Малфой снова наклонился к ее губам с поцелуем, и снова их языки неспешно и ласково касались друг друга. Обняв Гермиону, он заставил ее обхватить себя ногами и прижал еще крепче. Так, что она сразу же ощутила его твердый и уже возбужденный член. Почувствовала, как крепко Люциус сжимает ее ягодицы. И тихонько застонала ему в рот.

А застонав, откинула голову назад и выгнула шею, будто приглашая коснуться поцелуем и ее. Люциус подчинился, сразу же прильнув губами к нежной коже, и проложил дорожку поцелуев до самой ключицы. Гермиона застонала снова, положила ладонь на его затылок и без слов толкнула чуть ниже, к груди. И снова Малфой понял ее: быстро расстегнул застежку топа у купальника, давая ему уплыть прочь.

Освобожденные полушария слегка качнулись в воде, от прохлады которой соски немедленно затвердели. Люциус бросил взгляд вниз, и глаза его сверкнули. Чуть приподняв Гермиону, он наклонился и вобрал один из них в рот. С силой всосав, закружил по соску языком, иногда даже чуть прикусывая. Он знал, как нравится это ей. И оказался прав: она застонала от удовольствия, ощущая, как кровь бежит по венам все быстрее, все стремительней, заставляя отчаянно желать близости. Но Люциус, продлевая это сладкое мучение, отстранился, чтобы прильнуть ко второму соску. И уже скоро с губ Гермионы сорвался новый стон, а потом и мольба:

— Войди в меня… Прошу. Прямо сейчас, Люциус… — ее голос гулким эхом отразился от стен, заставляя Малфоя глухо рыкнуть от удовольствия.

Сдерживаться дольше он уже не мог. Быстро толкнув Гермиону к стенке бассейна, он стянул и остатки купальника, чтобы проникнуть одним быстрым движением. Сразу и глубоко. Так, что она даже вскрикнула от этого болезненного вторжения. Услышав возглас, Люциус замер, продолжая лишь нежно целовать ее лицо и шею. Но потом снова начал двигаться: поначалу осторожно, но с каждым толчком все быстрее и быстрее. Откинув голову назад, Гермиона уцепилась за бортики бассейна, уже наслаждаясь проникновениями.

Чувствуя приближение оргазма, она подняла голову и увидела, что глаза Малфоя закрыты в ожидании собственного пика. Гермиона потянулась, обняла его за шею и тут же ощутила, как движения стали особенно сладкими — ведь каждый толчок теперь задевал клитор. Она задрожала от уже накатывающих волн и почувствовала, как начинает падать в бездонную пропасть. И падение это было прекрасно. Из последних сил смогла лишь еле слышно выдавить:

— Посмотри на меня… Хочу видеть твои глаза…

Малфой медленно приподнял веки, и, встретившись с ним взглядом, Гермиона поняла, что самая огромная волна наконец-то накрыла ее с головой. Она еще билась в блаженных конвульсиях, громко выкрикивая его имя, и голос снова отражался эхом, когда в ответ на это почувствовала, как Люциус тоже задрожал и громко застонал, уткнувшись лицом в ее шею.

Тяжело дыша, она легла на бортик бассейна и лениво раскинула руки в стороны, ногами все еще продолжая обнимать Малфоя. Будто не желая никуда отпускать его. И никогда.

Люциус, тоже тяжело и рвано дышащий, ласково провел ладонью по ее телу и шагнул вперед, крепко прижимая к стенке. В этот миг Гермиона услышала, как он очень и очень тихо произнес:

— Спасибо тебе.

Она удивилась.

— Но за что?

— Уже забыла?

— Ты имеешь в виду сегодняшнее слушание? — Гермиона нежно улыбнулась ему.

— И за это… И за то, что ты у меня есть.

Ничего не ответив, она потянулась и поцеловала его еще раз.

Какое-то время они так и стояли, не размыкая объятий, и отстранились друг от друга лишь тогда, когда оба ощутили дискомфорт от прохлады воздуха и воды. Малфой медленно сделал шаг назад и повлек ее за собой к ступенькам бассейна. Обмотавшись полотенцами, они неспешно побрели наверх, пошатываясь, словно пьяные. А оказавшись в спальне, упали на кровать, чтобы почти сразу спокойно и безмятежно уснуть.

