На что Малфой самодовольно улыбнулся и произнес с долей определенного лукавства:

— Дорогая, по-моему, за это ты и вправду заслуживаешь еще одного оргазма.

Гермиона снова засмеялась.

— Может быть, но потом я должна буду отплатить тебе тем же и тогда точно опоздаю. А это создаст проблемы, потому что не попаду на совещание… О, черт, Люциус!

Его язык тем временем уже кружил по клитору.

Пока она разглагольствовала, Малфой стремительно спустился вниз, сразу же принявшись ласкать набухшую плоть, уже и так достаточно побалованную этим утром. И хотя Гермионе не верилось, что сейчас она готова к большему, он не останавливался, а наоборот: уже скоро аккуратно проник пальцами в анус и влагалище, лаская теперь и их. И это снова породило острое и болезненное желание, ничего больше не позволяя ощущать в потемневшем вдруг вокруг мире, кроме прикосновений, уже в который раз подводящих ее к блаженству. Не в силах сдержаться, с губ Гермионы слетел полустон-полукрик:

— О-о-о… Ты… просто великолепен. Это чудесно. Чудесно, Люциус!

В ожидании разрядки все тело напряглось так, что Гермионе казалось, будто ее парализовало. Но уже скоро роскошной чувственной дрожью на нее обрушился третий за сегодняшнее утро оргазм. И вскрикнув в последний раз, она могла лишь тяжело хватать ртом воздух, на какое-то время словно потерявшись, словно растворившись в испытанном только что наслаждении на мельчайшие частички.

Еще какое-то время Люциус продолжал касаться ее, вот только теперь уже мягкими, успокаивающими поглаживаниями, и немного пришедшая в себя Гермиона улыбнулась и благодарно опустила ладонь на его затылок, путаясь пальцами в волосах.

Но потом он вдруг резко поднялся, перевернул ее на живот, звонко шлепнув по хорошенькой ягодице, и повелительно приказал:

— Вот теперь точно подъем! Вставай, а то Снипуорт начнет искать тебя по всем кабинетам. Ты же не хочешь подмочить свою репутацию еще сильнее? Давай же!

Обернувшись, Гермиона притворно зарычала, а затем вдруг вспомнила об Ормусе и их вчерашнем разговоре.

— Черт! Я забыла тебе рассказать… Вчера Ормус признался… гм… что испытывает ко мне какие-то чувства.

Малфой приподнял бровь.

— Милая, только не говори, что ты удивлена. По-моему, всему Министерству магии уже давно понятно, что этот мальчишка неровно дышит к тебе. Да и не скрывает этого особо. Прости, но я не могу его винить за это, — он наклонился и поцеловал ее грудь, еще раз легко захватывая сосок ртом.

Гермиона засмеялась и оттолкнула его.

— Но… неужели его отношение так очевидно? Я имею в виду, что… я подозревала, конечно, с недавних пор, но никогда по-настоящему не думала… — ее голос затих, но потом она закончила: — И ты не против, что мы с ним работаем так… тесно и постоянно контактируем?

— А почему я должен быть против этого? Тем более что… хочешь ты меня, а не его. И… принадлежишь мне! — ухмылка Люциуса выглядела сейчас настолько самодовольной и высокомерной, что Гермиона не сдержалась и хлопнула его по груди, нарочно задевая сосок ногтем. Малфой сердито зашипел и перехватил ее руку.

Решительно поднявшись, она уселась на кровати и легкомысленно ответила, даже не подумав поначалу:

— Да, тебе… А ты — принадлежишь мне. Нравится тебе это или нет! — начав фразу на редкость беззаботным тоном, к ее окончанию Гермиона вдруг смутилась, почти ощущая физически, как слова ее повисли между ними в воздухе, и замерла, испуганно ожидая его реакции. А настороженно взглянув на Люциуса, увидела, что на лице его блуждает абсолютно непонятная и даже какая-то загадочная улыбка.

— И?.. — на этот раз ее вопрос прозвучал совершенно серьезно.

Малфой перевел на нее несколько недоуменный взгляд.

— Эм-м… А что «и»?

— Тебе это нравится или нет?..

Люциус слегка отвернулся и глубоко вздохнул, отчего Гермиону вдруг внезапно пронзило ощущение жуткого страха.

