Амортизаторы чуть развернулись – Алекс изменял траекторию, чтобы не расплавить «Лазурный дракон» выбросом дюз. Бобби, хмыкнув, покрепче уцепилась за поручень.

– Ты не забыла, что существует лифт? – спросил ее Холден.

Наоми, сопротивляясь гравитации, развернулась так, чтобы он видел ее лицо. Улыбка ее выражала сложные чувства: неловкость, удовольствие и что-то наподобие предвкушения.

Так вот она какая, когда даст себе волю…

Окончательный сброс скорости и выход на общую орбиту заняли время. Холден вполуха слушал, как Алекс с Амосом и Наоми подстраивали корабельную систему, чтобы свести корабли. Бобби, изредка отвлекаясь от сборки своего бронированного скафандра, вставляла свое словцо. Сам Холден основное внимание уделял врагу. «Лазурный дракон» молчал. За ним расходилось облако радиоактивного газа от сброшенного сердечника – оно уже почти сравнялось в плотности с окружающим вакуумом. Ни аварийного маячка, ни признания поражения или капитуляции. Ни ответа на его прозвоны и запросы. От этого молчания мурашки шли по коже.

– Не думаю, чтобы мы их прикончили, – заговорил Холден. – Не могли же убить, а?

– Маловероятно, – согласилась Наоми, – однако скоро узнаем. В худшем случае – убили, и меньше будет шансов, что на Землю скинут новый камень.

Что-то в ее голосе заставило его оглянуться. Наоми не отрывала глаз от монитора, но взгляд был рассеянным.

Мыслями она ушла за миллион миль отсюда.

– Ты в порядке?

Наоми моргнула, помотала головой, будто разгоняла туман, и натянула на лицо почти естественную улыбку.

– Странное чувство. Невольно гадаю, нет ли у меня там знакомых. Прежде я редко о таком задумывалась.

– Все меняется, – сказал Холден.

– Да. Раньше ты у нас был самой важной шишкой. – Улыбка ее стала не такой вымученной. – А теперь лучшие допросчики уделяют внимание мне.

Алекс доложил, что уверенно держит шлюз «Дракона». Предстояла пересадка. Бобби приняла доклад и ответила, что готова к абордажу. Вернется, когда окончит зачистку. Звучало это очень по-военному, по-марсиански. Все голоса звенели от возбуждения. Отчасти это страх рядился в праздничные одежды, но не только. Впервые на своей памяти Холден поймал себя на мысли, как это звучит для Наоми. Ее друзья собираются атаковать и, возможно, убить людей, с которыми она выросла. Другим на «Росинанте» этого было не понять.

Они успели поработать на всех участников той каши, которую заварило человечество с Поясом и разбросанными за ним колониями. Они воевали с пиратами от имени АВП. Принимали контракты с Землей и Марсом, занимались и собственными делами. Сейчас, видя в Наоми не только ее саму, но и продукт прожитой ею жизни – жизни, о которой она пока еще не решилась ему рассказать, – Холден на все смотрел другими глазами.

Даже на самого себя.

– Их надо было остановить, – сказал он.

Наоми повернулась к нему, взглянула недоуменно.

– Кого? Этих мудаков? Конечно, надо было.

По кораблю разнесся низкий лязг: шлюзы соприкоснулись. На экране Холдена высветился тревожный сигнал. Холдену было не до того. Наоми склонила голову к плечу, разглядывая его, как запутанную головоломку.

– Ты что, решил, что я из-за них мучаюсь?

– Нет, – ответил Холден. – Вернее, да, но не совсем так. На том корабле тоже все уверены, что борются за правое дело. Если швыряют камнями в Землю, это… чтобы защитить ребятишек, которым на кораблях не хватает воздуха и сменных фильтров. Или тех, кто остался без корабля из-за новых законов ООН.

– Или потому, что убивать круто, – дополнила Наоми. – Не стоит их романтизировать только потому, что часть оправданий, которые они для себя находят…

Снова лязгнуло, еще громче прежнего. Наоми округлила глаза, у Холдена засосало под ложечкой. Недобрый знак.

– Алекс? Что там?

– По-моему, люди, у нас проблема.

– Я в порядке, – доложила Бобби, и по ее тону стало ясно, что это спорный вопрос.

– Ловушка, – объяснил Алекс. – Похоже, приспособили на своем конце магнитный зажим. Заморозили механизм. А Бобби…

– Застряла между наружным и внутренним люком, – закончила та. – Сама в порядке. Сейчас пробьюсь внутрь и…

– Нет! – перебила Наоми. Холден уже сосредоточился на сигнале тревоги, мигающем у него на мониторе. – Будь все так просто, ты бы уже прошла оба люка. Ничего не делай, я попробую тебя отлепить.