========== Глава 35. Первые последствия ==========

Даже во сне неосознанно прижимаясь друг к другу, они проспали всю ночь спокойно и безмятежно, словно дети. Проснувшись первой, Гермиона осторожно повернула голову и сразу же оказалась привычно очарованной спокойной красотой расслабленного лица спящего Малфоя. Ужасно хотелось дотронуться до его щеки, но она побоялась разбудить и поэтому несколько минут лишь молча любовалась им. Любовалась мужчиной, отношение к которому за столь короткое время поменялось от панического ужаса, внушаемого еще недавно, до абсолютного безоговорочного обожания, испытываемого теперь.

Она вдруг подумала о том, что их отношения почему-то напоминают ей чудесное путешествие. В некую волшебную страну, в которой они познают друг друга, познают самих себя и еще множество каких-то по настоящему прекрасных вещей. Вместе, и только вдвоем.

«Как бы я жила без Люциуса? Как бы мы оба продолжали жить, если бы не столкнулись тогда, в магазине?» — так и не сумев ответить себе на эти вопросы, Гермиона не сдержалась и нежно пробежалась кончиками пальцев по скульптурно очерченным скулам все еще дремлющего Малфоя.

Люциус вдруг глубоко вздохнул, хотя глаза его по-прежнему оставались закрытыми. И она тут же отдернула руку, испугавшись, что может разбудить его, но не сдержала улыбки, откровенно любуясь спящим рядом с ней мужчиной. Он снова вздохнул и перевернулся на спину, подложив одну руку за голову.

А потом Гермиона почувствовала, как другая рука, тихонько дотронувшись до ее живота и ласково погладив его, начала медленно спускаться все ниже и ниже. Глаза Малфоя при этом так и оставались закрытыми.

Отдавшись этой ласке, она подвинулась на постели так, чтобы его пальцы оказались еще ближе к тому месту, где нужны были сейчас больше всего. Там, где кожа уже горела в ожидании его прикосновений, где плоть уже набухла и стала влажной. А Люциус все продолжал спокойно лежать и глаз по-прежнему не открывал.

Наконец его пальцы спустились еще ниже, раздвинули припухшие складочки и дразнящее коснулись ее там, где она так жаждала. Однако до клитора он так и не дотронулся, будто дразня и потому избегая его. Гермиона выгнулась, пытаясь заставить Малфоя исполнить желаемое.

Люциус сделал вид, что подчинился, скользнул двумя пальцами во влагалище и принялся поглаживать его, заставляя Гермиону извиваться в горячечном желании разрядки. С губ ее слетел тихий мучительный стон, услышав который Малфой с абсолютно безучастным лицом в конце концов дотронулся до клитора. И она гортанно закричала от мгновенно нахлынувшего наслаждения. Острого и почти болезненного. Пронзающего тело, словно электрическим током. Не контролируя себя, она дернулась на кровати, дрожа от сильнейшего чувственного восторга, охватившего, казалось, все ее существо, и судорожно стиснула простыни. Люциус же не останавливался, пока Гермиона не затихла и не обмякла, даже тогда продолжая легонько, успокаивающе поглаживать ее.

В конце концов тяжелое дыхание волшебницы выровнялось и стало тише. В который раз поразившись способности Люциуса доставить ей удовольствие одними лишь прикосновениями, она повернулась и увидела, что лицо его осталось бесстрастным, а глаз он так и не открыл.

— Люциус… — тихо позвала Гермиона.

Тот ничего не ответил, хотя спать он, конечно же, уже не мог. И Гермиона позвала снова:

— Люциус.

Малфой потянулся, еще раз вздохнул и, будто просыпаясь, повернулся к ней, открыл глаза и приподнял бровь.

— М-м-м? — сонно спросил он.

Гермиона засмеялась:

— Не притворяйся. Я же знаю, что ты уже давно не спишь, — и ущипнула его за сосок.

— Ой! — притворно вскрикнул Люциус, хотя и знал, что заслужил это.

Улыбнувшись, она нежно поцеловала тот самый сосок, но Малфой вдруг обнял ее и перекатил на себя.

— Привет, — выдохнул он ей в волосы.

Гермиона улыбнулась в гладкую мужскую грудь и нежно прошептала в ответ:

— Доброе утро. Чем ты планировал заняться сегодня?

— Быть внутри тебя…

Услышав столь откровенное и чувственное признание, она закрыла глаза и глубоко вдохнула уже такой знакомый и обожаемый аромат, обволакивающий со всех сторон.