«Что… если ему нечего ответить мне? И теперь он лежит и придумывает, что бы сказать и не обидеть меня… Или увильнуть от прямого ответа…»

Сердце уже бешено колотилось, словно готово было вот-вот выпрыгнуть из груди. И когда Гермиона подумала, что в следующий миг не выдержит и разрыдается, Малфой приподнялся на локте и слегка тронул ее за подбородок, разворачивая к себе лицом.

— Мне не просто нравится это… Все, что происходит между нами, нравится мне так сильно, что сейчас я даже не представляю, как существовал когда-то без тебя…

И Гермиона разрыдалась, вот только теперь уже по совсем другой причине. Смущенная донельзя, она пыталась остановиться, но получалось у нее из рук вон плохо. Поэтому, выскользнув из постели, быстро прошла в ванную, не желая пугать его своей внезапной и необъяснимой истерикой.

Быстро приняв душ, она вернулась в комнату и молча оделась, краем глаза замечая, что Люциус неотрывно следит за ней взглядом. А когда уже оказалась готова уйти, он поднялся с постели.

— Ты будешь завтракать? Я спущусь с тобой.

— О, нет. Только перехвачу на кухне тост. Мне действительно пора.

Придя в себя, Гермиона уже была готова окунуться в привычные обязанности. На секунду ее кольнуло чувство стыда по отношению к Рону. Но лишь на секунду. Осознание любви к Люциусу Малфою и того, что никто и ничто не в силах изменить этого, придало сил. Приблизившись к нему, она поднялась на носочки и нежно коснулась губами щеки.

— Я должна идти. Увидимся вечером. Чем ты планировал заняться сегодня?

— С утра — увидеться с управляющим имением, а днем у меня назначена встреча с одним из партнеров по бизнесу.

С партнером по бизнесу? На самом деле Гермиона была очень рада, что он чем-то занят и даже, похоже, увлечен, но вдруг поймала себя на мысли, что ничего не знает о том, чем занимается Люциус. Какие ведет дела. С кем общается. И поняла, что это ей тоже очень и очень интересно.

Чмокнув его в щеку еще раз, она спустилась вниз и уже совсем скоро собралась уходить. Однако не успела подойти к входной двери, как Малфой появился на лестнице, уже полностью одетый, и даже в мантии. Гермиона замерла на пороге, не смея приблизиться и справедливо опасаясь, что в этом случае их прощание опять затянется надолго.

— Ладно… Мне пора. До встречи! — она собралась с духом и, подойдя ближе, легонько поцеловала его в губы и уже хотела отстраниться, как оказалась крепко схвачена в кольцо мужских рук и прижата к его телу.

С легкой надменностью Люциус взглянул на нее сверху вниз.

— Не задерживайся сегодня с делами. Я заберу тебя после работы.

Сердце радостно подпрыгнуло от этой его властности: спокойной, будто разумеющейся само собой. Гермиона широко улыбнулась:

— Зачем?

Люциус слегка поджал губы и задумался, словно сомневаясь, отвечать ей или нет.

— Сначала поужинаем, а потом направимся в театр.

— Да ну? Неужели в магловский? — не удержалась от иронии Гермиона, но, увидев с сарказмом приподнятую бровь, тут же осеклась. — Прости! Ты же знаешь, что на самом деле я очень радуюсь, когда ты…

Слегка пристыженная, она не договорила и облегченно выдохнула, увидев у него на губах довольную улыбку. Отстранившись, волшебница уже подошла к двери, но не смогла удержаться от вопроса:

— А что за спектакль будем смотреть?

— Пьесу Шекспира, — идущий следом Малфой потянулся и открыл входную дверь.

— Какую именно? — она уже вышла на крыльцо и слегка обернулась в ожидании ответа.

Люциус наклонился, чтобы еще раз коснуться ее губ коротким поцелуем, потом многозначительно ухмыльнулся и снова взглянул на нее сверху вниз.

— «Укрощение строптивой». Очень актуально для нас, не находишь?

Гермиона приоткрыла рот в притворном возмущении.

Увидев это, Малфой улыбнулся, высокомерно протянул:

— Итак, до вечера, — и закрыл за нею дверь.

========== Глава 40. Просто жизнь ==========

Придя на работу в самом что ни на есть отличнейшем настроении, Гермиона какое-то время занималась делами, пока легкими угрызениями совести не кольнула мысль о Роне. Подумав о том, что вчера ему пришлось очень нелегко, она решила отправить сову с запиской к своему лучшему другу — Гарри Поттеру, в надежде узнать, все ли в порядке с ее бывшим парнем, а заодно и ненароком выяснить: а не обиделся ли на нее за приятеля и сам Гарри.