– Эй, – окликнул Холден. – Никто не знает, куда девался сигнал с датчиков? – На экране высветилось еще одно предупреждение. В голове у него завыла тревожная сирена. – А также с ОТО?

Пять или шесть секунд тишины показались часами – только тихое постукивание пальцев по панелям и стрекот отвечающего на запросы «Росинанта». Холден понял, в чем дело, раньше, чем получил ответ. Наружная камера прошлась по обшивке «Роси». «Лазурный дракон» присосался к корпусу, напоминая не столько пленника, сколько паразита. А потом сверкнули искры, и желтым вспыхнула защита. Холден сдвинул обзор камеры. Три строительных меха пауками раскорячились на боку корабля, впиваясь в обшивку резаками.

– Шкуру хотят содрать, – сказал Холден.

Алекс с трудом прикрыл ярость фальшивой вежливостью:

– Я бы мог, если хотите, сделать небольшой рывок. Скинуть их под дюзы, и делу конец.

– Шлюзы сомнешь, – оборвал его Холден. – Вместе с Бобби.

– Ага, – отозвался Алекс. – Понял. Не учел.

Холден принял управление ОТО и попытался выдвинуть орудие так, чтобы взять на прицел один из мехов. Нет, они были слишком близко. Еще одна тревога на экране. Защищенная проводка выдала сигнал ошибки. Те врезались уже глубоко в корпус. Очень скоро ущерб станет реальным. А если они сумеют пробраться между слоями обшивки…

– А если Бобби вскроет шлюзовую трубу? – резко спросил Холден.

– В лучшем случае она без ремонта будет непригодна, – ответила Наоми. – В худшем, если они пристроили к причалу вторую ловушку, она убьет Бобби и выпустит из нас воздух.

– Это ничего, – отозвалась Бобби. – Я рискну. Только дайте секунду, займу позицию…

– Нет, – сказал Холден. – Нет, погоди. Найдем выход.

Чтобы все живы остались. Время есть.

Он ошибся. Снова вспыхнул сварочный аппарат. Когда Амос заговорил, Холден не узнал его голоса. Слишком глухо, слишком близко он прозвучал:

– Знаешь, кэп, у нас ведь еще один шлюз есть. Грузовой, у моей мастерской.

Все ясно. Голос изменился, потому что Амос успел натянуть вакуумный скафандр и говорил через шлемную рацию.

– Ты что придумал, Амос?

– У меня все по-простому. Выскочим на минутку, пришибем пару мудаков, которых давно надо было убить, а потом залатаем «Роси».

Наоми, поймав взгляд Холдена, кивнула. Проведенные вместе годы и пережитые опасности наладили между ними что-то вроде телепатии. Наоми останется вытаскивать Бобби из капкана. Холден пойдет с Амосом, прикроет их.

– Согласен. – Холден уже отстегивал крепления. – Готовь скафандр, я иду.

– Скафандр я оставлю, – сказал Амос, – но, думаю, ждать тебя нам не стоит.

– Постой, – удивился Холден. – Нам?

– Мы уже шлюзуемся, – отозвалась Кларисса Мао. – Пожелайте нам удачи.

На втором году заключения Кларисса согласилась прослушать курс поэзии, который вел тюремный капеллан. Она не слишком надеялась, что из этого что-нибудь выйдет, зато полчаса в неделю можно было посидеть в серо-зеленой комнате с привинченными к полу стальными стульями и вместе с полудюжиной других сидельцев заняться чем-то, кроме допущенных администрацией развлекательных программ и сна.

Все с самого начала пошло вкривь и вкось. Из собиравшихся раз в неделю мужчин и женщин в университете побывали только она да капеллан. Две женщины приходили, до того накачанные антипсихотическими средствами, что их можно было считать отсутствующими. Один из мужчин – серийный насильник, который мучил падчериц химическим шокером, пока они не перестали дышать, – так увлекся «Опытом о человеке» Поупа, что посвятил ему многочасовой эпос из плохо рифмованных куплетов. Излюбленной его темой была несправедливость законов, подавляющих личность и сексуальное влечение. Еще приходил круглолицый паренек, на вид слишком молодой, чтобы заслужить пожизненное в яме: он сочинял сонеты о садах и солнечном свете, и это было самым мучительным, хотя по-другому, чем остальное.