянии думать ни о ком другом, кроме меня.

Вот почему мне нужно сбежать. Если я не выкурю косяк, я, черт возьми, растерзаю ее. Брошу ее в бассейн, сорву с нее бикини, и буду трахать, пока не выплеснется вся вода.

Я вздыхаю и вжимаюсь в матрас, позволяя сознанию отключиться.